Путь мирного воина. Книга, которая меняет жизнь - Миллмэн Дэн (книга жизни .txt) 📗
Когда-то давно Сократ сказал мне, что даже для воина не существует победы над смертью; есть лишь осознание того, Кем, на самом деле, мы все являемся.
Я лежал на солнышке, вспоминая, как чистил последний слой луковицы в офисе Сократа на заправке, для того, чтобы понять «кем являюсь». Я вспомнил об одном из героев романа Сэллинджера, который, увидев, как кто-то выпил стакан молока, сказал: «Словно Бог вливался в Бога, если вы понимаете, о чем я говорю».
Я вспомнил о сне Лао-Цзы:
Лао-Цзы спал и видел сон о том, как он стал бабочкой. Проснувшись, он задал себе вопрос: «Тот ли я человек, который спал и видел себя бабочкой или я — та самая бабочка, которая заснула и видит сон о том, как она стала человеком».
Я гулял по берегу, мурлыкая себе под нос детский стишок:
Однажды, после дневной прогулки, я вернулся к своей палатке, укрытой за камнями, достал из рюкзака книжку, которую купил в Индии. Это был грубый английский перевод духовных легенд и сказок. Листая страницы, я наткнулся на историю о просветлении:
«Миларепа повсюду искал просветления, но не мог найти ответа… до тех пор, пока однажды не повстречал старого человека, медленно идущего по горной тропе с тяжелой ношей на плечах. Немедленно, Миларепа почувствовал, что этот человек знал разгадку, которую он так упорно искал на протяжении многих лет.
«Старый человек, скажи, пожалуйста: что такое просветление?» (enlightenment — просветление, облегчение. прим. переводчика)
Старик улыбнулся, сбросил ношу с плеч на землю и выпрямился.
«Да! Я понял!» — закричал Миларепа, — «Спасибо тебе, старик. Однако, будь добр, ответь на еще одни вопрос. Что происходит после просветления?
«Улыбнувшись, старик опять поднял свой мешок на плечи, поправил его и пошел своей дорогой».
В ту ночь мне приснился сон:
Я был в темноте у подножия великой горы, разыскивая под каждым камешком драгоценный алмаз. Долина была покрыта мраком, и я не мог отыскать свою драгоценность.
Потом, я посмотрел на сияющую вершину горного пика. Если мне суждено найти свой алмаз, то он мог находиться только там, на вершине. Я отправился в изнурительное путешествие на вершину, растянувшееся на долгие годы. Наконец, я достиг цели своего путешествия. Я стоял, купаясь в ярком свете.
Сейчас, моему взору ничего не мешало, однако алмаза нигде не было. Я посмотрел на долину подо мной, откуда я начал свое восхождение много лет назад. Только тогда, я осознал, что алмаз был всегда со мной, даже там внизу, и его свет всегда блистал. Только глаза мои были закрыты.
Я проснулся посреди ночи, под сияющей луной. Воздух был теплым, а окружающий мир безмолвным. Слышались только мягкие, ритмичные звуки прибрежных волн. Мне послышался голос Сока, хотя я знал, что это только воспоминание: «Просветление, Дэн, это не приобретение; это осознание. И когда ты пробудишься, изменится все и ничего не изменится. Если слепец поймет, что может видеть, изменится ли мир?»
Я сидел и смотрел на серебряный лунный свет на море и далеких горах. «Что это он говорил такое о горах, реках и поисках?» «Ах, да», — вспомнил я:
«Сначала, горы — это горы, а реки это реки.
Затем горы— это уже не горы, а реки — уже не реки.
В итоге, горы становятся горами, а реки реками».
Я встал, промчался вниз по берегу и нырнул в темный океан, заплыв далеко за линию прибоя. Когда я прекратил грести, внезапно, под ногами, я почувствовал какое-то существо, подкрадывающееся ко мне из черных океанских глубин. Что-то приближалось ко мне очень быстро: это была Смерть.
Я бешено замолотил руками, направляясь к берегу, и упал, задыхаясь, на мокрый песок. Маленький краб прополз у меня перед носом, а набегающая волна похоронила его в мокрый песок.
Я поднялся, обтерся и переоделся в сухое. Собрав вещи под светом Луны и одев на плечи рюкзак, я сказал себе:
«Лучше никогда не начинать; но, начав, лучше закончить».
