Источник силы - Форчун Дион (библиотека электронных книг .txt) 📗

Это было сказано наугад, и я увидел, что зашел слишком далеко, как это обычно со мной случалось, когда я опрометчиво пытался погрузиться в глубины оккультизма.

Джозефусу это не понравилось — почему, я не мог сказать, но казалось, он ускользает от меня в ментальном плане.

— Вы много знаете о ритуальной магии? — спросил он, пытаясь изобразить непринужденность, которой, я уверен, он не испытывал.

Я не знал, куда он клонит, и, не желая быть захваченным врасплох, последовал совету Марка Твена и выложил правду.

— Нет, — сказал я искренне, — не знаю. — И, поймав облегчение во взгляде Джозефуса, я мысленно добавил: «Как и вы».

Он заговорил опять, делая выразительные паузы после каждого слова.

— Если вы говорите это серьезно и готовы пойти на риск, я могу вам показать кое-что, о чем мало кто из живущих ныне людей может даже мечтать. Но, — продолжал он, и я увидел, что в его быстром мозгу зреет план нечестивого замысла, — сначала я должен вас испытать.

Я попросил его описать это испытание.

Все еще продолжая пристально меня рассматривать, очевидно, проверяя каждый шаг и готовый отступиться от своего намерения, как только я проявлю малейший признак беспокойства, он продолжал:

— Сначала я должен проверить, — сказал он, — ваши начальные медиумические способности, посмотрев, обладаете ли вы достаточной интуицией, чтобы уловить мои намерения относительно вас и довериться мне, не задавая вопросов.

Я понял, что это была искуснейшая игра в доверие из всего, с чем мне приходилось сталкиваться, и выразил свое согласие.

— Сегодня вечером в четверть девятого вы должны прийти на аллею за этими домами. Туда выходит угольный подвал, и там я буду вас ждать, чтобы впустить внутрь. Вы подождете в подвале с углем, пока я вернусь в дом и до вас донесутся звуки песнопения, и тогда вы выйдете через другую дверь подвала, ведущую во двор. Решетки на этом окне убираются, если нажать их вниз, и потом с помощью пружины возвращаются на место, и вы сможете попасть в эту комнату, но непременно поставьте решетки на место, я не хочу, чтобы кто-нибудь обнаружил их опущенными. Здесь вы за диванными подушками найдете яркую пурпурную мантию с капюшоном, похожую на мантию инквизитора. Наденьте ее и опустите капюшон на самое лицо, в нем есть отверстия для глаз, смело поднимайтесь на первый этаж и пять раз постучите в дверь столовой. Когда дверь откроется, скажите: «Во имя Совета Семи, мир с вами», и идите прямо ко мне; я буду закрыт капюшоном, как и вы, но вы узнаете меня, так как моя мантия тоже будет пурпурной. Я буду на возвышении в конце комнаты. Когда вы подниметесь ко мне, я встану, мы пожмем друг другу руки, потом вы возьмете мой стул, а я сяду справа от вас. Вы протянете руку и произнесете: «Я пришел во имя Великих Повелителей».

После этого мы приступим к делу. На любой вопрос, который будет вам задан, вы будете отвечать «да» или «нет», но ничего больше. И если вы потерпите неудачу… — и он с выражением угрозы приблизил свое лицо вплотную к моему, — вам придется положиться на Невидимые силы, которые вы вызывали. Ясно?

— Совершенно ясно, — сказал я, — только я не уверен, что смогу все это запомнить, и как я буду знать, отвечать «да» или «нет»?

— Вы сможете наблюдать за мной уголком глаз. Если я пошевелю правой ногой, вы ответите «да», если левой, вы ответите «нет». Мои движения будут почти незаметны, так что вы должны будете следить очень внимательно. А когда я сложу руки, вы должны встать и сказать: «Все кончено», и выйти. Вы спуститесь вниз и уберете все следы с пути, по которому шли, тщательно проверив, чтобы красная мантия была хорошо спрятана под диванными подушками, решетки поставлены на место и дверь в подвал для угля заперта.

Когда Джозефус закончил, он посмотрел мне прямо в глаза твердым пристальным взглядом, на который я ответил столь же твердо.

