Чувство Святости (СИ) - Беатов Александр Георгиевич (читать книги без регистрации .TXT) 📗
В том случае, когда неповторимое расчленяется на элементы, привлекающие блудливый рассудок, чтобы заострить на них своё внимание, несомненно мы приближается к болезненной границе, когда наступает утрата целостного восприятия художественного полотна. Именно таким расчленённым дакардиаолизовыанным восприятием страдает современный человек, утративший способность к художественному мышлению в угоду аналитическому. В лучшем случае он способен лишь натуралистически воспринять подобное полотно. Он скажет, что не видел ранее таких красок, таких художественных приёмов, мастрства исполнения, сочетаемости элементов, ассиметрической симметрии и.т.п. При всех потугах такой специалист-аналитик, художественный критик или редактор, отравленный рационалистической ориентацией своего сознания, не будет способен даже близко приблизиться в той грани восприятия мира, когда вступает в действие образное иррациональное мышление.
Подобно роботу, такой реципиент действительности имеющий глаза видеть и уши слышать, не будет ни видеть и ни слышать те неповторимые полотна художников, пейзажи самой природы, произведения композиторов..
Неповторима и уникальна человеческая личность.
Неповторим Сам Бог. Именно по этой причине Он непостижим для разума.
Именно поэтому Он закрыт для большинства.
Современный человек, привыкший к логическим обобщениям, разучился видеть и ценить индивидуальное, разучился воспринимать единичное, прекрасное и неповторимое. Поэтому он проходит мимо полотен художников, мимо красот природы. Для него все люди становятся похожи друг на друга. И Бога для него нет. Он просто не способен Его узреть. Он настолько болезненно и неизлечимо слеп своим рассудком, что никакие аргументы и накакие жизненные ситуации не способны раскрыть ему его глаза.
Он не способен созерцать мир глазами художника. Потому что любой художник - это творец. А современный больной человек - потребитель, "типический герой в типических обстоятельствах". Не видя неповторимой прелести жизни, он не улавливает в ней первозданной красоты и мистической непостижимой для разума, таинственной связи её с Творцом.
Даже само мышление человека делается как бы абстрактным, лишённым всяких эмоций. Сам для себя он становится абстрактной фигурой. Его тело ходит, ест, дышит, а ему нет дела до этих процессов: он занят своими мыслями. Его рассудок холоден и бессердечен.
70.
Жить без веры в Единого Бога всё равно что жить без рук. Подобно тому, как человек, попавший в тёмную комнату, обшаривает руками окружающие его предметы, чтобы случайно на них не натолкнуться, точно так же и человек без веры находится в постоянном мраке и вынужден своим собственным рассудком классифицировать всё, с чем сталкивается в жизни, обобщать, расставлять в нужном ему порядке. При этом он всёравно остаётся в тёмной комнате и не знает, как из неё выбраться. Несмотря на все его интеллектуальные потуги, неизбежно наступает час, когда смерть выносит его из этой комнаты, отнюдь не вперёд головой. Никакие знания не спасают от смерти.
Смерть непостижима для рассудка. Как и рождение в этот мир, она случается однажды и переживается индивидуально.
Вера в отличие от знания не даёт заблудиться, запнуться, упасть в темноте, даёт способность принять оптимальное решение в любом жизненном вопросе - согласно моральным установкам и божественным требованиям. Она является светом в окружающем мраке и той рукой Бога, которую Он всякому протягивает для спасения. Для верующего не бывает безвыходной ситуации. Достаточно обратить взор на божественные принципы нравственности - и будет получен ответ на любой вопрос: что мне следует делать или не делать, соглашаться с тем, что требуют обстоятельства жизни, или действовать вопреки обстоятельствам, согласно божественному знанию. В этом смысле знание и вера сливаются воедино. Мистический гностицизм выше всякой веры. Верующий может усомниться, и потерять веру. Видящий воочию и знающий - никогда. В этом смысле Фома-неверующий святее Савла, ставшего по вере Павлом. Впрочем, откровение Христа Савлу, ослепившее его и преобразовавшего в апостола и исповедника Павла, - тоже знание. Воочию он видел свет, который его ослепил. Он вовсе не верил в Христа до того момента. Значит, мистический гнозис сильнее всякой веры. И в этом Павел точно такой же, как и Фома.
