Сон ведьмы - Доннер Флоринда (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
Она скатала тесто в шарик и бросила его в кружку. Шарик мгновенно с шипением растворился. Она помешала зелье пальцем и, попробовав его, поднесла кружку к губам Клары.
— Пей, — приказала она. Молча, со странно бесстрастным выражением, целительница наблюдала, как Клара глотает жидкость.
Едва заметная улыбка появилась на лице молодой женщины. Из её губ вырвался резкий смех, который перешёл в ужасную болтовню. Я не могла разобрать ни одного слова. Секундой позже она улеглась в постель, прерывисто шепча извинения и умоляя о прощении.
Совершенно не затронутая её вспышкой, донья Мерседес склонилась над Кларой и начала массировать область вокруг её глаз. Пальцы целительницы описывали круги одинакового диаметра. Она передвигалась к её вискам, затем мазками, идущими вниз, начала массировать оставшуюся часть лица, словно сдирала липкую маску. Искусно передвинув Клару на край постели, она расположила её голову над газетами и давила на спину Клары до тех пор, пока ту не вырвало.
Одобрительно крякнув, донья Мерседес осмотрела тёмную массу на полу, завернула её в бумагу и связала узел верёвкой, — сейчас мы похороним это месиво где-нибудь снаружи, — сказала она и одним быстрым движением подняла Клару на ноги. Она ласково отёрла её лицо и поправила пояс на её халате.
— Музия, — позвала донья Мерседес, обернувшись ко мне, — возьми другую руку Клары.
Поддерживая её с двух сторон, мы медленно прошли коридор, ведущий во двор, и спустились по широким цементным ступеням вниз по склону, туда, где росли фруктовые деревья. Здесь донья Мерседес похоронила свёрток в глубокой яме, которую она заставила меня вырыть. Клара стояла на каменной ступеньке и равнодушно смотрела на нас.
За шесть дней Клара окрепла. Каждый раз после обеда, ровно в шесть часов, я привозила донью Мерседес в гасиенду Эль Ринко. Она лечила Клару таким же образом. Каждая встреча заканчивалась под деревом, где мы хоронили узел из газет, который с каждым днём становился всё меньше и меньше.
На шестой и последний день, несмотря на усилия, Клару не вырвало. Тем не менее донья Мерседес заставила её похоронить пустой обвязанный верёвкой пакет.
— Сейчас с ней всё в порядке? — спросила я по дороге домой, — встреч больше не будет?
— Не совсем. И это ответ на два твоих вопроса, — сказала она, — начиная с завтрашнего дня, ты будешь видеться с Кларой каждый день. Это будет частью её лечения, — она ласково похлопала меня по руке, — ты будешь беседовать с ней. Это принесёт ей много хорошего. И, — добавила она в раздумье, — это также будет полезно для тебя.
С одеждой и обувью в руках Клара вбежала из коридора в ванную. Бросив всё на пол, она сняла ночную рубашку и залюбовалась своим отражением в зеркальной стене. Она подошла поближе, рассматривая, на сколько за ночь подросла её грудь. Довольная улыбка пробежала по её лицу, когда она склонила голову и распустила волосы. Напевая лёгкий мотив, Клара пустила горячую и холодную воду в огромную ванну в виде раковины, затем подошла к туалетному столику и тщательно осмотрела все флаконы, расставленные на мраморной поверхности. Не зная, какой из шампуней выбрать, она понемногу отливала в воду из каждого.
На миг она остановилась, рассматривая пузырьки пены. В пириту всё было иначе. Воду там брали из реки или из крана у дороги, а затем несли по холму в жестяных канистрах.
Лишь год прошёл с тех пор, как она приехала в Эль Ринко, но ей казалось, что она живёт в этом длинном старом доме вечно. Ей не хотелось вспоминать свою жизнь в пириту. И воспоминания увядали, словно мимолётные грёзы. Ей помнилось только лицо бабушки и звук качалки, скрипящей по грунтовому полу, и тот последний день её пребывания в лачуге.
— Ты стала совсем взрослой, Клара, — прошептала бабушка. Её лицо выглядело более старым и уставшим, чем когда-либо прежде. И в этот миг девочка поняла, что этот самый близкий и родной человек скоро умрёт.
— Всему свой черёд, — сказала бабушка, уловив мысли внучки, — когда тело готово умереть, ничего не остаётся, как только лечь и закрыть глаза.
Я уже обменяла свою качалку на гроб, осталось сменить эту лачугу на кладбище.
