Князь мира сего - Климов Григорий Петрович (полные книги .txt) 📗

– А за что этот герой, собственно, сидел? – говорит каменщик 3-го разряда.

– По делу «Голубой звезды», – говорит каменщик 4-го разряда. – Знаешь, часть из них в 22 году повысылали за границу. А остальных подмели во время Великой Чистки.

А потом начинались такие вещи, которые действительно можно отпечатать только за границей.

– Слушай, этот герой рассказывал басни, что какая-то царица якобы умерла под жеребцом. А потом он трепался, что и он тоже был такой сверхмужчина, что обычные женщины его не удовлетворяли. Когда он был героем Перекопа, так у него была белая кобыла. И он божился, что он эту белую кобылу того…

– Знаю. А после белой кобылы у него был мотоцикл. А когда он выпьет, так говорит, что он и этот мотоцикл тоже того… А на самом деле он импотент и шизофреник – сам не знает, где правда, а где ложь. Кроме того, у него еще мания величия.

– А кем он был раньше?

– Сначала был в школе для дефективных детей. Потом был дамским парикмахером. И сам он тоже был немножко дамочкой. Левый мальчик. Потом у него еще был романчик с собственной сестрицей.

– Погоди, как же так, если он импотент?!

– Ах как, как? Очень просто! По-французски.

– А почему же он всегда твердит про роман с женой какого-то сотрудника НКВД?

– Роман был. Только не у него, а у его сестрицы – Зинаиды Генриховны. Обычная история. Брат был в душе бабой, а сестра была в душе мужчиной. Все наоборот. Он – в школе для дефективных, а она – смолянка, красавица и умница, из столбового дворянства. Кисейная барышня – и садистка. Зачитывалась романами Чарской – и пошла работать в ЧК. Советская Жанна д’Арк. Хотя ее и тянуло к бабам, но она с этим боролась… Пока не повстречалась с некоей Ольгой, женой одного из ее сотрудников по НКВД.

– Ага, все ясно. И она эту жену, значит, того… соблазнила.

– Нет, нет. Как раз наоборот. Эта Ольга была настоящая змея. Двуполая, двурушница, оппортунистка. И она соблазнила даже эту Жанну д’Арк. Для Ольги это была только очередная забава. А для генерала НКВД Зинаиды Генриховны это была настоящая большая любовь – в первый и последний раз в ее жизни. Как в романах Чарской. Только конец другой.

– А что было потом?

– Потом Ольга спуталась с какой-то другой бабой. Некоторые даже говорят, что она спуталась с женой самого Сталина [3]. А бедная Жанна д’Арк не выдержала этой измены.

Она застрелила Ольгу из пистолета ее мужа. И обставила все так, чтобы это выглядело как самоубийство. Но потом это дело как-то раскрыли, и Зиночку подмели за убийство. Кстати, обе они были полукровки…

– Какие полукровки?

– Ну, сам знаешь, какие… Те самые… Потом пошли такие детали, такие всякие подробности, которые нельзя отпечатать даже за границей.

– Слушай, – сказал каменщик 3-го разряда, – а откуда ты это все так хорошо знаешь?

– Да как же, – горько усмехнулся каменщик 4-го разряда. – Ведь когда-то, до Сибири, я был доктором-психиатром. И мой отец тоже был доктором-психиатром, в Петербурге, один из первых фрейдистов в России. И он был одним из руководителей этой «Голубой звезды». За это меня и подмели. Знаешь, частенько детям приходится отвечать за грехи своих родителей.

В числе таких детей был также и бывший король московских бандитов Федька Косой. Он тоже жив и здоров. Даже в концлагере при помощи князя мира сего он тоже выбился в маленькие князьки – стал бригадиром и обрабатывал дубинкой других заключенных, особенно политических, которых он презрительно называл контриками. Когда же ему объявили, что его выпускают на свободу, то тут Федька Косой серьезно призадумался.

Потом он огрел дубинкой первого попавшегося контрика, оказавшегося бывшим советским писателем, и заставил его писать заявление коменданту лагеря. В этом заявлении, напирая на советский патриотизм, Федька Косой просил оставить его в лагере добровольно в качестве вольнонаемного служащего.

