Открытие жизни за чертой: что говорят ушедшие о своем мире (ЛП) - Бетти Стэффорд (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
1. Раймонд сообщил имя своего коллеги-офицера, некоего лейтенанта Э. Х. Митчела из Королевского Авиационного Корпуса (Royal Flying Corps). Сэр Оливер понял, что сын назвал это имя для идентификации, поскольку ни он, ни медиумы никогда не слышали об этом человеке. Необходимо было выяснить, существует ли такой лейтенант в действительности. Сэр Оливер написал ему, и молодой офицер любезно ответил в письме, что действительно несколько месяцев назад познакомился с Раймондом и подружился с ним. Он глубоко сожалел о его гибели и выражал свое соболезнование семье сэра Оливера. Это, конечно, мелкая подробность, но письмо лейтенанта Э. К. Митчела было убедительным доказательством существования Раймонда.
2. В другом случае, чтобы получить свидетельства тождественности Раймонда, сэр Оливер попросил духа назвать имя кого-нибудь из братьев. Сначала было написано имя Норман (что сэр Оливер объявил ошибочным), а затем было исправлено на Ноэль, что являлось правильным ответом. Обговаривая это с сыновьями, Алексом и Ноэлем, сэр Оливер узнал, что имя Норман было общим прозвищем для обоих братьев. Раймонд был хоккейным болельщиком и обычно подбадривал во время игры своих братьев: «Бей, Норман!» или «Наподдай им, Норман!» Когда сэр Оливер попросил назвать имя кого — либо из братьев, тот сначала назвал имя, объединяющее их всех. Кто, кроме Раймонда, мог еще так ответить?
3. Еще подробность, свидетельствующая об идентичности Раймонда. Во время сеанса, на котором присутствовал его брат Алекс, Раймонд шутливо напомнил ему, что двадцать пятого января у кого-то день рождения. Алекс ответил: «Ты не должен мне об этом напоминать!». Это был день рождения Раймонда: ему исполнилось бы двадцать семь лет.
4. Во время другого сеанса Раймонд напомнил брату насчет их бесед об автомобилях: это было их общее увлечение, и они никогда не могли вдоволь наговориться на эту тему.
5. Раймонд напомнил, что любил петь. Он действительно хорошо пел. Однажды он заметил, что ему не очень нравилось исполнять религиозные гимны, а предпочтение он отдавал таким песенкам, как: «Глаза ирландки» («Irish Eyes») и «Моя оранжевая девушка» («My Orange Girl»). Это была правда — только Раймонд мог это сообщить. Когда Раймонд упомянул о «My Orange Girl», Алекс с печалью вспомнил, что эта были последние ноты, которые приобрел Раймонд перед отправкой на фронт.
Однако самым убедительным доказательством того, что Раймонд присутствует на сеансах и что это действительно сын сэра Оливера, служила история фотографии, сделанной за несколько недель до его смерти. На ней он был заснят с другими офицерами. Ни сэр Оливер, ни леди Мэри, ни один из родственников или медиумов не имели понятия о существовании этой фотографии, пока Раймонд не поведал о ней во время сеанса с медиумом Войтом Петерсом и леди Мэри 27 сентября 1915 года. Он сказал Петерсу, что это был групповой снимок, где он был изображен с тростью. Петерс подчеркнул, что именно на эту деталь он хотел обратить внимание леди Мэри. Никто из семьи не знал о таком снимке, и госпожа Лодж заподозрила, что все это — выдумка Петерса. Однако сэр Оливер стремился найти подтверждение этой информации, хотя ему это долго не удавалось.
Однажды, двадцать девятого ноября, госпожа Лодж получила письмо от своей знакомой, госпожи П. Б. Чивес, сын которой, офицер, был однополчанином Раймонда. Она писала, что сын прислал ей шесть фотокарточек, на которых была заснята группа офицеров, и спрашивала госпожу Лодж, есть ли у нее такой снимок. Если нет, то она охотно вышлет ей один из них, так как часто вспоминает о ней и очень ей сочувствует. Леди Лодж немедленно ответила ей, поблагодарила за участие и попросила прислать фотографию.
