Философия служения полковника Пашкова - Коррадо Шерил (книги бесплатно читать без .TXT) 📗
Привычки и религия
Натянутые отношения с женщинами-аристократками были свидетельством положения женщин в имперской России вообще, это был не только этикет «чайных вечеров». В то время было обычным принижать женский интеллект, даже в кругу семьи и друзей. Граббе вспоминал, как его дяди относились к его матери, своей сестре: «Когда дядя Саша и дядя Коля приходили к нам домой, они… дарили ей шоколад, интересовались ее здоровьем и делали комплименты то по тому, то по другому поводу, особенно относительно ее внешности. С серьезным разговором к ней, однако, обращались редко. К ней вообще относились как к ребенку… считая, что у нее нет своего собственного мнения» [19].
В отличие от крестьян, для которых религия оставалась важной среди многих лишений, аристократы к 1870-м гг. стали равнодушны к вопросам религии. При исполнении обрядов их смысл был потерян. Детям старательно преподавали Закон Божий вместе с другими предметами, однако не связывали его с реалиями повседневной жизни. Британский баптистский миссионер пастор Роберт Латимер после посещения Петербурга был расстроен недостатком нравственности, который он видел у высшего класса:
«Модная жизнь кажется непрестанным преследованием наслаждений и глупости. Театр, танцы, сексуальная интрига, праздники обжорства, пьяные пирушки – таковы были обычные черты повседневного круга жизни. Легкомысленные и суеверные, тщеславные в своих манерах и внешности, вопиюще безнравственные в огромном большинстве случаев… сожженные в своей совести, до которой невозможно достучаться, с бездушными сердцами без жалости к жертвам своих желаний, которым они потворствовали, и к жертвам своей яростной мстительности; без мысли о Боге вверху или о грядущем суде, который рассмотрит их злые дела; русское общество, как молодое, так и старое, было раскрашенное и позолоченное гниение, отвратительное внутри» [20].
Хотя Латимер описал скорее исключение, крайность, а не норму, эта характеристика хорошо показывает минимальную роль веры в поведении некоторых аристократов, которые считали себя христианами, независимо от своего образа жизни или религиозных привычек. Однако большинство аристократов, как и крестьян (в противоположность интеллигенции), считали своим долгом оставаться верными Русской православной церкви, независимо от своих взглядов или житейского выбора. Одна светская дама, москвичка, писала французу Анатолю Лерой Болье в конце 1880-х гг.: «Что касается религии, то я просто христианка, не привязанная ни к какой деноминации. Я скорее тяготею к протестантизму. Но как русская, я страстно православная» [21]. Другие письменные свидетельства этого времени показывают, что она была не одинока в своих убеждениях [22].
Интеллигенция
Борьба за реформу
В то время как большинство населения казалось равнодушным, если не невежественным относительно социального неравенства людей и резкого разделения на бедных и богатых, лишь малая часть населения очень сильно это ощущала и боролась за социальную справедливость и равенство – народники. Народническое движение родилось после смерти царя Николая I в 1855 году и унизительного поражения России в Крымской войне (1854–1856 гг.), и оно становилось все влиятельнее в борьбе за свободу в 1860-х – начале 1870-х годов. К 1870-м годам настроение народников приняло почти религиозную окраску, когда члены данного движения стали посвящать свои жизни этой борьбе. Зимой 1873-74 гг. петербургская молодежь чувствовала призыв к миссии, и один участник позднее признавал, что это был «род чисто религиозного экстаза, где ни рассуждению, ни разуму не было места». Летом 1874 г. две с половиной тысячи молодых интеллигентов встали на путь, который стал известен как «хождение в народ».
Они стремились образовывать крестьян, вербовать их для «дела» и стряхнуть царский гнет. «С неустанным, героическим стремлением выше всяких похвал, не имея прецедента ни в какой другой стране, они оставляли родственников и друзей, подвергая себя холоду и голоду, ненависти и осмеянию, презрению и оскорблению, они храбро встречали аресты, болезни и смерть, не имея за все это никакого вознаграждения, кроме того, что давала им их совесть… Вера в свою историческую миссию и сознание своей духовной силы поддерживали их», – рассказывает Брандес [23].
Их историческая миссия, однако, провалилась, потому что крестьяне встречали их с подозрением, негодованием и временами – с ненавистью, а то и передавали их полиции. Тысячи оказались в тюрьме за свою деятельность, предпринятую из лучших побуждений. В крестьянских умах сопротивление царю было сопротивлением Самому Богу. Тургеневский рассказ, написанный в апреле 1878 г., описывал менталитет тех многочисленных крестьян, которых энергичные народники хотели «просветить». В рассказе «Чернорабочий и белоручка» показаны два крестьянина, которые с недоверием относятся к новоприбывшему из города, сравнивая его чистые белые руки со своими грязными. Однако руки незнакомца пахли железом. Горожанин объяснил: «Целых шесть лет я на них носил кандалы… Я о вашем же добре заботился, хотел освободить вас, темных людей, восставал против притеснителей ваших, бунтовал… Ну, меня и засадили». Крестьяне в ужасе воскликнули: «Засадили? Вольно ж тебе было бунтовать!». Дальше в рассказе описывается, как народник, уже приговоренный к повешению, снова оказывается объектом обсуждения среди крестьян, которые вовсе не имеют к нему симпатии: «Ну, вот что, брат Митряй; нельзя ли нам той самой веревочки раздобыть, на которой его вешать будут; говорят, ба-альшое счастье от этого в дому бывает!» [24].
Отчаяние
С признанием поражения в 1874 году революционный энтузиазм исчез. Революционер Сергей Михайлович Степняк-Кравчинский в 1876 г. признался единомышленнице и идеалистке Вере Засулич, что «социализм отскакивает от людей, как горох от стены». Однако не все сдались. Крохотное меньшинство, называемое «нигилистами», решило продолжать борьбу всеми возможными способами, подходящими для свержения династии. По словам Веры Фигнер, «террор… имел целью создать возможности для развития у людей способности служить обществу» [25], и поздние 1870-е годы характеризовались злобой, страхом и многочисленными покушениями, закончившись убийством царя Александра II в марте 1881 года [26]. Волна убийств, включающая попытку Веры Засулич в 1877 г. убить градоначальника генерала Ф. Ф. Трепова, убийство в августе 1878 г. шефа жандармов генерала-адъютанта Н. В. Мезенцева, и четыре покушения на жизнь царя привели к тому, что город стал жить в страхе и отчаянии, а царь не мог передвигаться в собственной столице без сопровождения [27]. «Кампании терроризма… удалось сорвать нервы русским министрам». «Как в лихорадке больной бьет доктора и сиделку… так и Россия в бреду подавленной лихорадки нигилизма била по-дикому любого, чья тень действовала ей на нервы» [28].
Одной из причин популярности нигилистского движения было то, что оно набирало студентов, тогда беднейшую часть населения. Отдаленные от семьи, без средств к существованию, они часто не имели и хлеба насущного. Хозяину-нигилисту, пригласившему студента к себе пообедать, был гарантирован последователь. Один петербургский доктор рассказывал, как двенадцать беднейших студентов согласились пообедать в одном доме на Васильевском острове. Власти прервали это собрание и арестовали всех присутствовавших, хотя вскоре освободили их. «Все стали нигилистами, хотя никто из них прежде не был даже недовольным!» [29].
