Добрый день, Господи! Книга о радостной вере - Конанос Андрей (читать книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Притча о блудном сыне может помочь нам, даровать покой. Но, конечно, если только мы сами захотим доверить все Богу.
Не спеши спасать мир
Самое сложное в духовной жизни – довериться Богу. Довериться и сказать: «Есть Отец, замечательный и добрый, с которым я не могу сравниться». Ты тоже отец или мать, и это замечательно. Но ты не можешь сравниться с Небесным Отцом. Что бы ты ни делал, ты не можешь быть Богом. Как бы ты ни любил своих детей, ты не можешь сделать для них то, что делает любовь Господа.
У всех нас есть любимые люди. Мы хотим помочь им, желаем им исправления и направления на путь истинный. Но правда ли это? Действительно ли это подлинные наши мотивы? Какова основа нашего стремления помочь другим встать на путь к Богу?
Здесь я вижу одну проблему. Большинство из нас входит в храм с робостью, с дрожью и страхом. Но через пару месяцев мы ощущаем, что уже пропитались церковным духом, и «беремся за дело»! Наш новый посыл: пришло время спасти мир. Теперь мы можем изменить людей, можем исправить в них все неправильное. Мы хотим сделать плохих людей хорошими!
Кто все это говорит? Ты, вошедший совсем недавно в храм. Или ты, пребывающий долгие годы в храме, но не вкусивший отеческой любви. Здесь кроется самый главный вопрос: почувствовал ли ты в себе самом любовь Божью, чтобы передать ее другим? Находишься ли ты сам в мире настолько, чтобы сказать ближнему: «Приди, и я поведу тебя к Христу, который успокоит тебя так же, как успокоил меня»?
Зачастую мы желаем помочь другим людям не потому, что они просят, а потому, что сами ощущаем в этом потребность. Не Господь нас посылает, а мы сами за это беремся. Мы «спасаем ближнего», потому что чувствуем от этого удовлетворение и удовольствие для самих себя.
Не спеши возражать мне. Если у нас дома происходит что-то стыдное, мы сразу же думаем: «Что скажут соседи? Как мы будем смотреть им в глаза?» Нам делается стыдно за то, что обсуждают за нашей спиной. Мы становимся посмешищем среди родственников и знакомых из-за наших детей. Стыд тягостен, и мы всеми силами стремимся снова обрести хороший облик в окружающем обществе, и главным образом в храме. Потому что нас научили (и мы искренне этому верим), что в храме мы обязаны выглядеть благонравными людьми. А когда дома что-то происходит, возникают проблемы с детьми, мужем или женой, мы чувствуем себя отвратительно.
Не знаю, много ли среди нас людей, готовых пренебречь мнением и суждением окружающих и способных видеть душу родного человека с чисто отеческой любовью. Тех, кто смог бы сказать своему близкому раненому человеку: «Я забочусь о тебе, о твоем счастье и покое. Меня волнует твое душевное равновесие, а не то, что скажут остальные. Пусть нас осуждают соседи, пусть превратно нас понимают. Мы живем не для них, мы живем для Бога. По отношению к Нему мы должны быть искренними, и наши взаимные отношения с Ним и друг с другом должны быть честными».
В духовной жизни требуются именно такие глубокие и сущностные отношения. Такие ли они у нас? У нас, которые говорят, что «мы в Церкви»? Мы лишь так думаем, что мы в Церкви.
Синдром старшего брата
Знаешь, сколько людей в данный момент живут в Церкви, даже не подозревая об этом? Телом они вне храма, но душой они здесь, об этом свидетельствует их состояние, качество их души. Часто их можно увидеть в барах, в ночных клубах, скитающихся здесь и там. Некоторые из них принимают наркотики, вступают в различные связи, оказываются в сомнительных компаниях и обстоятельствах. Несмотря на это, они очень близки к познанию Бога. Всего лишь тонкая грань отделяет их от того, чтобы искренне ухватиться за Него и сказать: «Господи, помилуй меня, помоги мне. Я пропадаю! Прими меня в объятия, согрей меня». Эти люди близки к тому, чтобы обновиться – стать преображенными, смиренными, с ощущением благости в сердце и с умиротворением на лице.
Я говорил, что притча о блудном сыне вдохновляет меня, но она и порождает во мне сильные угрызения совести. Дело в том, что отеческая любовь и объятия, которые Бог являет миру, должны исходить от людей в храме. От меня, от тебя, ведь это мы – люди Церкви.
Господь оставляет нас на земле и говорит: «Чада, вы должны являть миру Мой добрый лик, Мою милость. Не забывайте об этом! Ваша задача – показать людям Мою отеческую заботу, заключающую в себе и материнскую любовь.
Дарите всем Мою доброту, тепло и понимание, Мое сострадание, сочувствие и прощение».
