Евангелие от святого Бернарда Шоу - Кроули Алистер (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений TXT) 📗
Небольшие диалоги, в которых Иисус возражает книжникам и фарисеям, чрезвычайно характерны. Жители Востока любят, когда их «дервишам» удаётся перехитрить любопытствующего умника. У всякого восточного рассказчика есть в запасе сотни подобных историй. Вот пример. Некий царь спрашивает у дервиша: «Как может такое быть, что Иблис (Сатана), сотворённый из пламени, должен быть мучим огнём?» Святой муж берёт ком глины и швыряет его в царя, который вскрикивает от боли. «Как! немыслимо! — восклицает дервиш. — Тебе, сотворённому из глины, не может повредить глина!» Здесь святой побеждает и доводом, и кирпичом. Истории подобного рода обычны, как песок пустынь.
То, что Шоу называет «комическим чудом великого улова рыбы» — тоже вполне универсальный рассказ. Жадный человек пытается использовать тауматургические силы, и его молитвы приводят его к конфузу. Вряд ли во всём мире найдётся такой сборник волшебных сказок, где не было бы подобной истории. Отметим хотя бы рассказ Инголдсби о келейнике Питере и пиве.
Это явление коренится в примитивном комизме; жадность, или гордость, или другие подобные черты перерастают сами себя и доводятся до абсурда, а их обладатель попадается в собственную ловушку. Это более чем истинная история; это история Всей Истины, если использовать эту восхитительную характеристику, данную Гермесом Трисмегистом.
Но нет причин выбирать одно из чудес, одну из притч, один из диалогов и кричать: «Уникально!» Не стоит даже тратить сил на доказательства того, что Нагорная проповедь украдена из Талмуда; она могла быть взята откуда угодно. Подойди теперь к любому святому мужу от Марракеша до Тали-Фу и разговори его. Затем спроси крестьян о его чудесах, «возьми твоё перо и садись скорее, напиши» другое евангелие, как Лука или Иоанн, в зависимости от своих литературных способностей.
В материале не будет недостатка. Покажите мне собрание высказываний таких людей, и я покажу вам идеи, а то и сами фразы, вашего Иисуса. Прочтите о непротивлении в Дао Дэ Цзин, о вере и преданности в Бхагавадгите, о правильном поведении в Дхаммападе, о метафизических головоломках в вопросах царя Милинды, загляните в Джатаку за притчами, в Упанишады — за возвышенной теологией; а затем попытайтесь найти слова Иисуса, которых не было бы в одной или нескольких из этих книг! Более того, возьмите антологию всех этих подборок; попросите кого-нибудь, незнакомого с религией, выбрать оттуда изречения Иисуса и построить на них связную и последовательную систему философии, теологии и этики. Легче будет свить верёвку из песка!
Сама Библия свидетельствует об универсальности странствий «святого мужа» и о его пригодности для основания сект и обществ (см. в Деян. 21:38 и в других местах). Свидетельства того, что Иисус был таким «святым мужем», или «йогином», до мельчайших деталей проработаны другим представителем этой гильдии, известным среди посвящённых как Шри Парананда, а среди обывателей — как почтенный П. Рамантан Ч. М. Г., заместитель генерального прокурора Цейлона, в двух комментариях, к Матфею и к Иоанну. Будучи написанными на основании самой что ни на есть внутренней информации, эти работы, несомненно, самым подробнейшим образом освещают все имеющиеся письменные источники о жизни Иисуса. Все сомнения в истинности выдвигаемых в этом очерке теорий, которые только могут остаться в голове любого непредвзятого мыслителя, тут же рассеются раз и навсегда при изучении этих двух книг.
Принимая этот тезис, мы можем сформулировать его следующим образом: Иисус был самым популярным из сирийских «святых мужей» своего времени, и его изречения уже при жизни собирались писцом. Что касается Евангелия от Иоанна, мы имеем дело с другим «святым мужем», в данном случае ессейских убеждений. В этой компании, на мой взгляд, есть и другой, самый незначительный портрет: ортодоксального иудея, желавшего восстановить закон Моисеев во всей строгости, а то и ужесточить его требования. Это совместимо как с йогами, так и с ессеями. Наконец, имеет место попытка отождествить Иисуса с Мессией, не имеющая оснований ни в одном из записанных рассказов о его изречениях или занятиях.