Третьего декабря сэр Оливер, которому не давал покоя таинственный снимок, решил продолжить расследование этой истории на сеансах с госпожой Леонард. Во время сеанса Раймонд описал фотографию подробнее. Он сообщил, что на ней изображена большая группа офицеров различных частей и родов войск. Они сняты на фоне какого-то строения или магазина. Офицеры на снимке расположились в три ряда: те, кто были в первом ряду, разместились на земле, следующие сидели на скамейке, а остальные стояли за ними. Он находился в первом ряду, с тростью у ног, а сидевший за ним офицер опирался на его плечо.
Сэр Оливер намеренно не сказал сыну, что описываемый им снимок, вероятно, уже отправлен госпожой Чивес, и они вскоре его получат. Он хотел убедиться, совпадет ли это описание с реальной фотографией.
Шестого декабря леди Мэри, разбирая сверток с личными вещами Раймонда, присланными с фронта, обнаружила запачканную кровью записную книжку с пометкой за второе августа: «сфотографировались на память».
Седьмого декабря был получен высланный госпожой Чивес снимок, размером 20 х 30 см. Это была фотография группы офицеров на фоне какого-то магазина. Мужчины расположились в три ряда, Раймонд сидел по-турецки в первом ряду на земле, с тростью у ног, а товарищ, сидевший за ним, опирался на его плечо. Все выглядело именно так, как описал Раймонд во время сеансов 27 сентября и 3 декабря.
Несколько месяцев спустя, обсуждая историю с таинственным снимком, сэр Оливер признался, что это было именно тем убедительным доказательством дальнейшего существования Раймонда, которое он так долго искал. Он описал весь этот случай с присущей ему скрупулезностью и в привычной для него сдержанной манере отметил, что это подтверждение, полученное от Раймонда «сверхнормальным» способом, является достаточно выразительным доказательством. Были и другие случаи, которые убедительно подтверждали то, что Раймонд из потустороннего мира старательно передавал любимому отцу сведения, служившие аргументами в его парапсихологических иследованиях.
Люди, которых интересовали человеческий и духовные аспекты существования Раймонда, отмечали, что во время сеансов он проявлял себя как обаятельный и любящий молодой человек, остроумный и веселый, чувствующий глубокую привязанность к своим близким и к своей родине.
Хотя официально он считался умершим и был похоронен, а в церкви была выставлена табличка: «... погиб в боях во Фландрии 14 сентября 1915 года» — его контакты с живущими указывали на то, что он удивительным образом продолжает свое существование в другой реальности, за пределами земного мира.
Далее приводятся наиболее интересные и важные описания потусторонней жизни, переданные Раймондом во время сеансов в беседах с отцом, матерью и другими членами семьи.
Он сообщал о своей работе с «умершими» солдатами и сказал, что для него «война не закончилась».
Первый контакт сэра Оливера с Раймондом состоялся во время сеанса с медиумом, госпожой Леонард, через тринадцать дней после его смерти. Раймонд сообщил отцу, что считает своим долгом помочь тем сослуживцам, которые погибли в боях. Когда он повстречал их после смерти, некоторые из них еще были воинственно настроены и хотели продолжать воевать. Ему пришлось объяснить парням, что с ними произошло, и убедить их в том, что они продолжают существовать, хотя и в другом мире.
Взволнованный этим сообщением, сэр Оливер заканчивает свой рассказ об этом сеансе с чувством сожаления: «Раймонд перешел теперь на другую службу, так что его деятельность не закончилась».
При другом сеансе с братом Лайонелом и госпожой Леонард (17 октября 1915 г.) Раймонд повторил, что считает своим долгом помочь этим бедным парням, которыми буквально «выстрелили из орудия», забросив их в мир духа, и которые пока не могут осознать, что с ними случилось.
Раймонд одобрял деятельность отца в изучении потусторонней жизни, обещая предоставить ему неоспоримые доказательства и призывая к смелому их оглашению. Он сообщал, что убеждая миллионы людей на земле, он тем самым поможет миллионам тех, которые чувствуют себя забытыми по Ту Сторону.
Леди Мэри также вспоминает сеанс с Альфредом Войт Петерсом, когда Раймонд одобрил исследования отца и обещал сообщить ряд неопровержимых доказательств. Раймонд говорил, что если до сих пор парапсихологические исследования, проводимые отцом, его статьи и доклады в основном базировались на догадках и умозаключениях, то теперь он мог прислушаться к своим чувствам и опереться на собственные переживания, что должно взволновать миллионы людей.
