Иоанн Креститель-Человек "пустыни" (СИ) - Звездов Олег-Александр Михайлович (книга бесплатный формат TXT) 📗
СИНЕДРИОН. Ведущий обратился к Сафаиту: “Следите за каждым шагом этого разбойника, и он приведет вас к хранилищу”.—”Господин, я вас понял”.— “Только делайте это очень осторожно, чтобы не вспугнуть его. Ежели вспугнете, то вся наша подать драгоценная пропадет”.—”Господин, клянусь, ничего не
пропадет”.—”И вот, когда мы найдем наши богатства, мы его казним, хватит с ним играться”.
Варавва только через два дня пришел в себя. “О, Господи, как хочется есть и пить. Но это же хорошо, значит я жив, а пищу я найду всегда. Осия, Осия, где же ты есть, вот сейчас тебя мне и не достает”. Он вышел на улицу, шел дождь. “Так, это не помеха для меня, пусть это блаженство освежает меня”. И он направился на Базарную площадь.
“Смотрите, смотрите, Варавва, неужели его не казнили?” Он же обратился ко всем знакомым: “Господа, господа нищие, подайте честному разбойнику немного провизии, ибо я всегда всем помогал”.—”Варавва, подходи и бери все, что хочешь”.—”Братья, значит вы не забыли меня?”—”Да как же такого доброго человека можно забыть”.—”Спасибо вам, друзья, и не обессудьте, но я сейчас голоден. И думаю, что это скоро пройдет”.
Вернувшись в дом Осии, он сразу же приступил к трапезе и, когда утолил чувство голода, прилег, и у него что-то зашевелилось внутри. Он задрожал, ибо мысли его давили на него. “С Базарной площади за мной все время шли четверо мужчин, к чему бы это, случайность или следят за мной? Если это случайность, то она обойдет меня стороной, ежели следят за мной, то я их обойду стороной и скроюсь от них. А ну хватит об этом, лучше я испью вина, и оно меня развеселит и успокоит”, — Варавва прилег. “Господи, Ты сотворил меня, и я, простой человек, спрашиваю Тебя: зачем, зачем Ты меня сотворил, неужели для того, чтобы я так страдал. Ведь в душе я тоже чего-то боюсь, о чем-то сожалею и чего-то хочу. Помоги мне, Боже, разобраться в этой, на мой взгляд, нелегкой жизни. Думаю, что сам строй жизни нашей сделал таковым меня. Прошу Тебя, Господи, избавь меня от всякой нечисти и от дурных людей. Ежели мы — Твои дети, то отдай нам свою колыбель, дабы мы все не мучались. Боже, посмотри, что творится вокруг, лично я, кроме крови, не вижу ничего. Кровь и насилие царят везде, и всем этим балом управляет жестокая несправедливость. Власти и священники превратились в дьяволов с рогами. Я стараюсь искоренить рога, но вырастают другие, еще более прочные. Сил моих уже нет, чтобы нечисть искоренить полностью. Думаю, что убийством не очистишь себе путь, а только усугубишь его, а ведь хочется видеть все иначе. Зачем Ты даешь власть нечестивым и злым? Ежели Ты Творец, то должен видеть все, я не имею в виду себя, ибо вокруг меня есть много других людей, которые не пожалеют ничего ради своего близкого. И главное, что грязь бесовская оседает повсюду и рушит все. У них на устах только одно: деньги и власть. Об остальных они вообще не думают. Как же я могу поклониться Тебе, видя вокруг себя все это безобразие. Господи, прошу, научи, что делать дальше? Я могу поднять народ на борьбу со злом, но это будет великая кровавая бойня, где главным лицом будет являться смерть. А хочется видеть все доброе. Господи, Всевышний, прошу еще раз, научи как быть, и я готов ради этого отдать Тебе свою жизнь и я об этом, и я об этом…”— Варавва уснул, но Господь его услышал. И он его испытает, но пока этот сильный добрый человек спал, а Бог за него все решал и вершил.
ИОРДАН. “Братья, вот вы и выслушали меня, а сейчас я жду от вас вашего решения”.—”Учитель, мы все время будем рядом с тобой и твоими учениками”—”Не боитесь ли вы наказания?”—”Нет, Иоанн, не боимся”.—”Тогда идемте все в реку”.—”Учитель, здесь много малых детей, а вода-то…”—”Не бойтесь, воду я буду согревать любовью Божьей”.
Из толпы послышался крик: “Женщины, подносите к Крестителю детей и всех больных, Иоанн всех исцелит”.— “Иоанн,— обратились погонщики каравана,— что нам делать?”—”Братья, раздевайтесь и идите ко мне, я вас умою священной водой. И клянусь, что вы после всего увидите мир другими глазами.”—”Но нас очень много”.— “Ничего, подходите по одному, ведь я не спешу”.
ГАДАРА. Местный служитель Божьего Храма был в преклонных летах. Он знал епископа Захария, знал все о нем. Тем более, о рождении его сына. Но от прихожан все скрывал, имя было его Оцемь. Он был человеком резким, ибо любил правду. Жена и дети его любили, как мужа и как отца. Он был доволен своей жизнью. И вот однажды он встретился с людьми, которые возвращались из Иерусалима с праздника Пасхи.
