Тропа - Ветер Андрей (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Первым ощутимым ударом для этого храброго Лунного Света было убийство Ичи-Мавани, потому что тяжесть умерщвления сородича невозможно искупить ничем. Лунный Свет это знал. Он понимал, что последуют другие страшные события, за которые он будет себя бесконечно винить.
В конце Месяца Опадающих Листьев мы свернули палатки и отправились к месту зимовки на Ручье Жёлтого Целебного Корня. Но разведчики сообщили нам, что там они заметили отряд Длинных Ножей. Мы не знали, что это были за солдаты, но решили не встречаться с ними, потому что никто не был уверен, что они не проведали об убийстве тех Васичей в Чёрных Холмах. Мы не чувствовали за собой никакой вины, потому что Бледнолицые прокрались на землю, которую мы считали священной. Они должны были заплатить жизнью. Но Длинные Ножи стремились наказать нас за каждого убитого белого. Поэтому мы двинулись дальше по Дымной Реке и добрались до того места, где в неё вливается Ручей Чёрной Трубки. Там мы хотели присоединиться к лагерю Большого Копья.
Но по дороге к Ручью Чёрной Трубки случилась беда.
Мы ехали длинной вереницей. Некоторые сильно вырвались вперёд, кое-кто отстал, как это часто случается. Среди последних была Священная Песня с ребёнком. Одна из жердей её волокуш застряла между камней и сломалась. Две женщины направились к роще, чтобы срубить подходящее деревце, а муж Священной Песни остался возле неё, оглядывая окрестности. В то время его называли Слепым Глазом из-за смешного случая на бизоньей охоте, но я всегда любил его прежнее имя – Много-Следов-На-Тропе. Все признавали его лучшим следопытом и охотником в нашем роду.
Я помню, как из лощины выкатил фургон с Бледнолицыми. Все наши, кто был поблизости, насторожились и стали звать удалившихся женщин обратно, но белые люди ничего не делали. Мы решили, что они сами испугались нас. Однако мы ошиблись. Я услышал выстрелы и увидел, как возле повозки появились облачки дыма. Воздух был морозным и чистым, и выстрелы прозвучали, будто кто-то звонко хлопнул в ладоши.
Тогда наши люди забеспокоились всерьёз. Мы не знали, сколько человек притаилось в фургоне, и решили уехать. Но две женщины, ушедшие к роще, не успели вернуться, их нужно было подобрать. И пришлось бы бросить вещи Священной Песни, потому что волокуши были не пригодны для дальнейшего движения. Пока мы возились с лошадьми, одна из женщин споткнулась. Через мгновение я услышал, как вскрикнула Священная Песня и схватилась за грудь. Заметив, что в неё попала пуля, Слепой Глаз повернулся к фургону и пустил коня на белых людей. Он подскакал совсем близко к ним и упал на землю. Несколько фигурок выпрыгнули из повозки и опустились на колени, стреляя в нас.
Тут примчалось десять наших воинов, и я присоединился к ним. Мы убили всех, кто был в фургоне и возле него. Один белый человек притворился мёртвым, стараясь обмануть нас, но мы всех избили топорами, и этот сильно кричал, когда я ударил его в плечо, чтобы отрубить ему руку и повесить её над входом в типи.
Слепой Глаз лежал без дыхания, когда мы к нему приблизились. Пуля насквозь пробила ему горло, и две другие попали в грудь. Ещё двое наших оказались ранены, но не сильно. Священная Песня скончалась в пути. Мы довезли её до стоянки уже окоченевшей. Её малыш упал в ручей, когда её руки ослабли, и сильно промёрз в ледяной воде, пока мы дрались. Мы не сумели выходить ребёнка.
Это было большое горе для Безумного Медведя и Шагающей Лисицы. Они всю зиму ходили к могиле дочери и подолгу сидели под настилом, разговаривая с её духом. Внучку (старшую дочь Священной Песни) они забрали в свою палатку. Девочке исполнилось той зимой пять лет, её звали Уачанга-Уин, то есть Сладкая Трава.
