Навруз: праздник, объединяющий народы - Сазманд Бахаре (читать книги .TXT) 📗
Одним из обычаев, который существовал с древних пор и по-прежнему распространен среди иранцев, является проращивание к празднику зерен. По поводу происхождения этого обычая отсутствует единое мнение. Одни верят в легенду о том, что Ахриман [10] низвел на землю засуху и неурожай, но иранский царь Джамшид вступил с ним в борьбу и в конце концов нанес ему поражение. Когда Джамшид вернулся из военного похода, деревья, посевы и прочие растения зазеленели. Поэтому люди назвали этот день «новым днем» (перс. ноу руз), и каждый посадил в горшке ячмень в ознаменование этого счастливого дня, от чего и произошел обычай выращивать в дни Навруза проростки молодого ячменя или пшеницы (Jhilamo.persianblog.ir).
Другие исследователи придерживаются мнения, что этот обычай в большей степени мог быть связан с обрядами феодальной аристократии сасанидской эпохи (Боруманд Саид, 1388. С. 333). Так или иначе, проращивание семян зерновых или бобовых культур в течение нескольких дней перед Наврузом и наблюдение за тем, как они прорастают, представляет собой один из древних иранских обычаев, который до сих сохраняется в народе.
Представители каждой общины, проживающей на территории Ирана, в соответствии со своей местной культурной спецификой проращивают семена некоторых растений до наступления Навруза, чтобы они были зелеными и сочными уже в первый день праздника. В большинстве мест проростки ставят на праздничный стол «хафтсин» после проводов старого года и наступления нового года и оставляют их там вплоть до тринадцатого дня Навруза. На тринадцатый день проростки выносят из дома и выбрасывают в поле или в проточную воду ручья либо реки (Болукбаши, 1381. С. 51–52; Боруманд Саид, 1388. С. 333).
Проращивание зерен к Наврузу в Иране
Чтобы подтвердить древнее происхождение этой традиции, можно сослаться на сочинения Абу Рейхана ал-Бируни [11], который пишет в «Асар ал-бакиййа»: «Каждый человек из почтения к этому дню высаживал в тазу ячмень, после чего среди иранцев утвердился обычай высаживать рядом с домом семь видов злаков в семи сосудах цилиндрической формы и судить по прорастанию этих зерен о том, будет ли хорошим или плохим сев и урожай в этом году» (Сафизаде, 1378. С. 7).
Одной из важнейших традиций Навруза в Иране является уборка жилища. Она делится на два этапа: во-первых, очистка жилья от всякого мусора и грязи, которые накопились в нем за последний год, а во-вторых, придание дому нового вида, покраска фасада и внесение изменений в его внешний вид. Именно поэтому, говоря о подлинном смысле праздника Навруз, одним из его преимуществ считают особое внимание к санитарии и гигиене.
За несколько дней до Навруза древние иранцы устраивали уборку жилища, что объяснилось их верой в то, что души покойников приходят к ним домой в первые дни месяца фарвардин, осматривают дом, накрытый к празднику «хафтсин» и выставленные на нем яства, отведывая их на вкус. Если дома чисто и прибрано, духи (форухары) радуются, произносят в честь живых молитву и спокойно возвращаются в потусторонний мир, однако если в жилище грязно и не накрыт «хафтсин», они сердятся и ругают жителей этого дома, возвращаясь в свой мир в дурном настроении и оставаясь недовольными до следующего года (Сафизаде, 1378. С. 8–9). Это обстоятельство послужило причиной того, что уборка дома стала считаться в некотором роде первым этапом в праздновании Навруза и его началом.
С давних пор в Иране было принято отправлять посланцев Навруза и принимать группы глашатаев, несущих послание о приходе весны. Самыми старинными представлениями подобного рода были «рокуб-е кусадж», или «кусе-барнешин», «аташ-афрузи», «мир-е ноурузи» или «падешах-е ноурузи» (Болукбаши, 1381. С. 35).
