АнтиГрабовой. Кто «воскрешает» наших мертвых? - Соколов-Митрич Дмитрий (книга жизни TXT) 📗

Наверно, достаточно. Тут автор единственный раз присоединится к восторженному возгласу В. Судакова: «Разум мой отказывается далее понимать суть его (Грабового. — Г.Э. ) открытий, а слова слишком бедны, чтобы передать суть открытий!» Хотя интонация будет, конечно, другой.

Вы думаете, что автор немедленно приступит к опровержению построений Грабового? Ничуть! Дело в том, что все это давно известно, что-то сто лет, что-то пятьсот, а что-то и все пять тысяч. Григорий Петрович, конечно, высказал некоторые свежие идеи, например, об автоматической телепортации взбунтовавшейся машины на свободное место ближайшей стоянки, но и в этом автор не уверен, потому как никогда в жизни не читал фантастическую литературу. Все же остальное — это эклектичная смесь идеализма, магии и алхимии.

Опровергать идеализм? Увольте! Спор между материалистами и идеалистами начался, вероятно, еще до того, как придумали само слово философия. Участвовали в нем люди поумнее автора, исписали эвересты глиняных табличек, папирусов, пергаментов и бумаги, а воз и ныне там. Помнится, В.И. Ленин говорил, что последовательного субъективного идеалиста невозможно переспорить. Он же предложил метод разрешения спора: чемодан — пароход — Европа. Его преемник и последователь, склонный, как известно, к вульгаризации идей своих учителей или, если угодно, к доведению их до кристальной ясности, сначала чуть подправил формулу, заменив Европу на Соловки, а потом перешел к более убийственным аргументам, доказывая, что есть по крайней мере одна объективная реальность — пуля. Я не призываю следовать проторенным классиками марксизма-ленинизма-сталинизма путем, я просто хочу показать, что спорить по этому вопросу бессмысленно.

У нас с господином Грабовым есть по крайней мере одна точка соприкосновения — тезис «практика — критерий истины». Именно своими чудесами, точнее говоря, их описаниями и актами с печатями, Грабовой пытается доказать верность своих теоретических построений и своего метода. Автора они не убеждают, более того, все, чем автор пользуется в жизни, придумано и создано людьми, исповедавшими материалистическое мировоззрение, с другой стороны, в его обиходе нет ничего, что было бы создано человеком, отрицавшим существование объективной реальности.

Конечно, Г.П. Грабовой знает все эти философские идеалистические концепции не потому, что он просто все знает, а потому, что в университете изучал курс философии и на семинарах лихо громил всю эту «поповщину» (определение не мое, классика. — Г.Э. ). Но, судя по всему, он усилием воли вычеркнул их из своего сознания и возвестил давно известное как откровение. А, собственно, что ему оставалось делать? Строить дом своего учения на эфемерном фундаменте принципов, давно доказавших свою практическую непригодность? Так объявим их новыми! Авось люди не разберутся и устремятся давно пройденным путем, ведущим в тупик.

Несомненно, читал Грабовой и труды Н.Ф. Федорова, несмотря на отсутствие прямых ссылок, в «Воскрешении людей…» явственно видна скрытая полемика с «Философией общего дела». Автору иногда даже казалось, что вся эта «новая наука» нужна Грабовому отчасти для того, чтобы обойти построения Федорова. Ведь у Федорова воскрешение людей — далекая цель, итог долгого пути. Как можно одним прыжком преодолеть этот путь? Понятно, что только с помощью ясновидения. По Федорову для расселения воскресших необходимо освоить просторы Вселенной, дело это ох какое небыстрое, все это понимают, так объявим, что уже сейчас возможно увеличить размеры Земли. Если же кому-то вдруг придет в голову фантазия отправиться на другую планету, так и тут нет проблем, у Грабового имеются в загашнике подходящие устройства, созданные на основе «истинной науки». Что там говорил Федоров о жизни на других планетах? Что там другая атмосфера, другая температура, что там современному человеку не выжить, а для этого необходимо путем длительной целенаправленной эволюции изменить физическую сущность человека? Какая чушь! Это же объективная реальность, которой нет! Любой желающий, овладевший «учением» Грабового, может достичь любой планеты на мыслеплане и там простым усилием собственного сознания изменить условия проживания в соответствии с собственными представлениями о комфорте, кому плюс тридцать с легким морским бризом, а кому небольшой морозец с пушистым снегом. («Создав нужную мыслеформу, можно восстановить тело в любом месте, даже и там, где, предположим, нет пригодной для жизни среды, где, скажем, нет воздуха, а есть только вакуум. Однако если мыслеформа создана правильно, то в этой среде вместо вакуума возникнет кислород и все остальное, что надо, и все будет в порядке»). А чем кормить воскресших, пожелавших остаться на Земле, если самим не хватает? Материализуем булки и колбасу усилием воли! А не проще ли было Грабовому вообще обойтись без рассуждений о науке, спросите вы, просто возвестить, что все его «деяния» являются истинными чудесами, творимыми силой Пославшего его? Конечно, проще. Но дело в том, что в наш сугубо практичный и просвещенный век немногие «купятся» на такие библейские чудеса, а вот под соусом высокоумных рассуждений о науке съедят.

С еще большим упорством будет Грабовой отбиваться от обвинений в использовании магии. Русские люди в большинстве своем к магии относятся отрицательно, конечно, для того, чтобы насолить соседу, все средства хороши, но когда дело касается своего собственного благополучия, здоровья и спасения души, все находящиеся в здравом уме стараются держаться от магии подальше. Как уже отмечалось, Грабовой не утруждает себя ссылками на предшественников, но все люди, сколько-нибудь знакомые с оккультными практиками, читая откровения Грабового, эти «все во всем» или «что наверху, то и внизу», прекрасно понимают, откуда ноги растут. И никуда не деться от обвинений многих практикующих «магов», что Грабовой извращает их «большую работу». (Нельзя исключить, что пыл обвинений некоторых «магов» подогревается ревностью к Грабовому, ведь он отбивает у них клиентуру.)