— Но бабушка…
— Молчи, дитя, — прервала её старая женщина. Она вытащила из кармана носовой платок, развязала узелок в одном углу и отсчитала несколько монет, которые откладывала на чёрный день, — этого тебе будет достаточно для поездки в Эль Ринко.
Она коснулась пальцами лица девочки и погладила её длинные волнистые волосы, — никто не знает, кто твой отец, но мать твоя была внебрачным ребёнком дона Луиса. Она осталась в Каркасе после твоего рождения. Твоя мать по-прежнему ищет удачи, но удачу не надо искать, — её голос угас, она сбилась с мысли. Немного погодя старушка добавила: — я уверена, что дон Луис примет тебя как внучку. Он владелец гасиенды Эль Ринко. Он стар и одинок, — она взяла в свои руки ладони девочки, прижала их к своим морщинистым щекам и поцеловала родинку в форме листа на её правой ладони.
— Покажи это ему.
Свет свечи перед фигуркой Христа расплылся в глазах ребёнка. Взгляд девочки вновь скользнул по раскладушке в углу, по корзине, набитой накрахмаленным, не выглаженным бельём, по коляске, в которой она возила свою бабушку. В последний момент её глаза остановились на старой женщине.
Та сидела в кресле с откинутой головой, её пустой взгляд был устремлён вдаль, лицо сжимали судороги смерти.
Когда автобус подвёз её прямо к арке в стене, окружавшей Эль Ринко, уже смеркалось. Она прошла по склону, где на террасах ровными рядами росли фруктовые деревья. На полпути девочка резко остановилась и замерла, всё её существо было захвачено видом небольшого дерева, покрытого белым цветением.
— Это яблоня, — раздался голос, — а ты кто? Откуда приехала?
На секунду она подумала, что это дерево говорит с ней, но тут же увидела старика, который стоял рядом с ней, — я упала с этой яблони, — сказала она, протягивая руку для знакомства.
Он, по-видимому, этого не ожидал и удивлённо смотрел на её руку.
Вместо того, чтобы пожать её, он нежно взял руку девочки в свою, — странно, — прошептал старик, его большой палец погладил родинку в форме листа, — кто ты? — спросил он ещё раз.
— Мне кажется, я твоя внучка, — сказала она с надеждой. Он понравился ей с первой же минуты. На вид старик был слаб и хрупок, с серебристо-белыми волосами, которые разительно отличались от его загорелого лица. От носа к уголкам губ сбегали две глубокие бороздки.
Интересно, подумалось ей, отчего они возникли: от волнений и тяжёлого труда или от частых улыбок?
— Кто послал тебя ко мне? — спросил старик, его большой палец всё ещё поглаживал листовидную родинку.
— Моя бабушка. Элиза Гомес из Пириты. Когда-то она жила здесь. А вчера вечером она умерла.
— А как тебя зовут? — спросил он, изучая её лицо с большими янтарно-коричневыми глазами, тонким носиком, полным ртом и решительным подбородком.
— Она звала меня Ла Негра… — она запнулась под его пристальным взглядом.
— Ла Негра Клара, — сказал он, — так звали мою бабушку. Она была такая же тёмненькая, как и ты, — он повёл её вокруг яблони, — это дерево было размером с маленькую веточку петрушки, когда я привёз его из путешествия по Европе. Люди смеялись надо мной, говоря, что яблони никогда не будет расти в тропиках. Сейчас она уже старушка. И пусть она высоко не выросла, но всё же приносит кое-какие фрукты. Иногда она стоит вся в белом, — он печально посмотрел на нежные лепестки, затем его взгляд перешёл на любознательное личико девочки, — это прекрасно, что ты упала с яблони. Так мне подарков ещё не дарили.
Голос Эмилии пробудил Клару от мечтаний — Неграааа, — крикнула она, просовывая в щель двери свою голову, — поторопись, детка. Я слышала, как подъезжает машина.
Клара торопливо выскочила из ванны, обтёрлась и почти мокрая скользнула в своё любимое платье. Платье было прекрасного жёлтого цвета с маргаритками, вышитыми вокруг воротничка, рукавов и пояса. Взглянув на себя в зеркало, она радостно хихикнула. Платье делало её ещё темнее, но оно нравилось ей. Она не сомневалась, что кузену Луизито оно тоже понравится. Он проведёт в Эль Ринко целое лето. Правда, она никогда не видела его. Прошлое лето он вместе с родителями путешествовал по Европе.