Одержимый бесконечными заботами, зачатую человек не способен обдумать свои поступки, посмотреть на себя со стороны и увидеть то, к чему они могут привести. Он живёт узким кругом своего сознания, не способным мыслить широко в силу отсутствия гармонии между сердечным и рациональным. Большинство людей не задаёт себе даже вопроса: в чём смысл жизни. И если спросить такого человека об этом, то он стушуется и постарается перевести разговор на другую тему, а тебя примет за асоциального или психически нездорового. Такому человеку некогда думать над подобными вопросами, никак не связанными с его каждодневными заботами. Такой вопрос для него - слишком абстрактен. Вся его предшествовавшая жизнь не давала ему повода задуматься над чем-либо выходящим за рамки обывательского мироощущения. Каждый день и каждый момент для него всегда важнее что-то другое. И он не замечает, что сегодня дла него важно то, что завтра его совсем уже не интересует. И так далее... И так всю жизнь. Всю жизнь он живёт безо всякого самосознания. Жизнь протекает между пальцев, и он не успевает даже спохватиться, умирая по дороге домой с работы в подземном переходе метро.
71.
Поток наших мысленных забот следует останавливать мыслями о Боге или молитвой. И если даже не сразу удастся почувствовать достаточное сосредоточение на Боге, то несмотря на это, мы тем не менее можем получить положительный результат в решении многих наших проблем, зачастую не чувствуя это сразу, но осознавая это впоследствии. Как ни странно, не имея специальной заданности решать актуальные вопросы во время молитвы, мы очень часто получаем на них ответы именно после неё. Эти ответы выходят из-под сознания.
В течение дня, в течение жизни, мы не успеваем осознать множество проблем в их взаимосвязи и взаимозависимости. Чаще всего они остаются нерешёнными, не выведенными в область рационального актуального сознания, не связанными с совестью. Они могут даже мучать, давить своей проблематикой и кажущейся безвыходностью, и, не выведенные на рациональный уровень, подавлять и искажать личность изнутри, из-под сознания, доводить до клинической болезни, депрессии.
Больной человек замыкает свой взор на себе, раздражается и не ведает причины своего недуга, который заключается в оторванности его подсознания от сознания, его сокровенного от обыкновенного, его души и сердца, в которых он не сумел обнаружить Духа Божия, - от его рационального рассудка.
Таким путём и начинается раздвоение личности, болезнь, уродство души.
Многие считают, что психическая болезнь - это, будто, вирус. И пытаются лечить медикаментами, как антибиотиками, вакцинами или прививками, и не понимают того, что какая бы ни была причина, она уже не столь важна, по сравнению с результатом, который выражается в уродстве души. Причину надо было искать раньше. Теперь следует забыть о давно прошедшем и утонувшем в болоте несостоявшейся вовремя психоаналитической терапии. Если дело зашло слишком далеко, то даже экзорцизм не поможет. Помочь сможет только сила Духа Божия.
"Род сей изгоняется только молитвой и постом".
Когда же, наконец, больной душевно человек соскучится по родине? Когда он зайдёт в такую даль, на тот край своего оторванного от сердца рассудка, где останется или падение в пропасть, или лихорадочное забытье в заботах мира сего, или же... наступит возвращение в то состояние души, в котором не отравленная рационализмом детская душа когда-то живо ощущала в своей жизни Божественное присутствие? Появится ли ностальгия у блудного сына по Царству Небесному? Трудно ответить на этот вопрос. Ибо течение жизни заурядного человека стремит устроить всё так, чтобы он не услыхал тихого голоса: "Се стою у дверей и стучу..."
