История спиритизма (с иллюстрациями) - Дойл Артур Игнатиус Конан (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗

Уже одного только факта существования этой загадочной эктоплазмы достаточно для признания того, что проведенные эксперименты произвели настоящую революцию и могли быть названы эпохальными. Однако у читателей возникает закономерный вопрос: какое отношение ко всему этому имеют духи? Совершенно невероятно, но эта субстанция в самом начале формирования начинает (как это происходило с некоторыми медиумами, в частности с Евой) превращаться в определенные фигуры, человеческие конечности и лица, — сначала двухмерные, а затем, по мере разрастания, приобретающие объем. Очень многие фотографии зафиксировали этих странных призраков; они зачастую меньшего размера, чем живые существа. Некоторые из этих лиц, возможно, представляют материализованные мысли Евы, которые явно связаны с теми картинами, которые хранит ее память. Одно лицо напоминало лицо президента Вильсона с щегольскими усами, другое — свирепый образ господина Пуанкаре. Однажды вещество образовало над головой медиума слово «зеркало». Некоторые критики утверждали, что она специально для этого тайком использовала одноименный журнал («Mirror». — Ред.), правда, не смогли объяснить, каким образом. Ее собственное объяснение заключалось в том, что руководящая сила неизвестной природы каким-то непонятным ей способом материализовала эту надпись, чтобы показать, что возникающие из эктоплазмы лица и фигуры представляют свое зеркальное отражение реальности.

Мадам ЖЮЛЬЕТ БИССОН — пионер исследований эктоплазмы.

Даже после этого рассказа читателю скорее всего не совсем понятно, что же связывает все эти явления со спиритизмом. Попробуем разобраться на следующем примере. Когда силы Евы были в полном расцвете, то она могла материализовать целую фигуру (процесс происходил с длительными перерывами, так как полная материализация стоила ей собственного здоровья); эта фигура была создана по образу и подобию человека, уже умершего к тому времени. Связь между медиумом и фигурой утрачивалась, казалось, будто кто-то вдыхал в эту фигуру жизнь. Новое создание, которое повторяло образ покойного, приобретало способность к передвижению, обретало дар речи и возможность выражать эмоции духа, находящегося внутри нее. Последними словами в записях мадам Биссон были такие: «Как на сеансах, так и в других многочисленных случаях, материализовавшийся призрак выходил из кабинета, начинал разговаривать (и даже подошел к мадам Биссон и поцеловал ее в щеку, чем очень ее смутил. — Авт.), причем звук поцелуя был очень натуральным». Не правда ли, странный финал для научного отчета? Возможно, что этого вполне достаточно для того, чтобы показать следующее: ни один даже самый упорный материалист не сможет найти объяснения подобным фактам, опираясь только на свои теории. Мистером Джозефом Мак-Кейбом на последнем публичном выступлении была выдвинута мысль о том, что эктоплазма — не что иное, как… продукт отторжения пищи! Как будто он не видел, что лицо медиума во время некоторых экспериментов было закрыто густой вуалью, которая не препятствовала проникновению потока эктоплазмы и в то же время не могла пропустить вышеупомянутый… продукт.

Эти результаты, проверенные «вдоль и поперек» всеми возможными способами, были без всякого преувеличения настолько поразительны, что исследователь имел право воздержаться от высказывания каких-либо суждений до тех пор, пока не было получено полное подтверждение истинности результатов. К настоящему времени такие подтверждения получены. Доктор Шренк Нотцинг возвратился в Мюнхен, где он надеялся найти еще одного медиума — польскую леди, проявлявшую способности к материализации. С ней он провел серию опытов, которые описал в своей упомянутой выше книге. В экспериментах с полькой Станиславой он применял те же скрупулезные методы, как и в сеансах с Евой, и получил те же результаты. Его книга посвящена периоду совместной работы с мадам Биссон, есть там и подробный отчет о парижских экспериментах. Однако наиболее важна та ее часть, которая посвящена исследованиям, проведенным в Мюнхене в 1912 году, и их дальнейшему углублению. Разнообразные фотографии эктоплазмы мало отличались от сделанных прежде, таким образом любое предположение о тщательно подготовленном обмане со стороны Евы автоматически вызывало те же подозрения и в отношении Станиславы. Многие немецкие ученые специально посетили заседания Нотцинга для проверки полученных им результатов.

