Энергия наших мыслей: Влияние человеческого сознания на окружающую действительность - Коротков Константин (библиотека книг .txt) 📗
Более года Эдисон работал над этой проблемой, и после множества экспериментов ему удалось разработать прообраз современной лампы накаливания: вакуумированную колбу с металлической нитью, имеющей высокое сопротивление. Такие лампы можно было соединять параллельно.
Когда «Наполеон Науки» объявил о своем достижении, научный мир отреагировал с недоверием. Использование нитей с высоким сопротивлением считалось невозможным. Сэр Уилльям Сименс, несколько лет работавший над этой проблемой, заявил: «Подобное заявление должно быть воспринято как неприемлемое наукой и несовместимое с реальным научным прогрессом». Профессор Генри Мортон писал: «Я протестую от имени настоящей науки. Эксперименты Эдисона – это явная неудача, подаваемая как успех. Полный обман публики». Профессор Дю Монсел: «Необходимо потерять всякое чувство реальности, чтобы принять подобные утверждения. Волшебник Менло-Парка, по-видимому, совершенно не знаком с основами электрической науки. Мистер Эдисон тянет нас назад».
И в то время, как лаборатория Эдисона освещалась ярким светом электрических ламп, сэр Уиллиам Пирс, шеф-инженер Британского Почтового Союза, читал лекцию для членов Королевского Общества в Лондоне в полумраке комнаты, освещенной мерцающим светом газовых ламп. Сэр Пирс объяснил своей аудитории, что параллельное соединение ламп – это «абсолютно идиотская идея». Кстати, тремя годами ранее этот же сэр Пирс отказался от внедрения телефонов в почтовом ведомстве. Он заявил, что «в Британии достаточно маленьких мальчиков, чтобы доставлять послания».
Естественно, высоконаучные мнения не смогли воспрепятствовать внедрению изобретений Эдисона. Но произошло это прежде всего благодаря вере в его технический гений со стороны инвесторов, таких, как Дж. Морган и В. Вандербильд. Но сколько замечательных изобретений в течение долгих десятилетий не могли пробить себе дорогу или вообще оказались похороненными в архивах.
Достаточно упомянуть идею бронированной машины – танка, выдвинутую в 1912 г. австралийским изобретателем де Молем и отвергнутую Британским военным офисом.
Первая демонстрация работающего телевизора, проведенная в 1926 г. британским изобретателем Бэйардом для членов Королевского Общества, была воспринята как некий фокус. Половина членов комиссии просто не поверили своим глазам, остальные прокомментировали увиденное, как «полная чепуха», «непонятно, зачем это нужно?», «какой полезной цели это может служить?».
Большинство идей великого мечтателя Николы Тесла так и остались на бумаге. Причем речь идет не только о передаче энергии на расстояние, но и о паровой турбине оригинальной конструкции, которую многие считают более эффективной, чем турбина Чарльза Парсонса, принятая во всем мире. Кстати, и Парсонсу потребовался не один десяток лет и незаурядная изобретательность, чтобы доказать значимость своего открытия. Дело было так.
4 июля 1897 г. Британский флот, самый сильный в мире на тот период, давал парад в честь бриллиантового юбилея Ее Величества Королевы Виктории. 166 боевых кораблей были выстроены в пять рядов, каждый по пять миль длиной. По периметру эскадру патрулировали торпедные катера – самые быстрые суда королевского флота.
Внезапно, к изумлению всего адмиральского состава, маленький кораблик, всего 100 футов длиной, вторгся в расположение безукоризненно выстроенной эскадры и гордо поплыл по направлению к королевской трибуне. Тотчас же два торпедных катера рванулись в сторону нарушителя, но он начал легко уходить от своих преследователей и скоро оставил их далеко позади. Маленький кораблик развил скорость 34 узла – почти 40 миль в час, что вдвое превосходило скорость его преследователей. Капитаном этого корабля был Чарльз Парсонс, более 20 лет пытавшийся предложить Адмиралтейству изобретенную им паровую турбину. Все было напрасно, пока он не решился на дерзкую демонстрацию перед лицом королевских особ и всего адмиральского флота. Только после этого началось триумфальное шествие турбинного флота по мировым океанам. Хотя, кто знает, может быть, турбина конструкции Теслы была бы более эффективной?
