Путешествия вне тела - Монро Роберт Аллан (книги онлайн без регистрации TXT) 📗

Если человек обладает Вторым Телом, если оно переживает то, что мы называем смертью, если личность и характер продолжают существовать в новой-старой форме - что тогда? Перед нами все тот же, старый, как мир, вопрос, требующий ответа.

За двадцать лет своих внетелесных опытов я так до сих пор и не нашел подтверждений библейским представлениям о Боге и посмертной жизни в месте, именуемом небесами. Впрочем, может быть, я нашел их, да просто не понял. Это вполне возможно. А может быть, я просто не готов. В то же время многое из того, с чем я столкнулся, можно рассматривать как основу такого рода представлений, подвергшуюся с течением времени искажениям.

Возьмем для примера молитву. Ее принято считать средством прямого общения с Богом. Однако молиться, как нас этому учат сегодня, примерно то же самое, что твердить химическую формулу, не имея понятия о смысле и значении составляющих ее элементов. Так ребятишки распевают песенку Рушится, рушится Лондонский мост, не догадываясь, какие события лежат в ее основе. Наша цивилизация полным-полна подобных иррациональностей. По-видимому, молитва - одна из них.

Когда-то кто-то знал, как нужно молиться, и пытался научить этому других. Суть постигли немногие. Остальные усвоили только те слова, которые, в свою очередь, менялись с течением времени. Постепенно техника оказалась утраченной, но на протяжении веков время от времени ее случайно (?) открывали вновь. При этом лишь изредка вновь открывшему удавалось убедить остальных в том, что Старый Испытанный Способ не вполне верен.

Вот и все, что я могу сказать. Старый Испытанный Способ недостаточен. Или, как уже говорилось, я просто плохо подготовлен. А то и того хуже: мой опыт молитвы недостаточен, а может, и неверен в основе. Как бы то ни было, мне она не помогает.

Проиллюстрирую сказанное… Как-то раз во время одной из своих нефизических экскурсий я на большой скорости мчался сквозь пустоту назад в физическое. Все как будто было в порядке. Вдруг совершенно неожиданно я врезался в какую-то прочную стену из непроницаемого материала. Я не ушибся, но испытал сильнейшее потрясение.

Стена была твердой и прочной, из чего-то похожего на листы стали, краями слегка заходящими друг за друга и сваренными между собой. Судя по небольшой кривизне, передо мной была часть сферы.

Я попробовал проникнуть через стену, но ничего не получилось. Я метался вверх, вниз, вправо, влево. Я был совершенно уверен, что мое физическое тело лежит за этой преградой.

Спустя примерно час, в течение которого я скребся, царапался и толкался в стену, я начал молиться. Я перепробовал все молитвы, какие знал, и сочинил несколько новых. В каждое слово я вкладывал столько искреннего чувства, как никогда в жизни. Настолько я был перепуган.

Не помогло. Распластавшись на стене, я был по-прежнему не в состоянии проникнуть через нее и попасть назад в свое физическое тело.

Тут я запаниковал. Я царапался, кричал и рыдал. Все было тщетно. Наконец я успокоился, но только из-за эмоционального изнеможения. Чувствуя, что пропал, я просто лежал, припав к холодной твердой стене. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем ко мне вернулась способность мыслить разумно. Но в конце концов я осознал, что нельзя же торчать здесь бесконечно, по крайней мере, мне этого совсем не хотелось. Ситуация казалась безвыходной. Я стал вспоминать все безвыходные ситуации, выпадавшие на мою долю.

И вспомнил. Несколько лет назад мы с другом купили самолет, летные характеристики которого нам были незнакомы. Приобрели мы его только потому, что он был дешев и в хорошем состоянии.

После нескольких испытательных полетов над аэродромом мы решили попробовать на нем фигуры пилотажа. Запасшись парашютами, мы поднялись на высоту примерно десять тысяч футов (3 км).

Сделали несколько восьмерок, мертвых петель, штопоров - все как будто в порядке.

Вновь набрав высоту, направили самолет носом вниз, повернули рычаг и штурвал, чтобы сделать бочку.

И тут мы оказались в штопоре. Чтобы выйти из него, перевели рычаг в центральное положение, затем вперед, что обычно делается в таких случаях. До сих пор это прекрасно срабатывало, а тут - отказ. Штопор пошел по касательной и стал быстрее, самолет начало швырять. Штурвал - в направление, противоположное штопору, форсирование тяги - ничего не помогло. Штопор становился все опаснее, а земля все ближе и ближе.

Билл с побледневшим лицом обернулся из передней кабины и сквозь рев ветра прокричал мне: Кажется, пора сматываться отсюда! Я тоже был уже готов покинуть самолет и задержался на несколько секунд только потому, что жаль было бросать машину, на покупку которой я долго собирал деньги.

Я рассудил так: Мы перепробовали все, кроме одного. Правда, это идет вразрез со всеми правилами и в штопоре этого делать нельзя. Попробую-ка я дать рычаг назад.

Ведь я ничего не теряю.

Я потянул рычаг на себя. Самолет тут же вышел из штопора и стал набирать скорость. Я выровнял его, и он наконец полетел параллельно земле. Мы благополучно приземлились. Пошатываясь, выбрались из машины и сели на землю. Это был внешний штопор. Никто из нас не только никогда прежде не имел с ним дела, но и не слышал о нем.

Припомнив этот случай я, в изнеможении лежа у преграды, попытался применить тот давний опыт. Вперед, вверх, вниз, вправо, влево - без толку.

В запасе осталось одно направление, хотя я был совершенно уверен, что оно неверно. Впрочем, хуже быть уже не могло, и я попробовал. Спустя несколько мгновений я был в физическом теле, измотанный, но целый и невредимый.

Что меня спасло? Теперь, задним числом мне ясно: я выбрал путь прочь от препятствия, назад, в направлении, противоположном тому, откуда я прибыл. Почему это сработало, я не знаю. Не знаю и того, что это было за препятствие.

Можно, конечно, предположить, что молитва подействовала - ведь вернулся в свое тело. Но даже если и так, то выглядело это совсем иначе, чем учит религия, - никакого ангела-спасителя, спешащего помочь и утешить.

Еще один случай. Как-то раз я заночевал в доме своего брата. Оставшись один в комнате для гостей, я разделся и лег в постель, так как очень устал.