С тевтонским упорством Шренк Нотцинг углублялся в проблему, которую начал изучать еще с мадам Биссон. Он получил волосы от одной материализованной формы и сравнил их с волосами Евы под микроскопом (этот случай произошел во время серии французских заседаний), чтобы доказать, что волосы не были срезаны с головы самой Евы. Он также предоставил результаты химических анализов крошечного участка эктоплазмы, который был сожжен до состояния пепла, оставив запах жженого рога. В состав эктоплазмы входили хлорид соды (соль) и фосфат кальция. В довершение, он получил кинематографическую съемку потока эктоплазмы, исходящего изо рта медиума (Кадр из нее помещен на стр 312) [248].

Стоит особо отметить то, что когда женщина-медиум и впадала в состояние транса, ее тело в течение эксперимента оставалось неподвижным. Казалось, что кто-то другой вселялся в нее, что можно объяснить либо раздвоением ее собственной личности, либо влиянием потусторонней силы. Эта «личность» имела привычку общаться с медиумом в повелительно-иносказательной манере, втолковывая мадам Биссон, что необходима дисциплина, что нужно отчитываться о проделанной работе. Совершенно случайно двойник продемонстрировал способность к ясновидению, точно указав, что произошло с вышедшим из строя электрическим прибором. Поток стонов и жалоб, издаваемых телом Евы, скорее напоминал животный протест, чем проявление разумного начала.

Эти результаты были подкреплены экспериментами доктора Гюстава Гелея, чье имя увековечено в анналах психической науки. Доктор Гелей служил практикующим врачом в Эннеси, где он успешно применял академические познания, полученные им в Лионе. Его привлекала зарождающаяся наука, и господин Жан Мейер не напрасно предложил ему возглавить Институт метапсихики. Методы его работы послужили образцом для всех его последователей, и он очень скоро доказал, что был не только гениальным экспериментатором, но и скрупулезным исследователем, и глубоким философом. Созданный им капитальный труд «От подсознания к сознанию» [249] безусловно выдержит проверку временем. Он подвергался многочисленным «комариным укусам» критиков, которых раздражали пионеры учения, продирающиеся сквозь дремучие джунгли к свету, но реагировал на них с юмором и решимостью. Смерть его оказалась неожиданной и трагической. Он отправился в Варшаву, где на сеансе медиума Клуски получил восковые отливки эктоплазмы. К несчастью, аэроплан, на котором он путешествовал, потерпел катастрофу, и Гелей погиб. Это стало невосполнимой потерей для всей психической науки.

Доктор ГЮСТАВ ГЕЛЕЙ — последний директор Института метафизики в Париже.

Пионер психических исследований.

В комитет Института метапсихики, который французское правительство признало «полезным для общества», входили профессор Шарль Рише, министр здравоохранения Италии Сантоликвидо, граф де Грамон из Французского института, доктор Камиль Фламмарион, экс — министр господин Жюль Рош, доктор Трессье из лионского госпиталя и доктор Гюстав Гелей — директор Института метапсихики. К перечисленным позже примкнули сэр Оливер Лодж, профессор Бодзано и профессор Лекланш, член французского института и генеральный инспектор санитарной службы сельскохозяйственного департамента. Институт метапсихики имел хорошо оборудованные лаборатории для психических исследований, библиотеку, читальный зал, лекционные помещения и помещения для отдыха. Результаты работы комитета печатались в журнале института «Ля Ревю Метапсишик» («Lа Revue Меtapsychique»).