Так что же получается? С одной стороны, нам грозят многочисленные жулики и шарлатаны, с другой – оголтелые борцы за «чистоту науки», готовые не просто выплеснуть ребенка вместе с водой, но задушить его при рождении. Как же разобраться и не потерять голову в этом море информации? Есть ли объективные критерии, позволяющие понять, что вот это – великое достижение науки, а вот то – фантазии полуграмотного инженера?
К сожалению, приходится признать, что таких критериев нет. Каждый случай требует индивидуального рассмотрения, и каждый случай таит в себе неразгаданную тайну. Основным критерием, конечно, является время, и с высоты нашего столетия наглядно видны интеллектуальные взлеты и досадные заблуждения предыдущих поколений. Новые идеи легко входят в жизнь, когда поколения, к которым принадлежали критики этих идей, из жизни уходят. Но есть ли у нас время ждать сто лет, чтобы быть услышанными? Конечно, нет. Вот и приходится опираться на здравый смысл, интуицию и профессиональное чутье. Сохраняя при этом непредвзятость и широту мышления, горячее сердце и холодный ум. Очень непростая позиция. Гораздо легче заниматься критиканством и громить чужие идеи, не влезающие в прокрустово ложе собственных представлений.
Например, вот что пишет нобелевский лауреат, создатель теории, объединившей слабые и электромагнитные силы в природе, Стивен Вайнберг (Steven Weinberg): [3]
«Наряду с главным потоком научного познания существуют изолированные маленькие заводи, в которых плещется то, что я (выбирая самые нейтральные термины) назвал бы паранаука: астрология, гадание, передача мыслей, ясновидение, телекинез, креационизм и множество их разновидностей. Если бы удалось доказать, что хоть в одном из этих понятий есть какая-то истина, это было бы открытием века, значительно более важным и заметным, чем все то, что происходит сегодня в нормальной физике».
Однако в конце главы Вайнберг приходит к заключению:
«Я думаю, вы все же решили бы, что мы уже достаточно знаем о Техасе, что большая часть его территории используется и заселена, так что просто бессмысленно пытаться искать сказочные золотые города. Точно так же открытие связной сходящейся структуры научных объяснений сослужило большую службу, научив нас, что в природе нет места астрологии, телекинезу, креационизму и другим предрассудкам».
Как тут не вспомнить Генриха Шлимана, открывателя Трои, и подобные слова, которые говорили ему профессиональные археологи! В этом проявляется снобизм профессиональных ученых, которые достигли высот в своей области, которым некогда и не хочется отвлекаться на чужие идеи и которым проще от них отмахнуться, чем разбираться.
Хотя, как показывает практика, скептиками зачастую становятся люди творчески бесплодные. Импотенты, которые уже ничего не могут сами, но с пеной у рта критикующие все новое и необычное. Академики, выработавшие свой творческий потенциал, но не растратившие пробивной энергии своей молодости. Они потратили массу сил на то, чтобы добраться до своего кресла, и каждую новую идею воспринимают как покушение на личную собственность. Цепные псы Системы, с лаем отстаивающие здание своей Парадигмы.
В то же время есть внутренняя логика научного прогресса, и действительно значимые идеи обязательно пробивают дорогу в жизнь. Как трава, проламывающая асфальт и вылезающая к солнцу. К тому же для каждой новой идеи должна созреть социальная, техническая и культурная среда. Должны быть созданы внутренние условия для смены научной парадигмы, и тогда абсурдное вчера становится естественным сегодня. Так что не надо бояться трудностей, надо работать и двигаться вперед. Здесь уместно привести слова выдающегося исследователя природы Ж. Ламарка:
«Но лучше, чтобы истина, раз понятая, была обречена на долгую борьбу, не встречая заслуженного внимания, чем чтобы все, что порождается пылким воображением человека, легковерно воспринималось».
