Николай Чудотворец: Полная история жизни, чудес и святости - Вознесенский А. (книги бесплатно без регистрации .TXT) 📗

Что удивительного поэтому в том, если греки-православные в те же древние времена занесли славу имени Святителя и к нашим предкам-язычникам? Много греков жило недалеко от русских, – в нынешней южной Руси, в своих колониях, каковы, например, были Херсонес Таврический, Кураж и др., были они и в городах славянских. В самом Киеве еще в IX веке, мы знаем, христиане – конечно, в большинстве греки – имели свою церковь св. пророка Илии. В этом храме, несомненно, сохранялась и широко чтилась память Святителя. Славяне и греки, наконец, были предприимчивые торговцы и отважные мореходы. Славяне и по торговым, и по хищническим делам нередко бывали сами в Византии, и здесь могли познакомиться со славой Святителя во всем величии. Греки тогда уже почитали Чудотворца, как особенного покровителя путешественников в бедах и опасностях на море и на суше, и могли передать эту свою веру в Святителя и славянам. Что удивительного поэтому, повторяем, если наши предки, еще будучи язычниками, познакомились с именем Святителя, и еще до крещения своего начали по-своему чтить и уважать его? Это могло быть совершенно естественно, и действительно было. Сохранилось до нашего времени историческое предание о крещении Киевского князя Аскольда в христианство с именем св. Николая и положительное летописное известие о построении на могиле его церкви в честь того же Святителя.

Чудотворная икона святого Николая Чудотворца из Батуринского Николо-Крупицкого женского монастыря

Но всецело и совершенно наши предки познакомились со Святителем, с его житием и чудесами, и начали затем его наравне со всеми христианами чествовать, а скоро потом и преимущественно пред ними прибегать к нему, – со времени своего перехода в православную веру, когда православные греки сделали и нас участниками плодов христианского просвещения и передали нам свои книги, свое богослужение и свои церковные правила. Тогда сделались и нашим достоянием их церковный месяцеслов с ежегодным празднеством Святителю 6 декабря, их прологи, синаксари с сказанием о жизни и чудесах Святителя, а также и отдельные списки этого сказания и, наконец, их богослужение Святителю в их богослужебных книгах и, может быть, отдельно, вместе со списками сказания.

Можно думать, что из всего этого сначала ничто так не знакомило новопросвещенный русский народ с именем Святителя, не приближало так к нему памяти Угодника, как церковное богослужение. Каждому православному христианину известно, что наравне с немногими святыми – св. Иоанном Предтечей, да Бесплотными Силами и Апостолами Христовыми – православная Церковь чествует одного св. Николая не только в годовые, везде на Руси торжественные празднества 6 декабря и 9 мая, но и еженедельно. В кругу недельного богослужения, в Октоихе – наравне с ликом Апостолов – с службами каждого четверга нераздельно связана и служба имени Святителя и чествование его отдельными песнопениями, так что Церковь имеет три службы Святителю: 6 декабря, 9 мая и седмичную. Так чествуется у нас память Святителя ныне, но так – заметим – она чествовалась у нас и искони, почти с самого крещения Руси, потому что к концу X века почти закончены были и следовательно перешли к нам от греков службы Святителю на 6 декабря и еженедельная, а в следующем веке – XI, к концу его, или в начале XII – была составлена и последняя служба Угоднику на 9 мая. <…>

Лучшим свидетельством того, насколько хорошо православные греки познакомили наших предков с величием Чудотворца, и вместе с тем новым средством к дальнейшему распространению славы Угодника на Руси, является установление в Русской церкви в конце XI века особого – чуждого церкви Греческой – торжества перенесения мощей Святителя из Мир Ликийских в Бар-град Италийский и составление особой службы в честь этого события русским песнотворцем около того же времени. <…>

Новгородский Липенский чудотворный образ святого Николая. XII в.

К сожалению, – как и о настоящем виновнике установления празднества перенесения мощей – и о новой службе Святителю неизвестно точно, кто ее создал. Самые древние списки службы в Минеях не восходят выше XIV века; нигде в списках надписания над собой она не имеет, и судить об этом приходится приблизительно и только на основании собственных соображений. <…> Уже с самых первых времен христианства на Руси наш народ относился с особенной ревностью к празднествам Святителя и к посещению в этот день храма Божия. На что нам, например, свидетельства красноречивее рассказа летописца Нестора в его житии Бориса и Глеба о том, как великий Угодник Божий вместе со святыми братьями-мучениками наказал одну женщину за то, что та в день памяти его не пошла вместе с другим народом в церковь его и осталась дома работать! Если вдобавок к этому принять к сведению еще то, что в древности на службах церковных читались соответствующие места из синаксарей и прологов на дни памяти святых – понятно будет, какое значение в распространении и утверждении славы Святителя в России имело церковное богослужение с его песнопениями в честь Святителя. Расширяемое и уясняемое выслушанными в храме же сказаниями, нередко закрепляемое ими же еще и дома, песенное изображение Святителя, великого ревнителя православной веры, воздержания и всякой добродетели учителя и особенно скорого и сильного пред Богом во всяких бедах помощника, неизгладимо отпечатлевалось в душе каждого верующего, вызывало в ней благоговейное удивление к его памяти и в каждом житейском затруднении побуждало его после Господа и Его Пречистой Матери прежде всего прибегать к славному своим могуществом и милосердием Угоднику. Так было, мы говорим, искони – уже с самых первых времен христианства. И доныне: где не бывают полны храмы в день памяти Святителю? В каком храме еженедельно общенародно не читается акафист Святителю? Вот и первоисточник и очевиднейшие проявления величия славы Святителя в нашем отечестве.

Глава 2

Иконописное изображение святителя Николая. Памятники его и история

Обратите внимание на приведенное в эпиграфе, со стороны богослова – художника XVII века, определение значения образов-икон для христианина. К этим глубокоистинным словам мы еще прибавим: святые образы – достояние каждого благочестивого человека, непременная принадлежность не только храма, но и всякого жилища и местопребывания православного христианина. Вот почему, после священных сказаний и молитвенных песнопений церковного богослужения, следующим могущественнейшим орудием прославления Святителя Мирликийского и красноречивейшим свидетелем славы его на Руси являются его священные иконы. Вот почему теперь наша речь будет об его иконном изображении.

Кто из православных не знаком с обычным изображением Чудотворца Николая, архиепископа Мирликийского? В каком православном доме не имеется его иконы? Своеобразные выразительные черты старца-Святителя с детства так врезались в память каждого из нас, что мы во множестве самых разнообразных икон всегда легко различим икону великого Угодника Божия. Мы не можем себе представить Святителя иначе, как в виде седовласого старца с большим, широким и высоким лбом, если Святитель не в митре, с сурово очерченными, но милостивыми во взоре глазами, с тонким длинным носом, небольшим ртом, небольшой круглой, совершенно или немного раздвоенной на конце курчеватой бородой, с сухим вообще и даже морщинистым лицом, с волосами короткими, курчеватыми (или «кучеватыми»), только по сторонам лба – у висков и ушей, и небольшой прядью волос над самой верхней частью лба, отчего голова Угодника становится еще круглее, и верхняя часть лица со лбом и глазами еще более в ширину выдается над остальной частью его, составляя больше, чем две трети лица Святителя. Общее выражение Угодника при этом – суровость, строгость и вместе доброта и милосердие в замечательно чудном соединении вдвойне усиливают привлекательность его лица, напоминая о Чудотворце, как о правиле веры и воздержания учителе и, вместе с тем, как об образе кротости. По обыкновению, при взгляде на таковую икону Угодника мы держимся мнения, что видим пред собою настоящий образ Святителя, изображение его таковым, каков он был действительно. При этом мы почти не рассуждаем и даже совсем не думаем о том, насколько основательно это наше мнение. Да это для взирающего на иконы и не представляет первостепенной важности: икона только средство сосредоточить внешние чувства его на мысли о священном лице, заставить их служить духу; главное же здесь духовное возношение к первообразу, духовное единение с ним. Нужно однако заметить, что и в общем – о всей христианской иконографии, и в частности – в данном случае – относительно изображения Святителя, эта уверенность христианского народа в соответствии наших икон подлинному, настоящему виду священных лиц вполне основательна, и иконы Святителя Николая, равно как и других многих святых угодников Божиих, можно думать, сохранили до нас путем исторического предания память о внешнем виде их очень близко к действительности, настолько близко, что некоторые из них можно даже назвать портретами. За это говорит уже общий характер нашей православной иконографии. «Уже очень рано, – по словам Ф. И. Буслаева, – в христианском искусстве утвердилось начало правдоподобия, т. е. правило изображать священные лица не по догадкам, а по внешнему телесному подобию». Это положение авторитетного историка-археолога о всем христианском искусстве находит затем у него же особое приложение в отношении к православной иконографии и, нельзя не признаться в этом, определяет с истинностью, не подлежащей никакому сомнению, основную черту и стремления ее. Но спрашивается, на чем в свою очередь основывается это отличительное свойство православной иконографии, если не на подобии первообразу, подобии первого изображения действительному виду лица, так или иначе увековеченному историей? Не наше дело доказывать истинность этого положения о всех иконных лицах вообще, но за справедливость его по отношению к изображению Святителя Николая говорят нам следующие основания.