Мессия. Том 2 - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" (читать книги онлайн .txt) 📗
Если вы познали Бога... посмотрите вокруг, и вы увидите, как Он играет с вашими детьми.
Вы заглядывали в глаза ребенку? Быть может, вам будет трудно найти подлинного мудреца, но если вы сможете заглянуть в глаза маленького ребенка, у вас будет какое-то представление о глазах мудреца. Глаза мудреца, конечно, более глубоки, более значительны, но у ребенка тоже есть кое-что от этого... если не все, то часть этого.
Посмотрите в пространство, и вы увидите, как Он ступает по облакам...
Бог не личность. Всеми силами Халиль Джебран разрушает идею, что Бог личность. Он хочет, чтобы вы поняли: Бог есть присутствие. Когда дети смеются, Он присутствует. В их смехе такая невинность, невозможно, чтобы Бог не присутствовал там. Вот почему все мудрецы говорили, что, когда вы пробудитесь, вы сможете удивляться, потому что это ваше второе рождение. Вы должны снова стать ребенком: снова то же удивление в ваших глазах; снова то же желание бегать за бабочками, собирать морские ракушки на берегу...
В Японии один великий мудрец, Хотэй, обычно носил на обоих своих плечах большие мешки, полные игрушек и сладостей — вещи, которые нравятся детям. Как только он входил в город, люди просили: «Дай нам какое-то религиозное поучение».
Хотэй говорил: «Подождите, и вы увидите это!» И со всех сторон начинали сходиться дети, когда слух ширился, словно пожар, — прибыл Хотэй, который всегда приходит с удивительными игрушками, замечательными сладостями и раздает их. Там звучал смех, они танцевали, и Хотэй танцевал с детьми.
А вся толпа стояла, ошеломленная: «Этот человек, похоже, безумен — а мы слыхали, что он великий мудрец!» Всю свою жизнь он делал только это, а когда люди говорили: «Ты не отвечаешь», — он говорил: «Это не может быть высказано, но я сделал все — я вызвал Его. Он был здесь, беря конфеты из моих рук. Он был здесь, забавляясь игрушками. Он был здесь, смеющийся, он был здесь, танцующий. Но вы слепы — что я могу поделать? Вы глухи, вы не способны слышать».
Японские дети до сих пор носят статуэтку только одного будды; это Хотэй. Он никогда не разговаривал, но всегда создавал ситуацию, где вы могли увидеть невинность в действии.
Когда невинность действует, присутствует Бог.
Посмотрите в пространство, и вы увидите, как Он ступает по облакам, простирает руки-молнии и нисходит дождем.
Это всего лишь вопрос перемены позиции. Когда дождь — идите танцевать под дождь. Вы же не из грязи, не исчезнете под дождем в грязной луже; и ваша одежда не так ценна, как радость, которую вы получите, когда облако будет изливаться на вас. Но вы предохраняете себя везде, нося всевозможные зонтики.
Вы увидите, как Он улыбается в цветах, поднимается и машет руками в деревьях.
Это просто вопрос перемены вашей позиции. Вы жили с идеей, что это только деревья, что это только облако, это только дождь.
Нет... это облако — и намного больше, это дождь — и намного больше, это деревья — плюс... А этот «плюс» — если вы можете ухватиться за него — трансформирует всю вашу жизнь в радость, блаженство и благословение.
— Хорошо, Вимал?
— Да, Мастер.
18. Я НАЗЫВАЮ ЭТО МЕДИТАЦИЕЙ
7 февраля 1987.
Возлюбленный Мастер,
Потом заговорила Альмитра: «Теперь скажи нам о Смерти». И он ответил: «Вам хочется узнать тайну смерти. Но где вы найдете ее, как не в сердце жизни?
Сова, чьи глаза, плененные ночью, слепы днем, не может снять покров с таинства света.
Если вы подлинно хотите узнать дух смерти, распахните свое сердце перед плотью жизни.
Ибо жизнь и смерть едины, как едины река и море.
В глубине ваших надежд и желаний лежит молчаливое знание запретного;
И как семена, спящие под снегом, ваше сердце видит сны о весне. Верьте снам, ибо в них скрыты врата в вечность.