“Господа, — обратился он ко всем, — ну как там?”—”Оцемь, очень хорошо и спасибо за это Моисею”.—”Да-да, я знаю о нем. Люди, скажите мне, правда ли, что там, кроме Иоанна, живет мессия?”—”Оцемь, мы слышали о Нем, но не видели, но все говорят только о Нем”.—”Странно, все говорят, а вы не видели этого пророка”.—”Оцемь, власти его считают безумцем”.— “Да, но власть это не Бог, а просто нечисть какая-то”.—”И ты не боишься говорить эти слова?”— “Нет, дорогие, не боюсь, ибо для меня дороже Истина”.—”Что ж, оставайся с этой Истиной, а нам нужно работать”.
Оцемь уединился и начал говорить с самим собой: “Они о Нем слышали, значит Он есть, так как предвещали пророки. Мне сейчас непонятно, зачем тогда я существую. Может быть, я обманываю людей, но нет, приход у меня хороший, хотя не все, но любят. Как же мне быть?”
“Оцемь!”—”О, Боже, кто это со мной говорит?”— “Оцемь, не бойся Меня. Это Я тот, что когда-то говорил с Моисеем”.—”Боже, это есть Ты?”—”Слушай меня внимательно. Скоро здесь появятся Мои дети — Иоанн и Иисус. В мышлении их Я их разделил как бы на две части, хотя они есть братья и одной крови”. Оцемь побледнел. “Всевышний, извини меня, но я прошу Тебя, ответь мне, что мне делать?” — “Ничего особенного, продолжай свою службу, но проповедуй всю правду и ничего кроме нее, а когда тебя начнут преследовать, то обращайся ко Мне и Я приду к тебе на помощь”.
Оцемь быстро покинул Храм Божий и направился к себе домой. “Сара, Сара, подойди ко мне”.— “Оцемь, что случилось?”—”Все, дорогая, я сошел с ума”.—”И что нам теперь делать?—”Я не знаю, но я слышу Его”.—”Кого?”—”Бога я слышу”.—”Ты сегодня…”—”Нет-нет, Сара, но я слышал Его, и как мне быть дальше?”—”Не знаю, дорогой, не знаю”.—”Может, мне отправиться в Иерусалим?”—”Оцемь, решай ты. Если хочешь быть знаменитым, то все зависит только от твоего желания”. — “Дорогая, раз ты не против, то я иду сначала к Иоанну Крестителю”.—”Иди-иди, дорогой, только про меня не забывай, я все-таки тебе жена. Оцемь, когда тебя будут казнить за предательство, то тоже вспомни обо мне”.—”Что ты имеешь в виду, какое предательство?”—”Разве ты не понимаешь, чему мы все поклоняемся? Идолам, и только им, а ты что в голову взял?”—”Слушай, Сара, идол — что-то твердое, а человек — что-то необъяснимое”.—”Что ж, тогда ступай. Только принеси, пожалуйста, побольше денег”.—”Боже, у тебя лишь одно на уме, но я их принесу, довольствуйся ими”.
Долго добирался Оцемь до священного места. Путь его пролегал по берегу Иордана. И вот он увидел большой лагерь. “Нежели… нет, пройду я через лагерь, ведь там люди и, думаю, что они меня не обидят”. Оцемь приблизился к расположенному лагерю. К нему подошло пятеро детей: “Дядя, вы к нам пришли?”—”Дети вы мои, судя По всему, к вам я пришел”.—”Тогда идите вон к тому костру, там Господь восседает”.—”И как вашего Господа звать?” — “Иоанн”.— “Иоанн? Значит я попал по назначению”. Оцемь обрадовался, он уверенно подошел к костру, где находился Иоанн. “Мир вам”.—”Путник, мир и тебе”. — “Я не путник, я искал вас”. Иоанн внимательно посмотрел на Оцемя. “Брат, садись у костра рядом с нами, ибо я вижу, что ты очень добрый”.—”Я не знаю, что вам сказать, но меня внутри что-то тревожит, вот я и решил найти вас”. — “Как имя твое?” — “Оцемь”. — “Я же — Иоанн”. Оцемь встал на колени. “Боже, я о тебе мечтал, я мечтал о встрече с тобой, и вот это свершилось. Сам Господь…”— “Да-да, Оцемь, именно Он вел тебя сюда. Что ты нам скажешь?”—”Я не знаю как и начать”.—”Не стесняйся, здесь все свои”.—”Иоанн, я слышу некий голос, как мне быть?” Иоанн засмеялся: “Будь самим собой, а дальше твой голос — наш Бог подскажет тебе как себя вести”.—”Вам-то легко об этом говорить, а мне трудно, ибо я ничего не понимаю”.—”Оцемь, тогда отдохни, а когда привыкнешь к обстановке, тогда ты станешь нашим и полностью все поймешь”.