Кусе-барнешин. В древности с целью аллегорического изображения смерти зимы, прихода теплого времени года и весеннего возрождения природы горожане устраивали на Навруз специальные представления, которые были известны как «кусе-барнешин» (перс. катание верхом безбородого) или «кусе-харнешин» (перс. катание безбородого на осле). В ходе этого представления уродливого одноглазого и безбородого человека сажали на осла, давали ему в одну руку грача, а в другую – опахало, после чего водили его по улицам и рынкам города. Безбородый непрерывно обмахивал себя опахалом, корчил рожи и кричал: «Жарко! Жарко!» («Гарм аст! Гарм аст!»), а люди закидывали его с ног до головы снежными комьями (Болукбаши, 1381. С. 35–36).
Адам Мец [12] упоминает о «празднике безбородого» как об одном из общепринятых среди иранцев праздников в четвертом веке по хиджре (X в. – прим, пер.) и пишет:
«Был также и другой праздник под названием «праздник безбородого» (эйд-е кусе), который напоминал карнавал и приходился на «добавочные пять дней» (хамсе-йе мостараге) [13]. Его праздновали в конце февраля (девятого числа месяца эсфанд – 28 февраля), однако из-за введения добавочных дней с целью исправления календаря он переместился на 1 ноября (десятое число месяца абан). В городах Ирана и Ирака безбородый въезжал в город верхом на лошаке или муле, просил у людей денег и обрызгивал каждого, кто ему отказывал, грязной водой, которая портила тому одежду. Некоторые верили в то, что в тот день определяется предначертанное человеку по его судьбе, как когда-то в древности полагали в связи с Наврузом. Поэтому иранцы проводили те дни в увеселениях и радости».
Это аллегорическое представление до сих пор в различной форме и под разными названиями вроде «кусе», «кусегарди» и «кусе-галин» сохраняется у различных иранских этнических групп, в том числе курдов (Болукбаши, 1381. С. 37; Рази, 1371. С. 241; Сафизаде, 1378. С. 39; Маруфи, 1380. С. 230).
Аташ-афрузи. Одним из обрядов, которые непосредственно связаны с огнем, а также празднованием Навруза, является «аташ-афрузи» (перс. разжигание костров) (Амини Сам, 1371. С. 124). Аташафрузами называли группы бродячих актеров, которые начинали ходить по городу за несколько дней до Навруза и ходили вплоть до тринадцатого дня месяца фарвардин, предвещая людям скорое наступление весны. В группе было несколько актеров и музыкантов. Каждый актер надевал особую одежду и принимал определенный облик. Аташафрузы веселили и развлекали народ, устраивая фейрверки, читая стихи, исполняя народные песни (тасниф), танцы и пляски, забавляя горожан остроумными шутками, а люди давали им пожертвования (Болукбаши, 1381. С. 38).
В наше время аташафрузы уступили место шутам и скоморохам, получившим название «Хаджи Фируз», в котором обращение «хаджи» (уважительное обращение к совершившему паломничество в Мекку и любому набожному мусульманину – прим, пер.), предшествующее имени Фируз, свидетельствует о почтительном отношении к ним в исламский период истории. Как и аташафрузы, хаджифи-рузы надевали красные или разноцветные одежды с колокольчиками и бубенцами, красили в черный цвет лица и шеи, но выходили на улицы без огня и факелов, а встречали Навруз игрой на музыкальных инструментах – барабанах и бубнах, песнями, танцами, шутками и прибаутками (Ша’бани, 1378. С. 42; Амини Сам, 1371. С. 115) и читали стихи такого типа:
Hāji Firuz-e, sāl-i ye-ruz-e, hame midunan, manam midunam, Eyd-e Nowruz-e, sāl-i ye-ruz-e. Arbāb-e xodam, salām alaykom, arbāb-e xodam, sar tu bālā kon, arbāb-e xodam, be man nigā kon, arbāb-e xodam, lotf-i bā mā kon, arbāb-e xodam, bozboz-e qandi, arbāb-e xodam, čerā namixandi?! Beškan beškane, man namiškanam, beškan injā beškanam, yār gele dāre! Unjā beškanam, yār gele dāre! In siyāh-bičāre čeqadr howsele dāre!