Прежде чем дать ответ, я с минуту помедлил, поскольку не хотел, чтобы казалось, что я слишком с большой готовностью выразил согласие.

— Я согласен, — сказал я.

В пытливых глазах Джозефуса промелькнуло удовлетворение; он был очень похож на сороку, прячущую свои безделушки.

Мы расстались самыми лучшими друзьями, и я вернулся на Харли-стрит, где Тавернер, закончив дневные встречи, поджидал меня.

Я пересказал ему разговор, который происходил между нами, и Тавернер казался крайне заинтересованным.

— Это говорит мне очень о многом, — сказал он. — Я согласен с вами, что Джозефус не является опытным оккультистом, но он очень много знает о скрытой стороне как в отношении полов, так и наркотиков, и он очень искусно манипулирует человеческой природой и любит затевать интриги ради своего собственного удовольствия, типа той махинации, которую он вам изобразил.

— Как вы полагаете, — спросил я. — К чему он клонит?

— Я должен сказать, что группа вызывает у него беспокойство, — сказал Тавернер. — Он явно им не доверяет, вспомните решетки на окнах. По-видимому, замышляется, что вы явитесь в качестве какого-то посланца высших сил, которого он призовет в поддержку своего авторитета. Похоже, он играет спектакль одного актера, и это, вместе с нашим предположением о его невежестве в вопросах ритуальной магии, наводит меня на мысль, что он никогда не был посвященным никакого ордена. Но, Бог мой, если был, чего он может натворить, если впридачу к своим природным способностям умеет вызывать высшие силы! Ордена хорошо защищены, Роудз, у нас не часто бывают предатели.

А теперь идемте, сейчас самое подходящее время перекусить перед вечерним представлением.

Мы отправились в ресторан в Сохо, где властзовал метафизический метрдотель, который, казалось, был не менее интересным субъектом, чем Тавернер. Конечно, нас ждал обычный теплый, хотя и почтительный прием. Нас провели к уединенному столику, и когда метафизический метрдотель снабдил нас прейскурантом вин, Тавернер подозвал его поближе и сказал:

— Джузеппе, сегодня вечером мы отправимся в дом номер семь на Мальвен-Сквер, рядом с Говер-стрит. Задний ход этого дома выходит на проходящую за ним аллею, а решетки на окнах, смотрящих на задний двор, могут отодвигаться, если на них надавить сверху вниз. Позвоните мне завтра в десять утра на Харли-стрит, и, если я не вернусь, примите соответствующие меры. Вы знаете, что делать.

Как только мы остались одни, Тавернер извлек маленький карманный серебряный флакончик и марлевый тампон и передал их мне под прикрытием скатерти, которой был накрыт стол.

— Это хлороформ, — сказал он. — Держите тампон наготове и наложите его ему на нос, как только он откроет дверь. В кармане у меня хороший кусок веревки. Джозефус не должен появиться в этом действе.

— Но что я должен буду делать, когда буду сидеть на почетном месте и Джозефуса там не будет, чтобы вертеть своими копытами, когда будут задаваться опасные вопросы? — спросил я с беспокойством.

— Ждите и смотрите, — сказал Тавернер. Я заметил позади его стула небольшой плоский чемодан.

Мы определили время прибытия на заднюю аллею очень удачно, и я услышал хруст угля, означающий появление Джозефуса, как раз тогда, когда смочил тампон хлороформом.

— Пора! — прошептал Тавернер, и я тихо постучал в покрытую сажей дверь.

Она слегка приоткрылась.

— Это вы, Роудз? — раздался шепот из темноты, — заходите тихонько, они все здесь, будь они прокляты. Суетятся с ужином. Почему женщины не могут оставить нас в покое? — в голосе звучало раздражение.

— Где вы, приятель? — сказал я, пытаясь нащупать его в темноте. — Моя рука коснулась его горла и мгновенно его сжала. Я быстро наложил тампон ему на лицо, прижал его изо всех сил, и он стал опускаться на уголь под тяжестью моего тела. Он был сильным человеком и боролся, как тигр, но я был значительно крупнее и шансов у него не было. Под действием хлороформа его усилия начали ослабевать, и, когда Тавернер, стороживший у двери, направил на нас спрятанный под колпаком фонарь, я уже стоял на коленях над безжизненным телом.