Тайные практики ночных шаманов. Эргархия – Ночная группа - Ворон Константин (книга читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
Минут через тридцать мы вышли на окраину села и увидели справа от дороги высокий шест с насаженным на него лошадиным черепом. В глубине заросшего травой участка на склоне горы, на котором было много елей, виднелся небольшой домик. В дверях стоял Барбаросса – худощавый желтоглазый мужчина лет двадцати восьми – тридцати с рыжей бородой.
Мы поздоровались.
– Наш друг из Москвы, – представил меня Помощник.
– Располагайтесь над хатой, – Барбаросса махнул рукой в сторону склона. Там, выше дома, виднелась плоская площадка. На ней уже стояла одна палатка. Вскоре к ней добавилась и наша с Локкой. Помощник ушел в домик.
Нас позвали около трех часов. Хата состояла из большой комнаты (с деревенской печью и земляным полом) и двух небольших помещений. В центре стоял почерневший от времени стол, если и не столетнего, то уж как минимум пятидесятилетнего возраста. По сторонам располагались две лавки, грубо сколоченные из досок. На подоконниках можно было увидеть самые неожиданные предметы: чугунный утюг прошлого века, медные вазы с засохшими травами и огромными колючками вместо цветов, сшитые из лоскутков разноцветной ткани занавески, пучки растений, свисающие с потолка, керосиновая лампа из стекла, не чищенного тоже, видимо, последние полстолетия, причудливо изогнутые сухие ветви.
В совокупности весь этот хлам объединялся в невероятно утонченную и законченную композицию. На стене висела инструкция по утилизации продуктов жизнедеятельности: в директивном тоне предписывалось оправляться не ближе, чем за триста метров от дома и закапывать экскременты на глубину не менее тридцати сантиметров. Инструкция была иллюстрирована изображением присевшего над ямкой и тужившегося небритого мужика.
За столом собралось человек десять: Барбаросса, Помощник, несколько загорелых мужчин с молодыми женщинами и ребята моего возраста. Локка от обеда отказался.
– Знаю я твои штучки, – пробурчал он Барбароссе и пошел наверх в палатку. Я с интересом рассматривал новых людей. Одного из них я сразу назвал Скандинавом – у него было совершенно нетипичное для русских лицо, похожее на лица древних викингов.
В полной тишине мы съели грибной суп, и я отправился в палатку к Локке.
– А где же дзен с магией? – спросил я разочарованно Локку.
– Будет тебе этого дерьма выше головы, – ответил он и рассказал про обычаи здешних мест.
По его словам, с середины апреля в Бучаке начиналась непрерывная сессия, посвященная расширению человеческих возможностей. Длилась она до начала осенних холодов – до конца сентября. Основная группа – Барбаросса, Скандинав, Помощник и еще несколько человек, которых сегодня на обеде не было. Все они ухитрились так организовать свою социальную жизнь, что власти (все же признаюсь: это был 1980 год, от социального контроля и трудовой повинности уйти в то время было нелегко) не обращали внимания на их «паразитический» образ жизни.
Барбаросса был членом Союза художников и каждую зиму выполнял какой-нибудь большой заказ – рисовал портрет юного Ленина, например. Помощник играл в вокально-инструментальном ансамбле и на время летних гастролей просто исчезал в Бучаке, оставляя возможность своим товарищам без него делить свои гонорары. Скандинав был прописан в Москве и числился то ли кочегаром, то ли лаборантом, отдавая зарплату начальству.
Остальные приезжали на время своих отпусков и каникул, проводя в общей сложности в Бучаке от месяца до трех. Кроме того, в Бучак приезжали группы со своими предводителями из других городов. Таким образом, все лето шел непрерывный обмен новыми практиками.
Бучак располагался на Трахтемировском полуострове, вдававшемся в Каневское водохранилище. Кроме бучакского сообщества в Трахтемирове практиковали десятки других групп. Подобного заповедника эзотерической работы в то время не было ни в одном другом месте Советского Союза. Локка назвал имена известных московских и питерских практиков, которые каждое лето приезжали сюда. Некоторых из них я хорошо представлял себе по рассказам мамы, других встречал на Фурманном.
Рассказ Локки прервало появление новой группы. Орава из семи-восьми человек с рюкзаками и палатками ввалились в дом, оглашая окрестности громкими криками.
