Утерянные книги Мерлина. Друидическая магия времен Артура - Монро Дуглас (лучшие книги .txt) 📗
Инстинктивно я схватил с полки «ТНЕ PROPOHECIES ОF МЕRLIN» («Пророчества Мерлина») Джеффри Монмутского и раскрыл книгу на первой попавшейся странице. Меня пронзила дрожь, когда я прочел открывшиеся слова:
... И придет дикий вепрь Корнуэлла,
И затрещат их шеи
Под его ногами.
Часть I
БИТВА ДЕРЕВЬЕВ
Но когда дни, в которые я не узнавал ничего нового, складывались в бесцельно прожитые недели, я начал испытывать все возрастающую потребность вновь увидеть Мерлина... Еще раз почувствовать, что я по-прежнему занимаю место в его планах.
Дуглас Монро, «21 УРОК МЕРЛИНА»
Битва Деревьев
Введение
29 октября 1981 года. Когда в холодный полдень мой самолет приземлился в аэропорту Кардифф-Уэльс, Гламорган, город встретил меня моросящим мелким дождем и туманом. Трудно было тогда описать словами чувство, заставившее меня потратить на билет сюда остатки моей последней стипендии. «Непреодолимость» — так бы я назвал его сейчас.
Взяв напрокат машину, я отправился на север, вглубь долины Рондда. После долгих часов утомительной езды я наконец достиг цели своего путешествия — тихой деревушки Мертир Тидфил. Там я с легкостью нашел приют в местной гостинице на несколько последующих дней. Распаковав и рассовав по полкам свой багаж, я решил прогуляться, чтобы вернуть ясность своим мыслям — с момента приземления в Уэльсе в моем мозгу происходила какая-то путаница, почти «потусторонний туман». Гора Ньюэйс была где-то рядом... я чувствовал ее, как биение своего сердца.
Хозяйка гостиницы рассказала мне, что «Гора Ньюэ'л», как она ее называла (фактически, это было англизированное «Ньюхилл»), находится на северо-западной окраине национального парка Брекон Бикен, который начинается недалеко от города. Итак, хотя время было уже довольно позднее, я отправился в путь, навстречу своей судьбе.
Ночь была безлунная, холодная и сырая... густые низкие облака медленно плыли над головой, и ни один лист не шевелился в застывшей мгле. Через полчаса я достиг южной границы парка и довольно легко разыскал тропу, которая, казалось, вела в нужном направлении. И я пошел по этой тропе — моим единственным спутником был Виргинский Филин с зелеными глазами, который, казалось, сопровождал меня повсюду. Пройдя довольно приличное расстояние, я вышел на дорогу, где стоял указатель с двумя стрелками, указывающими в противоположных направлениях — Пен-и-Ка — Абергавенни, — под которым меня внезапно охватило странное оцепенение.
Название «Абергавенни» вызвало у меня какие-то смутные чувства. Почему это происходило, я мог только догадываться. Видения, одно за другим, стали проноситься в моем мозгу, как никогда прежде, — потоки образов, не из этой жизни. Глаза мои закрылись (хотя я в этом не уверен), и я видел ясно, как среди бела дня, — эльфы, танцующие среди поросших маргаритками полей... люди в мантиях, играющие на деревянных флейтах, сидящие на камне, омываемом красными водами... и Друид в голубом одеянии с деревянной коробкой за спиной. Да, я интуитивно знал этого человека, я чувствовал, что он — ключ, мой путь каким-то образом связан с ним.
Последнее, что я ясно помню из той ночи, — образ человека в голубых одеждах, протягивающего мне странный предмет, как будто он хотел подарить мне что-то — может быть, ключ к разгадке. Предмет оказался своеобразным музыкальным инструментом, похожим на колокол или гонг. Он был сделан из трех массивных железных треугольников, наибольшие стороны которых достигали длины человеческой руки, а вершины были скреплены вместе так, что не соприкасались нигде, кроме этой точки. Вся конструкция держалась на цепи, при ударе раздавался трехтональный звук, внушающий суеверный страх. В моем видении инструмент был подвешен к нижней ветке дерева, рядом с которым стоял с поднятыми руками человек в голубом, и я слышал, как он говорил:
«Дыхание Дракона... голос, взывавший к ветру, пусть он звучит вновь! Ддраиглаис... Дракон-Голос, Дракон-Ветер... все сольется в Пещере. Три дня, которые не есть дни... три времени, которые не есть времена, между мирами и за их пределами... трижды Голос Дракона будет звать тебя... они взывают... трижды... они призовут...»