Пришло мое время возвращаться домой.
Когда реактивный самолет приземлился на посадочную полосу Аэропорта Хопкинса в Кливленде, я ощутил нарастающее беспокойство по поводу моего брака и дальнейшей жизни. Прошло более шести лет. Я чувствовал, что повзрослел, но не стал мудрее. Что я мог сказать своей жене и дочери? Увижу ли я Сократа вновь… и если да, то, с чем мне идти к нему?»
Линда и Холли поджидали меня, когда я вышел из самолета. Холли подбежала ко мне, вереща от восторга, и крепко обняла меня. Мои объятия с Линдой были нежными и теплыми, но без настоящей страсти, словно объятия двух старых друзей. Было очевидно, что годы и жизненный опыт повели нас в разных направлениях.
Линда отвезла нас домой из аэропорта. Довольная Холли сладко спала на моих коленях.
Как я узнал, Линда не страдала от одиночества в мое отсутствие. Она нашла друзей… и близость. Так получилось, что, вскоре, после моего возвращения в Оберлин, я повстречался с особенным человеком — студенткой, молодой обворожительной девушкой по имени Джойс. Ее подстриженные черные волосы свешивались прямо на ее милое личико и ослепительную улыбку. Она была невелика ростом, но полна жизни. Меня, словно магнитом, тянуло к ней, мы проводили каждую свободную минуту вместе, гуляя и разговаривая по окрестным паркам. Я мог говорить с ней так, как никогда не мог говорить с Линдой…, не потому, что Линда была неспособна к пониманию, но потому, что ее интересы и путь лежали в другой жизненной сфере.
Джойс окончила университет весной. Она хотела остаться рядом со мной, но я чувствовал долг перед своей семьей, и нам, с грустью, пришлось расстаться. Я знал, что никогда не забуду ее, но моя семья должна была оставаться на первом плане.
В середине следующей зимы Линда, Холли и я снова перебрались в Северную Калифорнию. Возможно, моя одержимость работой и собой стала последним ударом по нашему браку. Однако, никакое другое предзнаменование не могло быть более печальным, чем те неотступные сомнения и меланхолия, которые я испытал в первую брачную ночь… — те болезненные сомнения, чувство чего-то, о чем я должен помнить, то, что я много лет назад оставил позади. Только с Джойс я был свободен от этих чувств.
После развода, Линда и Холли переехали в красивый старинный дом, а я, с головой, ушел в преподавание гимнастики и Айкидо в Университете Беркли.
Мне до смерти хотелось посетить заправочную станцию, однако, я не мог пойти туда, пока меня не позовут. К тому же, как я мог вернуться? Мне нечего было показать спустя столько лет».
Я переехал в Пало Альто и стал вести уединенный образ жизни. Я думал о Джойс много раз, но я знал, что не имею права звонить ей. У меня еще оставалось незавершенное дело.
Я возобновил свою подготовку. Я упражнялся, читал, медитировал и позволял вопросам все глубже и глубже проникать внутрь меня, подобно мечу. По прошествии нескольких месяцев, я вновь обретал чувство благоденствия, которого у меня не было так много лет. В то время, я начал записывать воспоминания о днях проведенных с Сократом. Я надеялся, что этот обзор поможет мне найти ключ к разгадке тайны. Ничего не изменилось по настоящему…, по крайней мере, из того, что я мог заметить…, с тех пор как он отослал меня.
Однажды утром, я сидел на пороге моего маленького домика, расположенного рядом широкой дорогой. Мысленно я возвращался назад к этим восьми годам жизни. Я начал дураком и почти стал воином. Затем Сократ отослал меня в мир, чтобы я учился, а я снова стал дураком.
Мне казалось, что все восемь лет потрачены впустую. Так я и сидел, глядя поверх городских крыш на горы вдалеке. Вдруг мое внимание заострилось, я заметил слабое сияние вокруг гор. В эту секунду, я знал, что мне делать.
Я продал свои немногочисленные пожитки, упаковал рюкзак и двинулся на юг к Фресно. Потом свернул на восток в горы Сьерра-Невада. Был конец лета — самое подходящее время для похода в горы.