Судя по всему, их ждали. Среди прибывших я узнал Доктора. Пообедав, они прошли мимо нас, поднялись в гору и исчезли в лесу.
– А в чем особенности тех практик, что предлагаются здесь? Ты говорил, что здесь будет много дзена и много бреда. Это действительно дзен? – спросил я Локку.
– Смотря что называть дзеном. Здесь каждое лето разыгрывается спектакль, а режиссером является Барбаросса. Это сложная магическая система, которая либо пожирает новичков, либо закаляет их. Будь моя воля, я бы давно это сборище разогнал, но это не в моих силах – у системы много ступеней защиты. Я приезжаю сюда, чтобы помочь другим понять, что здесь происходит, уберечь от иллюзий тех, кого можно уберечь, превратить злую магию в веселый дзен. Мне кажется, ты легко схватываешь реальность и сможешь помочь мне в этом деле.
– О какой злой магии ты говоришь? – спросил я, внезапно обеспокоившись.
– Ты сам все увидишь. Давай только договоримся – каждое утро обсуждать все, что будет тут происходить. Но учти, в оборот тебя они возьмут быстро. Может быть, прямо сегодня. Научись не только впечатляться тем, что происходит, но и смеяться над этим.
Я вышел на дорогу. Слева был небольшой забор с калиткой, ограждающей дворик с колодцем. Женщина пропалывала грядки возле своего домика. Огромные деревья росли вдоль дороги.
Я прошел немного вперед. Село заканчивалось метрах в ста после хаты Барбароссы. Слева и справа был густой лес, потом дорога поднималась и уходила в поле, покрытое пшеницей. Обитатели нашего лагеря как сквозь землю провалились. Вокруг лишь тишина и густой воздух.
Наступил вечер. Вместо ужина Помощник позвал всех на «вечернюю прогулку». Мы все – я и человек пятнадцать, выползшие неизвестно из каких нор, в том числе, трое молодых ребят, которых я видел за обедом, собрались возле хаты. Локка остался в палатке. Ни Доктора, ни Скандинава среди нас не было.
Из дома вышел Барбаросса. Он был бос и одет в нечто, отдаленно напоминающее армейское «х/б».
«Вечерняя прогулка» началась с того, что Барбаросса велел всем снять обувь и бежать за ним, наступая на его следы.
При этом с нас было взято обещание повторять абсолютно все его движения. Тот, кто отказывался от этого условия, оставался дома. Насколько я помню, согласились все.
Сначала мы бежали по дороге, а потом свернули в лес из зарослей акаций и елей. Тут началось настоящее мучение. Бег продолжался минут сорок. Мы поднимались и спускались по оврагам, наступая на еловые шишки, раня ноги колючками акаций, пока не добежали до крутого обрыва над водой.
Казалось, что край обрыва возвышался над гладью погружавшегося в сумерки водохранилища метров на сорок. Барбаросса добежал до края и… прыгнул вниз, в пропасть. Бежавшие передо мной люди свернули в сторону, не рискуя следовать за ним. За две секунды, пока я приближался к краю бездны, я подумал, что здесь явно кроется какой-то подвох, что было знакомо мне по работе с разными «тибетскими» гуру. Не мог Барбаросса прыгнуть вниз, зная, что сломает себе шею.
Потому, более не раздумывая, я прыгнул вслед за ним. И, конечно, угодил на пологий песчаный склон, по которому и проскользил метров тридцать. Из пятнадцати человек мой подвиг повторили лишь пятеро. Помощника я не считаю – фокус ему был явно хорошо известен. Остальные столпились наверху. Убедившись, что обрыв фальшивый, они с гиканьем съехали по склону вниз.
Барбаросса долго втолковывал нам, что такое «принятие решения». По его мысли выходило, что человек существует лишь до тех пор, пока придерживается принятого решения. Не выполнив его, он исчезает, и кто-то за него начинает жизнь заново. Мы этого не замечаем, потому что решения никакие не принимаем, и поэтому и не живем. Те же, кто живут (Барбаросса особенно подчеркнул слово «живут»), знают о грозящем исчезновении и потому выполняют свои решения любой ценой. Те, кто не прыгнул, закончили свою жизнь, и им предстоит появиться на свет лишь завтра. Рискнувшие повторить движения Барбароссы до самого конца, остаются пока в живых. Оказалось, что с нами, прыгунами, можно работать дальше.
