Жизнь высших миров - Оуэн Вейл (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
Арнель
Пятница, 15 февраля 1918 г.
К какой расе принадлежали те двое Ангелов в своей земной жизни?
К той же самой. Вы должны знать, что, несмотря на свою молодость, эти двое Ангелов имеют очень древнее происхождение. Практически все, кто достиг их уровня силы и власти и научился применять их в творческой деятельности, имеют за плечами продолжительный период подготовки и развития. Те двое были духами-близнецами. Они оба жили в те времена, когда Земля еще не приобрела свой нынешний облик и когда человечество пребывало в самой первой на этой планете расе, к которой были причислены и эти двое. Этот период земной истории длился довольно долго, и они прошли через этап становления разума и перешли в духовные сферы. Там их обучение продолжилось, и они, будучи самыми прогрессивными и высокоразвитыми представителями своей расы, сами начали способствовать развитию разумной жизни на различных планетах, каждый раз переходя ко всё более высокому уровню эволюции, пока процесс их собственного совершенствования не привел их снова в земную сферу. К этому времени на Земле уже существовала разумная жизнь и человек приобрел тот облик, который он имеет сегодня, только уровень его интеллектуальных способностей был пока еще не очень высок. Задолго до возникновения Атлантиды или другой цивилизации, которую вы называете Лемурией, эти двое вознеслись в околоземные сферы; а затем, накопив достаточно сил и знаний и достигнув высокой степени святости, быстро устремились вверх и вскоре поднялись до межпланетных и, насколько я знаю, даже межзвездных сфер. Я склонен полагать, что духам их уровня не поручают подобную творческую работу до тех пор, пока они не овладеют высшими силами, закрепляющими созвездия на их орбитах и поддерживающими их во взаимодействии друг с другом. Однако они не осознавали своего родства до тех пор, пока не вернулись в околоземное пространство, где естественный закон духовного притяжения сблизил их. С тех пор они неизменно вместе, рука об руку поднимаются по ступеням лестницы Божьих Небес.
Как же им удавалось вступить в контакт с обитателями других планет? Благодаря перевоплощению?
Под перевоплощением подразумевается возвращение в плоть того же самого вида и строения, в которой вы пребывали ранее. И если это так, а именно такое значение у вас придается этому слову, то термин «перевоплощение» вряд ли сможет объяснить, каким образом им удавалось приспосабливаться к природе и внешним проявлениям, существующим на других планетах. И хотя на некоторых планетах плоть по своему строению очень похожа на вашу, земную, всё же ни одна планета в точности не повторяет другую по своему виду и условиям жизни, а некоторые миры и вовсе устроены радикально иным образом.
Следовательно, то превращение, которое вы имеете в виду, не только не является перевоплощением, но и косвенно противоречит законам межпланетной космогонии. Кроме того, его характер представляется настолько противоестественным, что те, кто контролирует и направляет восходящее движение сфер, наверняка отвергли бы его как бесполезное. Нет; они посещали отдаленные миры — как в Солнечной системе, так и за ее пределами — точно так же, как это сейчас делаю я. Я возвращаюсь к Земле, чтобы укрепить здесь свои силы; но, время от времени я точно так же посещаю и другие планеты в поисках большего знания и Божьей мудрости в сотворении миров и управления ими. Но я отнюдь не примеряю на себя свойственную этим планетам материальную оболочку, что только мешало бы мне. А так я могу изучать их внутреннюю жизнь и реальное состояние, и это гораздо лучше, поскольку реальное состояние и есть духовная природа. С духовной стороны я могу узнать намного больше о том, что происходит в их мире и что произойдет с ними в будущем. Мои возможности были бы куда более ограниченными, если бы я всякий раз спускался на поверхность планеты во плоти; ведь этим я только сковывал бы собственные чувства, заставляя их действовать с помощью тела более грубого и плотного, нежели сотканного из эфирной субстанции и потому служащее для духа удобным одеянием. Достаточно ли вам этих наблюдений, сделанных мною на основании собственного опыта, чтобы понять, как обстояло дело с Ангелами-Близнецами?
Да, сэр, спасибо. Мне кажется, я понял вашу мысль.