И я спрашиваю себя: где же все это? Реальность совсем иная: приходящие в храм смотрят на нас и делают вывод, что мы какие-то мрачные люди, которые будут их ругать и наказывать. Либо, может, мы сначала их примем и простим, но потом скажем: «Да, но…» То есть я, конечно, тебя прощаю, но отныне ты должен будешь делать первое, второе, третье. И начинаем требовать, ругаться, критиковать, накладывать епитимии. А молодой прихожанин удивляется: «Где же вся та доброта, которую ты проявил по отношению ко мне? Чем же было такое доброе начало? Эти улыбки, которые я видел, и прекрасные фразы типа „приди к нам и ощути красоту“, где все это?»
Мы в храме. Но при этом зачастую мы похожи на старшего брата из притчи. Он был прилежным сыном, но совершенно непохожим на своего отца. По сути, он был гораздо более блудным сыном, нежели его младший брат. Он жил дома, но не ощущал и не искал любви отца. Жил дома, но был эгоистом и не умел любить ни отца, ни отсутствовавшего брата. Он не ждал его возвращения, он чувствовал себя отстраненно, не ощущая единства, обособив свою судьбу. Он говорил: «Меня не интересует мой брат, моя жизнь иная. Я живу здесь и тружусь, я правильный сын». Он был в доме, но сердце его было далеко.
А младший сын ушел, но любил своего отца. Когда он был маленьким, между ними существовали настоящие узы любви. В его душе остался этот след. Отпечаток той, детской любви следовал за ним, куда бы он ни шел. Отец уважал его желание и позволил ему уйти: «Иди, сын мой». – «То есть, отче, ты не любишь меня?» – «Я очень тебя люблю». – «Но ты хочешь, чтобы я ушел?» – «Вовсе нет». – «Тебе не больно, что я ухожу?» – «Мне больно». – «Тогда почему ты ничего не делаешь, чтобы остановить меня?» – «Я делаю, чадо мое». – «Что именно?» – «Я уважаю тебя. Если ты сейчас посмотришь мне в глаза, полные слез, если ты сможешь заглянуть в мое сердце, ты удивишься. Но твоя воля важнее. Все мои желания стоят после твоей свободы. Главное – твоя свободная воля». – «Но каковы твои желания?» – «Я хочу, сын мой, чтобы ты оставался со мной, поскольку ты любишь меня. Но поступай, как ты хочешь, я все равно буду с тобой». – «Как же ты будешь со мной, отец? Ты же останешься дома. Я ухожу, я буду кутить, пить, гулять с женщинами». – «Я буду с тобой». – «Но как? Уже сейчас ты прощаешься со мной, я удаляюсь и вижу, как ты машешь платком, я иду все дальше и дальше и уже исчезаю из поля твоего зрения». – «Я буду с тобой, потому что буду любить тебя. Остаюсь здесь, но незримо буду и там. Не стану давить на тебя, обвинять, душить угрызениями. Не буду беспокоить, требовать. Я буду невидимо окружать тебя бесконечным терпением и бесконечной любовью».
Можешь ли и ты чувствовать так же? Оставь в покое свое дитя, своего мужа, свою жену, пусть они делают свой выбор и принимают свои решения. Не дави ни на кого. В этом главный вопрос: ты переносишь свои проблемы на других. Не заглядывая в свою душу, пытаешься заглянуть в чужую. Никто не виноват, что ты несчастлив. Никто не виноват в той пустоте, которую ты ощущаешь в своей душе. Ты постоянно винишь обстоятельства, но ведь невозможно, чтобы все вокруг были виноваты. Ты сам во всем виноват.
Будь строг к себе, а не другим
Моя проблема во мне самом, нечто внутри мучает меня. Как возможно, чтобы мое счастье зависело от того, что делают дети, жена, или муж, или даже сосед? Получается, чтобы я стал счастливым, должны измениться все вокруг? Думаю, вы понимаете нелепость таких требований. Каждый из нас принимает свои собственные решения, делает свой собственный выбор, созревает по-своему, в свое время. Тебе важно быть в согласии с самим собой и признавать это. Скажи себе: «Мой ребенок не виноват. Не виноват мой муж или жена. Я сам виноват в том, что у меня нет согласия с моей душой. У меня нет связи с Богом! И после этого, чтобы стать счастливым, я требую от всех остальных измениться?!» «Ведите себя так, чтобы доставлять мне радость», – говоришь ты. И что после этого? Ты будешь рад, если кто-то изменится через силу? И кого ты хочешь увидеть рядом с собой? Кто этот другой человек – безделушка, игрушка, которую ты будешь переставлять с места на место и радоваться? Твой ребенок, твой близкий человек не принадлежит тебе. У него собственная личность, собственная независимая душа, он просит оставить для него его собственное пространство и свободу.