Смерть Иисуса
В возрасте десяти лет я был весьма честолюбив. Я получил премию за «особые достижения в религиозных науках, классических и французском языках» и уже чувствовал себя избранным. Затем у меня возникли трудности со Священным Писанием. Начало моего падения? У меня не укладывалось в голове, как можно пробыть три дня и три ночи в могиле между ночью пятницы и воскресным утром. Я сообщил о своей проблеме одному из учителей, который выразил своё недоумение по этому поводу. Ему никогда не приходило в голову хоть чуть-чуть усомниться в рассказе; он просто сказал, что никто не может объяснить этого. Тут же я решил удивить мир. Увы моим мальчишеским амбициям; проблема не решена до сих пор, хотя я и полагаю, что нужно позвать на помощь христианского математика, начинавшего со знаменитого Тринитарного Уравнения.
Но стоит сделать одно допущение, как проблема исчезает. Предположим, что вся история Распятия — не описание фактов, но сценарий священной инсценировки или ритуала инициации. Есть ли у нас основания для такого предположения? Для проведения важнейших аналогий между историей Распятия и сказаниями Египта, Индии, Мексики, Перу и дюжины других мест читатель может сослаться на доктора Дж. Дж. Фрэзера, Герберта Спенсера, Гранта Аллен и Дж. М. Робертсона. Однако, как утверждает мистер Робертсон, дело именно в этом «единстве времени». Он объясняет, сколь нелепо полагать, будто бы Прокуратор проводил свои суды в полночь: все восточные города замирают после захода солнца, кроме как на определённых празднествах, ради торжества музыки и танца. Он показывает, что инцидент этот — инцидент подозрительный, лишённый смысла, но имеющий насущную необходимость ограничить действо заданным количеством часов. Нет возможности сослаться на его аргументацию подробно, ибо она столь же сложна, сколь и убедительна.
Однако позволим себе привести несколько весьма любопытных фактов. Весь символизм умирающего и воскресающего иисуса астрологичен и мистичен в каждой детали. История с помазанием, являющимся неизменной частью всякого ритуала, как и церемониальное очищение, описанное в другом месте; «человек, несущий кувшин воды» (Лк. 22:10), напоминающий зодиакальный знак Водолея; распоряжения Иисуса (Лк. 22:36-38): приготовление мечей, которые, тем не менее, не должны быть использованы (Лк. 22:50-51); церемониал облачения, коронования и бичевания; всё это говорит о постановке, а не об историчности; о символическом представлении Джона Ячменное Зерно; это описание не
событий, случившихся с отдельным человеком, но того, что случается со всеми людьми.
Простые факты Рождества на зимнее солнцестояние и Распятия на весеннее равноденствие указывают на рождение года и восход Солнца над экватором, именно таким образом живописуемые задолго до времени Пилата.
В «Словаре древностей» читатель может найти многочисленные дохристианские изображения распятого мужчины или убиенного быка. Иногда он находится между двумя «разбойниками»: одним спасённым, а другим проклятым, причём лицо и фигура первого изображают радость и восторг, а второго — уныние и скорбь. Иногда он — между Солнцем и Луной, или же на их месте. Обычно под крестом покоится череп (Голгофа, см. Мк. 15:22). Иногда вместо разбойников нарисованы пальма и рог изобилия; иногда фигура распятого заменена яйцом, вокруг которого обвивается змея, или крестом, на котором она висит (Чис. 21:8). Изначально Голгофа, дерево на холме, восходит аж к пещерному человеку. Ср. также Исх. 17:1112, где, чтобы одолеть Амалика, люди поддерживали руки Моисея с двух сторон.
Имеется дюжина вариаций на данную тему, но символы всегда одинаковы. Сюжет картины или рассказа всегда один; это — вечное чудо бьющей ключом жизни, всегда возрождающееся, торжествующее над смертью; возвращение Солнца и воскресение Семени, которое заставляет даже Джорджа Бернарда Шоу, профессионального скептика, иконоборца-романиста, бича поэтов, разразиться лирической прозой: «Он не будет ни сопротивляться тебе, ни упрекать тебя, но восстанет вновь в золотой красе средь великого полыхания солнечного света и пения птиц, и спасёт тебя, и освежит твою жизнь». Настоящий триумф для солнце- и фаллосопоклонников — добавить к именам генерала Форлонг, сэра Ричарда Бёртона, сэра Р Пейна Найта, Харгрейва Дженнингса, Годфри Хиггинса, Джеральда Мэсси и Теодора Ройсса имя Бернарда Шоу!