Лунный Свет не находил себе места. Он изрезал ножом себе руки и грудь и обрезал косы на голове. Для мужчины это очень необычно, потому что у нас принято, чтобы только женщины истязали себя в знак скорби. Воины обычно покрывают лицо золой и погружаются в глубокое молчание. Лунный Свет раздал всё своё имущество, оставил себе лишь оружие, двух боевых лошадей и бизонью шкуру, чтобы прикрывать тело. Многие в стойбище слышали его голос, когда он садился на коня, выезжал в горы и выл там по-волчьи.
Весной он несколько раз возглавлял отряды и отправлялся за скальпами белых людей. Он казался мне таким же неистовым, как и Безумный Медведь в дни своей юности. Он был отважен, и люди уважали его.
Так начались наши беспрестанные столкновения с Васичами.
Две зимы спустя мы увидели много солдат. Мы никогда прежде не думали, что столько солдат сразу могло появиться в нашей стране. Они шли с трёх сторон большими колоннами. С ними ехали Волки. Это нас не удивило, потому что мы всегда знали, что Волки пошли бы на всё, чтобы досадить нам. К тому времени они уже не были способны воевать против нас своими силами, поэтому присоединились к Длинным Ножам и служили им, как псы. Они даже носили синюю одежду солдат.
Лакоты долго уходили от солдат, не вступая в бой. Но сразиться всё же пришлось, и битвы получились жаркими. С тех пор война не покидала нашу землю до тех пор, пока последний из наших боевых вождей не сложил оружия. После того мы лишились всего, что имели.
МАТО УИТКО
его собственные слова
Среди наших молодых вождей в те годы стал подниматься необыкновенный человек по имени Ташунке Уитко, то есть Неистовая Лошадь. Во время той войны мне довелось встретиться с ним лишь однажды, так как военные группы постоянно находились за пределами стойбищ и воинам было не до разговоров. Но после того как солдаты покинули наши земли, я близко познакомился с ним.
Ташунке Уитко был не просто вожаком тех, кто жаждал военных побед. Он был настоящий Вичаша-Вакан, посвящённый в тайны мироздания, обладавший даром видеть будущее. Я был рад ему, как никому другому, потому что сразу определил в нём человека великой силы.
Он не был высок и отличался этим от большинства наших людей, ведь Лакоты почти все очень рослые. И ещё он сильно выделялся среди других цветом волос. Они были не чёрные с синим отливом, как у всех, а почти коричневые. Это казалось странным, потому что он был чистокровный индеец. Его отец принадлежал к Оглалам, а мать была из Сичангов. Он признался мне, что в детстве, когда палатки его общины стояли неподалёку от Лошадиного Ручья, проезжавшие мимо Васичи в фургонах часто звали его с собой, полагая, что он был белым мальчиком, попавшим в плен к Лакотам.
Все предки по линии его отца были знахарями и шаманами, но ни один не обладал такими способностями, как он. Никто из них никогда, как он рассказывал, не становился военным вождём. Он первым в роду сделался Носителем Рубахи и стал поднимать отряды в военные походы. Что же касалось Бледнолицых, то он думал, что с ними не нужно сражаться. Но раз уж этого жаждали Лакоты, он считал себя обязанным помочь им и для этого обращался в мир теней за советом. Он не верил, что мы одержим верх, но не опустил рук и не сложил оружия.
Через два года после большого похода Длинных Ножей в нашу страну Красное Облако одержал решительную победу возле горы Палаточный След в бою, который мы назвали Сто Убитых. Ташунке Уитко был одним из тех, кто заманивал солдат в западню. Я знал, что таких побед Лакотам достанется мало, но всё же был горд за мой народ. Среди нас были смелые и сильные воины, и мне было жаль, что сам я не принял участия в том сражении. Я смотрел с некоторой завистью на юношей, чьи глаза пылали азартом, и вспоминал, как сам возвращался с военной тропы. Я видел, каким счастливым вернулся Лунный Свет, демонстративно не перевязывая простреленные руки и ноги, и вызывающе посмотрел на меня.
– Разве мы не разбили Васичей? Разве не одолели их? Где же их хвалёная сила, отец?
– Это победа над отрядом, сын, но не над народом, – пытался объяснить я, но Лунный Свет не желал мыслить здраво. Он был похож на большинство наших юношей, которые довольствовались разовым успехом, не заботясь о последствиях и не воспринимая мир как огромное целое, где всё тесно увязано между собой.
