Осознанность - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" (лучшие книги .TXT) 📗
Сирен Кьеркегор был великим датским философом. Он написал книгу «Или-Или». Это был его собственный жизненный опыт — он не мог принять решения ни в чем! Все было всегда так, что если он решал в пользу одного, правильным казалось другое. Если он решал в пользу другого, правильным казалось первое. Он остался холостым, хотя одна женщина очень любила его и сделала ему предложение. Но он сказал:
— Я должен это обдумать: женитьба — это большое дело, и я не могу сразу сказать «да» или «нет».
И так он и умер с этим вопросом, и так и не женился.
Он прожил долго, может быть, семьдесят лет, и все это время постоянно спорил и дискутировал, но не нашел никакого ответа, о котором можно было бы сказать, что это предельный ответ, у которого нет равнозначной противоположности. Он никогда не смог стать профессором. Он заполнил заявление, у него были самые лучшие из возможных квалификации — у него на счету было много книг, такой огромной важности, что даже через столетие они все еще современны, не устарели, не отстали от времени. Он заполнил заявление, но не смог его подписать — из-за или-или... поступить в университет или нет? Это заявление было найдено, когда он умер, в маленькой комнате, где он жил.
Он останавливался на перекрестках, чтобы решить, повернуть направо или налево, на много часов!.. Весь Копенгаген знал о странностях этого человека, и дети дали ему кличку «Или-Или», и куда бы он ни шел, его провожали криками: «Или-Или!» Видя эту ситуацию, перед смертью его отец ликвидировал весь бизнес, собрал все деньги, положил их на счет и организовал таким образом, чтобы каждый месяц первого числа Кьеркегор получал определенную сумму денег. Таким образом, всю жизнь он мог, по крайней мере, выжить... и вы удивитесь: в тот день, когда он возвращался домой, взяв последнюю сумму денег первого числа — деньги кончились — он упал на улице и умер. С последней суммой денег! Это был правильный поступок. Что еще делать? — что он мог сделать, когда кончится этот месяц?
Он пытался писать книги, но не мог решить, опубликовать их или нет; он оставил все свои книги неопубликованными. Они имеют огромную ценность. Каждая книга — это глубокое проникновение в природу вещей. Он писал о каждом предмете, он добрался до самых корней, до мельчайших деталей... гений, но гений от ума.
В этом состоит проблема ума — и чем лучше у тебя ум, тем больше будет эта проблема. Меньшие умы не сталкиваются до такой степени с этой проблемой. Именно ум гения застревает между двумя полярностями и не может выбрать. И тогда он чувствует себя в подвешенном состоянии.
Но вот что я вам говорю: быть в подвешенном состоянии — в природе ума. В природе ума быть между полярными противоположностями. Пока ты не переместишься из ума и не станешь свидетелем всех его игр, ты никогда не будешь решительным. Даже если иногда ты что-то решишь — вопреки уму, то раскаешься, потому что тебя будет преследовать другая половина, против которой было решение: может быть, правильно было это, а твой выбор был неправилен. И теперь узнать это невозможно. Может быть, выбор, который ты отложил в сторону, был лучше. Но даже если бы ты выбрал то, ситуация оказалась бы прежней. Тогда тебя преследовал бы этот выбор, отложенный в сторону.
Ум — это в своей основе начало сумасшествия. И если ты слишком в нем, он сведет тебя с ума.
В моей деревне я жил напротив дома ювелира.Я сидел перед его домом, и я узнал, что у него была любопытная привычка: он запирал лавку, а затем два или три раза дергал дверь, чтобы проверить, действительно ли она заперта. Однажды я возвращался с реки, и он как раз закрыл лавку и шел домой. Я сказал:
— Но ты же не проверил!
— Что? — сказал он.
— Ты не проверил замок!
Он его проверил — я видел, как он дернул его три раза, но теперь я создал ситуацию, и ум всегда готов... И он сказал мне:
— Может быть, я забыл — я должен вернуться. Он вернулся и стал снова проверять замок. Это стало моей радостью — каждый раз, когда он уходил... он покупал на рынке овощи, и я подходил к нему и говорил:
— Что ты здесь делаешь? Ты же не проверил замок! Он бросал свои овощи и говорил:
— Я сейчас вернусь; я только должен пойти и проверить замок.
Однажды, даже на вокзале... он покупал билет, чтобы куда-то ехать, и я подошел к нему и сказал:
— Что ты делаешь? Замок!
— Боже мой, разве я его не проверил? — сказал он.
— Нет! — сказал я.
— Теперь ехать невозможно... — сказал он. Он вернул билет, пришел домой и проверил замок. Но тогда возвращаться на вокзал было уже слишком поздно — поезд уже ушел. И он мне верил, потому что я всегда сидел перед домом.
Постепенно это узнали все, и куда бы он ни пришел, люди говорили:
— Куда ты? А ты проверил замок?
В конце концов он разозлился на меня. Он сказал:
— Наверное, это распространяешь ты, потому что, куда бы я ни пришел, все говорят мне об этом замке...
— Не слушай их, — сказал я. — Пусть себе говорят, что им угодно...
— Что значит не слушай! Если они правы, я пропал навеки. Я не могу так рисковать. Поэтому, прекрасно зная, что этот человек, может быть, лжет, я все равно пришел проверить этот замок. Я где-то внутри знаю, что проверил его, но кто знает точно?
Ум никогда ни в чем не уверен.
Если ты остаешься между двумя полярностями ума, в промежутке — всегда: делать или не делать? — ты сойдешь с ума. Ты сошел с ума! Прежде чем это случится, выпрыгни и посмотри на ум снаружи.
Осознавай ум — его светлую сторону, его темную сторону, его правоту, его неправоту. Какой бы ни была полярность, просто осознавай ее. Две вещи произойдут из этой осознанности: во-первых, ты не ум, и во-вторых, эта осознанность имеет решительность, которой никогда не бывает у ума.
Ум в своей основе нерешителен, а осознанность в своей основе решительна. Поэтому любое действие из осознанности тотально, полно, лишено раскаяния.
Я никогда в жизни ни о чем не раздумывал снова, не было ли лучше вместо этого сделать что-то другое. Я никогда не раскаивался. Я никогда не думал, что совершил какую-то ошибку, потому что не оставалось никого другого, чтобы говорить все эти вещи. Я действовал из осознанности — и это все мое существо. Тогда все, что происходит, — это все, что возможно. Мир может называть это правильным или неправильным, это его дело, но это не моя проблема.