Я мгновенно очнулся, с головы до пят покрытый холодным потом. Послание было совершенно ясным. Это было на рассвете 30 октября, первого из трех дней «между мирами» древнего кельтского праздника Самхейна, и я точно знал, что нужно делать.
«Случайностей, — напомнил я себе, — никогда не бывает. Все в жизни связано... и нужно только следовать велению своего сердца». И с этой замечательной мыслью я отправился обратно по той же тропе, готовый встретить наступающий день.
Как я ни был голоден, я устоял перед искушением позавтракать в одной из уютных закусочных, выстроившихся вдоль улицы, — воздержание от пищи играло важную роль. Вместо этого я разыскал телефонную книгу и стал просматривать списки фамилий под рубрикой «Специалисты по металлу». Одного такого я нашел. Это был м-р О. Стрэттфорд, живший на Вест Мэин.
Мастерская, разыскать которую оказалось довольно легко, должна была открыться позже. Но кто-то, по-видимому, заметил, что я жду, — дверь открылась, и показался коренастый мужчина лет пятидесяти с мохнатыми черными бровями. Когда я шел за ним в кузницу, он не проронил ни слова — до тех пор, пока я не стал описывать предмет, увиденный мною во сне. Тут он начал хмыкать и мычать, и его мохнатые брови стали еще более мохнатыми.
— Сэр, по-моему, я знаю, что вы ищете, — произнес он наконец, улыбаясь одними глазами. — Идемте в мой кабинет, жена нам даст по чашке чаю.
С этими словами он ввел меня в прекрасную, облицованную деревом библиотеку с одним большим венецианским окном, обрамленным белой кружевной занавеской, а на подоконнике стоял куст красной герани. Посередине стоял длинный стол из черного, идеально отполированного дерева, на который м-р Стрэттфорд с большой осторожностью положил старую книгу 1895 года выпуска — «ИСТОРИЯ И ТОПОГРАФИЯ КАРМАРТЕНШИРА» Джона О'Донована. Палец кузнеца заскользил по странице с содержанием, пока не остановился у заголовка РАСКОПКИ НЬЮХИЛЛА, тут кузнец издал торжествующее «Хм!». Здесь, на странице 242, находилась старая черно-белая фотография, которая действительно могла ответить на тысячу вопросов.
Это была пещера... за долгие-долгие годы вход в нее был наполовину завален камнями, и все же это была пещера. Но это было еще не все. Рядом со входом росла сучковатая, полувысохшая яблоня, истерзанная бурями и временем, а с ее нижней ветки свисал тот самый инструмент... музыкальный инструмент, именно такой, как я видел во сне! И я спросил, уже не колеблясь:
— Вы можете сделать мне такой? До наступления сумерек? И мохнатые брови кузнеца опять круто изогнулись.
* * *
Всю вторую половину дня я лихорадочно читал о таинственном предмете, задавал вопросы, достойные десятилетнего мальчика, пытаясь узнать, откуда кузнец настолько хорошо его знает. Последние годы на м-ре Стреттфорде, очевидно, лежала традиционная обязанность городского кузнеца менять проржавевшие колокола.
— Колокола сделаны из железа, — объяснял кузнец, — каждый из них служит около пятидесяти лет — как раз по одному на жизнь каждого мастера. Каждый городской кузнец должен знать, из каких деталей должен состоять колокол и откуда вообще взялись колокола. — Но он тут же поспешил добавить, что традиция была отголоском древних языческих обычаев, которые теперь уже утратили свою силу. Пещера, как оказалось, вот уже тысячу лет является источником местных магических знаний и предрассудков; вход в нее был загорожен камнем с вырезанной на нем надписью «Колдун далекой старины». — С какими-то странными значками, — добавил кузнец. И это все, что ему было известно.
Автор книги называл этот железный инструмент ГОЛОСОМ ДРАКОНА и намекал на то, как он использовался... именно намекал, потому что писать открыто о подобных вещах было трудно даже в 1895 году! Но это действительно происходило. Люди приходили к пещере и вызывали еле слышный звук — Дыхание — звон гонга, но что потом? Это я и должен был выяснить.
