В Иродовой Бездне (книга 4) - Грачев Юрий Сергеевич (онлайн книга без .txt) 📗
Нарушал ли Лева законы нашей страны? Или же их, наоборот, нарушили те, которые попрали статью Конституции СССР о свободе вероисповедания и под флагом «борьбы с антисоветчиной» проводили массовые преследования ни в чем не повинных верующих людей?
В пользу последнего мнения говорит тот факт, что все осужденные в те годы получили сравнительно небольшие сроки и затем все подверглись массовой реабилитации. Все, за исключением умерших, погибших, замученных. Лева тогда тоже был реабилитирован, но…
Мы, однако, верим, что правосудие существует. Есть праведный судья — Бог, Который каждому воздаст по делам его. Еще Лермонтов в стихотворении «Смерть Поэта» засвидетельствовал, что:
»… есть Божий суд…
Есть грозный суд: Он ждет,
Он не доступен звону злата,
И мысли и дела Он знает наперед…»
Мы верим, что Бог, видящий страдания, несправедливости, слышит стоны народа своего и придет, чтобы восстановить справедливость.
…Говоря языком апостола Петра, Леве в 1949 году довелось испытать многие «странные приключения». О том, что он испытал, и рассказывается на этих страницах.
Глава 1. И поднялся бурный ветер
Семья Беловых в Джизаке (станция-городок вблизи Самарканда) была живым светильником, и слава о их любви к Богу и людям была известна далеко за пределами их церкви. И лева видел, что они приняли его, как самого родного и близкого, переживая за него, молились и ожидали, что Господь поможет.
Погасили свет, и Лева, лежа на мягкой удобной постели, невольно размышлял о недавно минувшем: как было все хорошо, он учился в родном городе Куйбышеве. Два года он был уже председателем студенческого научного кружка биохимии, был председателем фармакологического кружка, занимался научной работой на кафедре фармакологии: у него появилась идея собрать весь народный опыт лечения травами по Среднему Поволжью, начиная с Куйбышевской области. Профессор фармакологии Тетерин П. одобрил эту мысль, и Левой были составлены особые анкеты, которые отпечатали в институте для раздачи студентам, уезжающим на каникулы, чтобы они собирали травы, гербарии и, знакомясь с лекарями, изучали народный опыт лечения травами.
Лева до окончания учебного года уже успел съездить в район Куйбышевской области вместе с членом общины Зиной Богомоловой к ее родителям, где в мордовском селе жила старая травница, которую звали «черная баба». Обыкновенно травники скрывали свои секреты и, когда лечили больных, не говорили о составе трав; скрывала свое лечение и «черная баба», но когда она узнала, что Лева верующий человек и молится, она расположилась к нему и показала, на каких травах она настаивает дрожжи, чтобы лечить чирьи, что помогает при кровотечении, и другое.
Кроме того, Лева держал тесную связь с краеведческим музеем, с ботаническим садом, с аптекоуправлением, собирал гербарии лечебных трав, узнавал их применение. Он думал, что, используя народный опыт и зная в то же время уже применявшиеся в лечении травы, можно будет найти новые средства растительного происхождения для лечения больных. И вот анкеты были розданы, начались каникулы. Лева намечал поездки, чтобы соединить собирание образцов народных лечебных трав с посещением верующих, призывом грешников, работая среди молодежи и прославляя Бога. И вдруг вызов. Он сидит перед человеком, одетым в военное. Один вопрос к Леве: «Вы хотите быть советским врачом и оставаться верующим?» Краткий ответ: «Да».
– Это несовместимо, выбирайте то или другое.
– Я не буду выбирать то или другое, — я выбираю быть советским врачом и быть верующим.
– Ваш паспорт, — сказал человек…
– И началось… В десятидневный срок Леве предложено было покинуть город.
Он взял документы из института для перевода в Оренбургский институт, куда он съездил и договорился с директором, что его примут… но увы… его не приняли.
Он поехал в Москву, стал хлопотать там, чтобы дали предписание Оренбургскому институту зачислить его студентом. Это предписание он получил, но дирекция опять не согласилась его принять, началась длительная переписка с Москвой, в результате которой было предписано директору института его принять. В канцелярии все его поздравляли с успехом, он уже сдал документы. Его вызвали в спецчасть, выдали бумаги и сказали: «Вы учиться не будете».
И он опять в Москве, опять хлопочет в Главном управлении высшего образования Министерства здравоохранения СССР, чтобы направили его в такой город, который был бы нережимный, где можно было бы учиться. Его направили в Самарканд, дали официальное направление, чтобы его там приняли.
И вот он уже в институте, все оформляется, и опять тот же окончательный ответ: «Вы учиться не будете».
Лева беседовал с директором и говорил, что если я сейчас учиться не буду, то разрешите мне работать при институте в лаборатории. Место в институте для работы Леве нашлось, он уже договорился с одним профессором, что будет работать при кафедре. И опять: «Работать при институте вы не будете».
Откуда же и почему такая погода, ведь сейчас идет 1948 год? Конституция со статьями о равноправии для верующих и неверующих попирается, и слышно, что там и туг продолжаются аресты различных людей, честно трудящихся.
Когда же будет ясная погода, когда же наконец можно будет свободно дышать? Но впереди ничего не было видно. Он ездил в Ташкент, Алма-Ату и другие города, пытался поступать в институты уже без указания Москвы, но везде для него звучал один ответ: «Нет, вы не можете учиться».
Приходилось только восхищаться прекрасной работой органов НКВД, всевидящие, всезнающие, они, казалось, были выше партии и правительства и, вопреки всем законам, творили свою волю. Знаменитый Берия вершил судьбами всех людей.
Конечно, Лева понимал, что как сердце фараона было в руках Божиих и Бог показал на нем величие Свое, так и тут совершаются какие-то планы Божий. Он молился Господу указать, где и как остановиться и что делать, и решил остановиться в Джизаке, надеясь, что, когда все уляжется, пройдет, может быть, год, он сможет учиться в Самаркандском институте. Невольно ему вспомнились слова Некрасова:
«Эти души кроткие смутились
И как в бурю птицы притаились
В ожидании света и тепла…»
И вот теперь нужно было, чтобы его семья переехала, и они начали здесь лучшую жизнь, потому что бесконечная разлука с семьей всегда приносила лишние переживания и неустройства. Тихо молясь, Лева уснул.
Глава 2. Работа
«Занимались трудом и работой»
2 Фес. 3,8.
Лева еще в предыдущий приезд в Джизак был в райздраве и договорился о месте своей работы. Его уже ждали, и теперь, встав рано утром, он направился на работу. Так как чисто медицинской работы не оказалось, он поступил работать помощником госсанинспекции. Ему предстояло обслуживать определенные объекты, проверять их санитарное состояние и качество продукции. На определенной территории города ему было поручено наблюдать за пекарнями, столовыми, закусочными, винным заводом.
Госсанинспектор познакомила его с обязанностями, и он приступил к ним. Все это, конечно, нужно было для того, чтобы не было антисанитарии и связанной с нею заболеваемости. Эта работа была совсем не по душе Леве… но что делать? Написано: «Смиритесь под крепкую руку Божию». И эта работа тоже была своего рода испытанием для Левы. Ведь куда ни пойдешь, куда ни заглянешь — везде спиртные напитки, как говорится: вино и водка льется рекой. Ну, а так как от Левы зависело решение санитарного состояния объектов и их продукции, то все директора и заведующие, вплоть до продавцов пивных киосков, старательно угощали Леву. Бывшие помощники ГСИ — два фельдшера — просто спились совсем на этой работе и были уволены, как горькие пьяницы.