– Как же ж я без вашего брата, контриков, жить буду?! – ухмыльнулся Федька Косой и еще раз любовно перетянул писателя дубинкой. – Вот тебе, чернильная душа, и хорошая тема для патриотического рассказа.

Но, как говорят, дубинка о двух концах – наподобие закона о единстве и борьбе противоположностей. Согласно этому каверзному закону марксистской диалектики если Федька Косой любил размахивать дубинкой, то его брат – поэт, наркоман и перманентный революционер Иван Странник погиб под такими же дубинками в каком-то другом концлагере.

Конечно, фрейдисты скажут, что один сын ведьмы Мары был просто садистом, а другой сын был просто мазохистом и сам лез под эти дубинки. Так или иначе, Иван Странник умер. То есть он умер, но не совсем. Во-первых, его посмертно реабилитировали. А во-вторых…

В свое время Иван Странник принадлежал к секте богоискателей, которые модернизировали Евангелие и утверждали, что жизнь вечная заключается просто в ваших детях. Соответственно с этим, чтобы обеспечить себе жизнь вечную, Иван Странник назвал своего сына Иваном-младшим, что должно было символизировать перевоплощение души или, как говорят умные люди, реинкарнацию. И действительно! Иван Странник-младший пошел в точности в своего отца. Он тоже поэт с модернистическим уклоном. Когда в мужской компании люди заведут разговор про женщин, наш поэт вдруг загнет такую модернистику, что и не всякий поймет, что это такое. Наш модернист весь дрожит от страсти и кричит:

– Эх, люблю полизать…

Но фрейдисты прозаически говорят, что это не французский анекдот, а латентная гомосексуальность. И главный источник большинства душевных болезней.

А когда люди разговаривают о своих родителях, Ваня Странник с болью в сердце вдруг истерически визжит: – Я не пальцем деланный, а настоящим…

Видимо, поэта тоже немножко мучают грехи его предков. Но это не мешает ему самому грешить. Продолжает сеять плевелы. Недавно он, неизвестно как, сделал себе сына, назвал его Иваном 3-м и с гордостью показывает: – Смотрите, какой чудесный ребеночек!

Что будет с Иваном 3-м, станет ясно только через 18 лет, когда он достигнет половой зрелости и когда начнут проявляться связанные с этим психозы. Тем временем Иван 2-й, следуя по стопам Ивана 1-го, душой и телом примкнул к новому поколению советских писателей-бунтарей и поэтов-новаторов, которым опять не хватает свободы. Тех самых свободолюбов, которых в Советском Союзе теперь почему-то сажают в психиатрические лечебницы или лечат трудом в спецлагерях.

Вот и разберитесь здесь, кто прав и кто виноват. Тут и сам черт не разберется. Да и в хорошем обществе о таких вещах говорить не полагается. Иначе сразу найдутся хорошие люди, либералы и гуманисты, и очень даже интеллигентные, которые сразу начнут очень волноваться и доказывать, что все эти разговорчики о вырождении и дегенерации – это такие же басни и выдумки, как средневековые сказки про ведьм и колдунов. И лучше не спорьте. Иначе переругаетесь со многими из ваших знакомых.

Дом под золотым петушком заново отремонтировали. Подзолотили и золотого петушка на крыше, который, по старым русским поверьям, служит для отпугивания нечистой силы. В порядке либерализации сняли зеленый забор с колючей проволокой наверху, а старую чугунную ограду покрасили приятной кремовой краской. После этого дворецкий Николай специально ходил кругом и приглашал окрестных мальчишек, чтобы они лазили через ограду и рвали в саду яблоки. Но говорят, что любителей мало.

Говорят, что на Новодевичьем кладбище в Москве, под стенами старого женского монастыря, рядом с могилой жены Сталина, есть еще одна не совсем обычная могила. На памятнике из красного гранита с одной стороны высечен тонкий женский профиль, нежный и невинный, как у тихого ангела. А под именем покойницы стоит странная библейская эпитафия: «Имя мое легион, потому что нас много». А с обратной стороны на красном, как засохшая кровь, граните высечена зловещая, загадочная и всеми забытая эмблема Великой Чистки – змея и меч. А внизу столь же загадочные слова: