Новая алмазная сутра - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
У Ошо была такая боль в зубах, что его дантист спросил, не может ли помочь доктор Моди, местный зубной хирург. Хотя Ошо всегда говорил, что он хочет, чтобы только его люди заботились о его медицинских потребностях, потому что их любовь была исцеляющей силой сама по себе, все же он согласился, чтобы доктор Моди тоже высказал свое мнение. Когда доктор Моди пришел увидеть Ошо, это было очень красиво, потому что Ошо сказал ему, посмеиваясь: "Вы думаете, что вы пришли, чтобы работать надо мной. Но я буду работать над вами".
Ошо использовал каждую возможность, чтобы попытаться разбудить нас. Много дней на сессиях у зубного врача, несмотря на то, что у него были огромные боли, его главной заботой были мы. Он говорил мне, что мое бессознательное надоедает ему, и я была опасностью для него из-за моей потребности быть нужной. Он говорил мне много любящих слов, но в то время я воспринимала только то, что он говорил о моей потребности. Он говорил:
"Вы все значите так много для меня. Вы не сможете это понять до тех пор, пока я не уйду".
Это было правдой, потому что для меня в то время это было слишком много, за пределами моей способности понять. Он сказал:
"Четана, ты такое любящее существо. Где бы ты ни была, ты будешь со мной".
Но потом он приказывал мне уйти из стоматологического кабинета. Однажды он приказал мне уйти, сказав, что это вопрос жизни и смерти. Я села в моей комнате и пыталась понять, что он имеет в виду; имеет ли он в виду жизнь и смерть для меня, или для него! Может быть, он имел в виду, что если я не пойму это, если у меня будет недостаточно осознавания, чтобы увидеть мою бессознательную обусловленность, тогда для меня это будет действительно огромным барьером, и относительно этого, может быть, он имел в виду жизнь и смерть; потому что я просто не могла представить, что он может иметь в виду жизнь и смерть для него.
Когда сессия кончилась, мне сказали, что он все равно говорил, что он постоянно слышит, что я прошу. Я была озадачена, потому что я думала, что сижу тихо.
Авирбава, которую мы впервые встретили на Крите во время мирового турне, тоже была на нескольких сессиях у зубного врача и сидела, держа ноги Ошо. Он говорил про нее, что ее любовь к нему была чистой и невинной.
Иногда присутствовала Нирвано; Анандо сидела сбоку Ошо и делала записи, в то время как он постукивал по ее сердечной чакре и говорил, что он пишет заметки на ее сердце. Всегда присутствовал Амрито, и Ошо часто просил его вставать, а потом снова садиться. Потом еще был Гит; Ашу и Нитьямо, стоматологические сестры, Нитьямо, девушка из Манчестера, чьи спокойные манеры маскировали ее внутреннюю силу.
Большую часть времени Ошо проводил в своей новой комнате, он был очень болен.
Когда со здоровьем Ошо что-нибудь случалось, было всегда очень трудно, потому что просто лекарство, чтобы излечить одну болезнь, вызывало цепную реакцию проблем, каждая из которых была хуже, чем предыдущая. Его тело было так деликатно сбалансировано, и его диета и медикаменты были очень совершенно подстроены для него. Малейшее изменение, и насколько оно было маленькое, это всегда было за пределами нашего понимания, могло вызвать проблемы. Ошо, однако, всегда знал, что было самым лучшим для его тела, и доктор обычно всегда слушал его. Он не ел настоящую еду много недель, и несколько дней он только пил воду.
Потом пришел великий день, когда он захотел что-то съесть.
Новый сервиз из лакированных чашек прибыл от его японских санньясинов, которые сделали его специально, в маленькой деревушке в Японии. Они были черные и на них были рельефно изображены серебряные лебеди в полете, и к ним был такой же поднос.
Я приготовила ему еду и сидела у его ног вместе с Авирбавой, пока он ел. Это был один из моих алмазных моментов. Я думала, что это значит, что все будет хорошо, что ему будет лучше, что он будет с нами навсегда. Это символизировало так много для меня, и я плакала от радости, которая продолжалась недолго.
Проконсультировались с докторами, которые не были санньясинами, им показали рентгеновский снимок челюсти Ошо, и они согласились, что степень разрушения костей Ошо и зубов может быть вызвана только радиацией. Это случилось, когда Ошо был в тюрьме в Америке.
Я получила сообщение от Ошо, что я не должна больше заботиться о нем.
"Он хотел бы, чтобы ты занималась его стиркой", - сказал Амрито. Я была очень тронута этим, потому что Ошо на самом деле никогда раньше не говорил, что он хочет, чтобы я что-то сделала. Он всегда спрашивал, не хотела бы я, но никогда не говорил, что он сам хочет, чтобы я что-то сделала. Я больше не посещала сессии у зубного врача, но Ошо сказал Анандо: "Теперь Четана ушла, а ты начала".
Она также бессознательно надоедала ему.
Когда я теперь пишу это, мне не представить, как я могла не понимать, что Ошо делал со мной в это время. Я вспоминаю, как я реагировала, как будто во сне, и меня так изумляет, что я не могла понять, в чем дело. Он заставлял меня взглянуть ВОВНУТРЬ, глубже и глубже; увидеть мою бессознательную обусловленность и подняться над ней. Я слышала, как он много раз говорил, что мы достигаем края самореализации, но потом поворачиваем назад. В этот период я вижу себя как слепого человека, который проходит туда и обратно мимо открытой двери, иногда даже задевая рукавами косяки.
Было недостаточно того, что я больше не посещала сессий зубного врача, Ошо хотел, чтобы я уходила из ашрама, когда проходили эти сессии. Анандо должна была присоединиться ко мне. В первое утро, когда нас попросили покинуть ашрам до тех пор, пока сессия не кончится, Анандо и я пошли в дом друзей около реки. Я решила, что я использую это с максимальной пользой, так что я взяла мой лосьон для загара и лежала на крыше в солнечном свете. На пути назад в ашрам я сказала:
"Как прекрасно мы провели время этим утром, Анандо, я думаю, я буду делать это каждый день. Это замечательно!"
Меня просили уходить более часто, и иногда мне было некуда идти. Однажды я сидела пять часов на каменной стене на улице, вдоль которой росли баньяновые деревья, с задней стороны ашрама. Вся радость быть утром на солнце исчезла.