Да, вы должны понимать, что, хотя Творение и едино, всё же дифференциация проникает достаточно далеко в высшие сферы небесного совершенства, а процесс унификации принимает формы, недоступные даже нашему воображению. Ведь и мы пока несовершенны; и когда смотрим вперед, чувствуем, как мало мы еще прошли с тех пор, когда отмеряли свое продвижение днями и ночами, по пути к небесным вершинам, уводящим в бесконечность — туда, где маятник Божьих часов ритмично отмеряет вечность за вечностью, а ритмы музыки сфер, исполняемой великим оркестром динамического Творения, сливаются в один гармоничный аккорд.
Это школа, где я постигаю пока самые азы науки, поднявшись всего на одну ступень выше подготовительного, дошкольного класса, который я закончил, когда достиг своей нынешней сферы и получил право жить в Храме. Те двое Ангелов закончили эту школу и уже взялись за высшее образование. И вы знаете, что теперь они возвращаются сюда как учителя и наставники, помогающие другим осилить дорогу, по которой некогда прошли сами.
Я давно хочу спросить вас, сэр: как их зовут?
Давно хотели спросить, но опасались, что я вас раскритикую, как в прошлый раз? Что ж, вы можете смело записать, что имен у них нет. Назовите их как хотите, сын мой, дабы мы могли узнавать их впредь по этим именам.
Пусть их зовут Марией и Иосиф.
Сын мой, боюсь, вы не совсем верно поняли аналогию этой сокровенной мистерии. Но я не возражаю. Более того, мне даже кажется, что эти два имени — единственные в земной традиции, хотя бы отчасти подходящие для них. И довольно об этом. Имеющий уши да слышит. Будем называть их так, как вы предложили: Мария и Иосиф. Вы ведь сами назвали их в такой последовательности — пусть так и будет. И заметьте, сын мой, что последовательность в данном случае важна.
Похоже, что передача имен, как и точная датировка своей прежней земной жизни, представляет для вас наибольшую сложность. Это замечали все, кто когда-либо принимал послания из ваших сфер. Почему так бывает, объясните.
Вы, похоже, смешиваете здесь два вопроса, не так ли, сын мой? Вы хотите спросить меня о воспринятых на Земле именах или о времени жизни на Земле?
И о том, и о другом.
Что ж, тогда начнем с земных имен. Некоторое время они сохраняются в памяти и после физической смерти. Но здесь люди получают новые имена, которые, в отличие от земных, сохраняются навсегда. Земные же, со временем, исчезают: постепенно изглаживаются из памяти и наконец забываются вовсе. Пока на Земле остаются родственники, перешедший на нашу сторону хорошо помнит свое земное имя; но когда все они оказываются здесь, имя начинает забываться. Затем — поколение за поколением — линия физического родства постепенно размывается, смешиваясь с чужой кровью, и, как следствие, ослабевает связь с Землей и живущими на ней потомками. Бывают, конечно, и исключения, но они крайне редки. Опять же, с течением время прежнее имя меняется — и в написании, и в произношении, пока в конце концов не становится совершенно иным. Но большинство земных имен забывается всё-таки потому, что интерес к земной жизни постепенно вытесняется новыми потребностями прогрессирующего духа и обилием ярких впечатлений, ожидающих его по эту сторону Завесы. Впрочем, даже забытое земное имя всегда можно восстановить в памяти, заглянув в хроники, но мало кто интересуется им настолько серьезно.
Трудности в воспоминаниях о времени жизни на Земле объясняются теми же самыми причинами: нам нет никакой необходимости вспоминать о ней, поскольку мы здесь смотрим, как правило, в будущее, а не в прошлое. По мере отступления на задний план воспоминаний о земной жизни и вытеснения их новыми событиями, наслаивающимися друг на друга в единой причинно-следственной цепи, становится всё труднее разглядеть в этой цепи одноединственное и к тому же весьма отдаленное звено, называемое земной жизнью. Вам — принимающим наши послания — легче задавать вопросы, чем нам — сосредоточенным на их передаче и потому не предрасположенным отвлекаться ни на какие посторонние разговоры — отвечать на них. Поверьте, это совсем не просто для нас, занятых другими делами и живущих не прошлым, но настоящим, — вдруг совершить резкий поворот и направить свой корабль вспять, в поисках того места, где о его нос разбилась одна маленькая волна, уже давно исчезнувшая с поверхности великого океана; тем более что корабль с тех пор успел уйти далеко вперед, и никто даже не пытался считать, сколько волн встретилось на его пути. Представьте себе, что каждая такая волна это целое столетие, и тогда вам, возможно, станет понятно, что я имею в виду.
