Дао — путь без пути - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
Теннисон говорил: «Если бы я понял один цветок, корни и все остальное, я понял бы все существующее». Да, одна маленькая роза столь необъятна, что если бы вы её поняли, вы поняли бы все существующее, так все связано между собой. Чтобы понять розу, надо понять землю: роза растёт из неё, земля — её источник. И надо понять небо: она цветёт к небу. И надо понять солнце: без солнца не было бы розы, её цвет — от солнца. Постигая глубже, вы обнаружите, что нужно понять все существующее, только тогда ваше знание о розе будет полным.
Чтобы погрузиться в существование, надо отбросить все слова, саму привычку облекать все в слова, — надо отбросить язык. Язык — это барьер.
И в это самое мгновение пустоты, когда язык исчезает, возникает знание. В дзен это называетсясатори. Как только язык полностью отброшен, приходит сатори… На пути дзен все усилия прикладываются к тому, чтобы отбросить язык. Пытаясь найти решение парадокса, решить который невозможно, ученик испытывает все большую перенасыщенность самим языком. При полном изнеможении приходит минута, когда язык страдает, сознание свободно — сатори!
Мастер дзен говорит своим ученикам: «Садитесь, медитируйте: хлопок одной ладони». Но ведь одна ладонь хлопать не может, для хлопка нужны обязательно две. Одна ладонь не может создать звук: чтобы возник звук, нужно чтобы что-то хлопнуло. Звук возникает из конфликта — это столкновение! Одна ладонь звука создать не может, так что это — абсурд. Но ученик должен размышлять об этом. Он медитирует. Порой на это уходит год, порой два, порой двадцать лет, по-разному, а ученик все размышляет: утро, вечер, ночь. «Что же это за хлопок одной ладони?» И, конечно, он понимает, ум ему говорит: «Какой чепухой ты занимаешься? Это невозможно, ответ на это найти нельзя». Но Мастер настаивает: «Ты должен найти».
И каждый день он должен ходить к Мастеру отчитываться, нашёл ли он ответ. А Мастер порой оскорбляет, порой бьёт, порой вышвыривает. И говорит при этом: «Ты ещё не нашёл ответ! Да ты просто дурак. Сосредоточься. Напрягись. Ну-ка, поднатужься!» И ученик старается изо всех сил — год, два, три, двадцать лет. Что же происходит? Ученик становится все напряжённее и напряжённее, а так как коан решить нельзя, то снять напряжение нет никакой возможности. В этом секрет коана: если бы был ответ, то напряжение можно было бы снять. Но ответа нет. Ответ невозможен, он исключён изначально.
Коан — это задача, у которой нет решения, загадка, которую нельзя отгадать. Если бы коан можно было решить, он перестал бы быть коаном. Вновь и вновь ум чувствует: «Я ничего не могу. Я ничего не могу!» Напряжение это все усиливается и приводит к кульминации: ревущий, грохочущий шторм, от этого возникает безумие. А ученик продолжает думать: "Что же такое «хлопок одной ладони?» Он продолжает вопрошать ум.
Сначала ум пытается сопоставить ответы, пользуясь логикой, языком, заимствуя. И всякий раз Мастер отвергает их. Даже если ученик, войдя в комнату, ничего не говорит, Мастер говорит: «Это не ответ». Ведь прийти с ответом невозможно — его нет, и Мастер это знает. И вот однажды, от полного изнеможения, от полного истощения и усталости, ум лопается, язык исчезает.
Когда исчезает и язык, когда исчезает ум, исчезает и вопрос. Кому тогда спрашивать? Когда язык исчезает, как сфомулировать вопрос: что такое «хлопок одной ладони». Когда отбрасывается ум, исчезает и вопрос. Тогда наступает полный мир, глубокая тишина. Это состояние без речи.
Бывает, что ученик и не приходит. Кто теперь станет утруждать себя этим. Тогда Мастер сам приходит к нему. Или же ученик приходит к Мастеру, но не успеет он что-то сказать, как Мастер воскликнет: «Вот ты и дошёл домой, вот ты и достиг, вот ты и переступил барьер речи, вот ты и замолчал». От этой тишины растёт знание.