Ваш страх перед смертью — лишь трепет пастуха, стоящего перед царем, который вскоре возложит на него руку в знак милости.
Разве в трепете пастуха не таится радость оттого, что он будет отмечен царем?
Но разве не трепет беспокоит его всего более? Ибо, что значит умереть, как не встать нагим на ветру и растаять на солнце?
И что значит, перестать дышать, как не освободить дыхание от его беспокойных приливов и отливов, чтобы оно могло подняться, расшириться и безвозбранно искать Бога?
Лишь тогда вы будете петь по-настоящему, когда изопьете из реки молчания.
Лишь когда вы достигли вершины горы, вы начали восхождение.
И лишь тогда вы исполните свой подлинный танец, когда земля потребует к себе вашу плоть.
Смерть — это одна из наиболее таинственных и все же наиболее обманчивых вещей в сущем. Каждый умирает, и все же я говорю вам: никто никогда не умирает. Смерть — это видимость, видимость извне. Вот почему умирает кто-то другой; вы не умираете никогда.
А человек, который умирает, умирает только в глазах тех, кто находится извне, не в своих собственных глазах, — если он осознает; он просто движется от жизни к жизни, в конечном счете, растворяясь во всем существовании.
Но смерть замучила человека. Есть многие, кто избегали даже задавать вопрос, просто из-за страха; они даже не произносят слова «смерть». И так не только обычные люди: человек калибра Зигмунда Фрейда боялся до того, что его друзьям и последователям запрещалось — никому не позволялось говорить о смерти при нем. Трижды случалось так, что неожиданно кто-то заговаривал о смерти — и Зигмунд Фрейд, основатель психоанализа, падал в обморок, лишался сознания. Страх, должно быть, был очень велик.
Мы делаем наши кладбища за городом, чтоб не наталкиваться на кладбище ежедневно по дороге на базар. Это из-за страха.
В детстве я любил ходить на чьи-нибудь похороны, не имело значения, кто умирал. Мой отец и мои дядья беспокоились, они говорили: «Тот человек был посторонним, он ни с какой стороны не приходился нам родственником; зачем тебе тратить свое время, идти на его похороны?»
Я обычно ходил и на похороны нищих. Я сказал: «Я узнал многое, провожая многих людей, которые умерли. Самая удивительная вещь из тех, что я узнал, — это то, что, даже когда человек на погребальном костре, пришедшие попрощаться с ним даже не присаживаются посмотреть на него. Их спины повернуты к погребальному костру, и они разговаривают о чем угодно, кроме смерти; ведь трудно избежать мысли о том, что, если каждый умирает, рано или поздно дойдет черед и до меня».
Есть знаменитое поэтическое выражение: «Никогда не спрашивай, по ком звонит колокол; он звонит по тебе». Когда кто-то умирает и звонит Церковный колокол, «никогда не спрашивай, по ком звонит колокол; он звонит по тебе».
Каждая смерть напоминает вам, что вы здесь всего лишь на несколько дней, возможно, завтра не наступит для вас. Конец все ближе и ближе с каждым днем, а после смерти — ничего, кроме неведомого мира, незнакомого — ни друзей, ни семьи, ни общества. Вы не знаете, что будет с вами, потому что вы всегда были в толпе. Смерть сделает вас одинокими.
Поэтому только те, кто знают искусство быть одинокими, пока они живы, остаются сознательными, когда умирают; в противном случае шок настолько велик, что перед смертью девяносто девять процентов людей, а может и больше, лишаются сознания. А умереть бессознательно, это значит - упустить такую великую возможность, потому что смерть открывает вам жизнь в ее полной наготе. Это один из самых значительных вопросов, какие только могут быть поставлены.
И еще кое-что, прежде чем я заговорю о Халиле Джебране; это поможет вам понять его утверждения.
Смерть не случайность. Это не так, что вдруг однажды, совершенно неожиданно, приходит смерть — и с вами покончено. Нет, смерть растет с вами, бок о бок, словно ваша тень. В день, когда вы были рождены, вы также и начали умирать.