Все, что вы знаете, все, что вы полагаете знанием, — чушь. Поймите, что это чушь и отбросьте это. Все заимствованное, все. Чему вы научились от других, — а все, что вы знаете, вы знаете от других, — должно быть отброшено. Это же унизительно: таскать это в себе и объявлять это знанием. Самое трудное для человека — это объявить то, что он не знает. Но это и самое достойное в человеке. Сделав это, вы впервые становитесь человеком в подлинном смысле. До этого вы были подделкой. Эти знания дают вам ложное чувство знания, но они не могут преобразить вашу жизнь. Они не дают вам ничего настоящего. Вы знаете, что хорошо и что плохо. Вы знаете, что злиться плохо, но все равно раздражаетесь. Знать-то вы знаете, но какой от этого прок? Это знание не стало частью вас самих, да и не может стать.
Знания никогда не делают вашу жизнь яснее; скорее, они ещё больше ослепляют вас. Знания ослепляют, а знание — это ясность, проникновение, прозрачность. Знания стары, а знание всегда свежо, юно, оно возникает из данного мгновения. Знание, как вино, чем оно старее, тем оно лучше. И знания опьяняют тоже, как вино, — это наркотик. Они отупляют вас, делают нечувствительным, бессознательным. Знание свежо. Человек знания приходит к истине каждое мгновение, снова и снова, он не тащит за собой старое, он живёт в этом мгновении, он «ответственен», готов к немедленному ответу, чувствителен, чуток, бдителен, пробуждён.
Знания циркулируют, они переходят из одних рук в другие и оказывают огромное влияние на людей. Люди живут — по крайней мере, стараются жить, — исходя из них. Вы. все стали калеками, вы не центрированы, вы потеряли свой центр, ваши знания вывели вас из него. Ребёнок центрирован, но чем дольше он растёт, тем больше узнает обо всем, тем больше уклоняется, теряет центр. К старости человек совершенно забывает, где его центр.
Начните постепенно, шаг за шагом, углубляться в притчу:
«Из расщелины скалы появился человек. В гуще пламени он взлетел вместе с дымом и опустился вместе с пеплом.»
Даосский подход в том и состоит, что если вы соединяетесь, струитесь с жизнью, без всякого сопротивления, без всякого усилия со своей стороны, если вы следуете жизни, куда бы она ни вела… Как сухой лист, взметаемый ветром. У листа нет своих желаний, нет своего направления, нет "я". Желание и направление — побочный продукт эго. Вы хотите стать кем-то, хотите чего-то достичь, что-то доказать, что-то сделать, вы хотите плыть против течения. Тогда вы — не человек Дао. Не плывите вовсе. Главное в том, чтобы плыть вместе с рекой, куда бы она ни вела, а не в том. чтобы плыть против течения. Не прорываться, не пробиваться, не пытаться управлять жизнью, лишь вздыматься и падать с нею, — тогда вы растворитесь. Как тогда может что-нибудь причинить вам вред?
Доводилось ли вам наблюдать такую сцену? Даосы продолжают рассказывать эти истории снова и снова, вы могли видеть это много раз — пьяный падает на дорогу, но без повреждений, а вы падаете и ломаете себе кости. В чем дело? Почему не разбивается о дорогу пьяный? Он валяется на дороге каждый вечер, и каждый вечер кто-нибудь да приносит его домой. А утром он снова является в контору улыбающийся и счастливый.
При наблюдении его становится совершенно очевидной одна вещь: даосы правы, потому что, когда он падал, он не осознавал себя. Когда он падал, он просто падал, не сопротивляясь. Когда падаете вы, то не просто падаете, вы стараетесь защититься, вы становитесь жёстким, вы сопротивляетесь. В этом случае излишнее сопротивление опасно. Когда вы становитесь жёстким, ваши кости вынуждены ломаться. Не потому, что земля стремится вас поранить, — ваше собственное сопротивление наносит вам вред.
Из этого даосского принципа возникло много искусств борьбы Дальнего Востока: айкидо, джиу-джитсу и др. Подход таков: необходимо быть расслабленным. Даже если враг наносит вам удар, поглотите его, вместо того, чтобы оказывать сопротивление, и вы не будете поражены. Это трудно, это великое искусство. Убедить себя не напрягаться, когда кто-нибудь атакует вас, трудно, потому что мы натренированы веками защищаться, драться, сражаться, прилагать усилия, чтобы выжить.
Даосский принцип состоит в том, чтобы идти с жизнью, пройти весь путь, не ставя условий. Куда бы она ни вела, идти с ней. Доверяйте жизни так, чтобы вы перестали бояться, перестаньте испытывать какой-либо страх перед жизнью. Вы происходите от жизни, вы — часть жизни, так возможно ли, чтобы жизнь подавляла вас? Нет никакой нужды быть таким запуганным, испытывать страх.
