Matador - Ривера Луис (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
Рафи промолчал. Ему нечего было ответить. Не рассказывать же, что творилось у него в душе, когда он лежал на песке под градом гнилых овощей, даже не имея возможности посмотреть в глаза тем, кто его освистывал. Вряд ли хозяин это сможет понять. А даже если и поймет? Что это изменит? Для него важно лишь одно — деньги. Поэтому Рафи сжал губы и еще ниже опустил голову.
— Ну, и что же ты молчишь? Пойми, Рафи, мне не доставляет удовольствия видеть, как над тобой хохочет толпа. Кстати, если ты не знаешь, то я тебе скажу: хохотать она может очень по-разному… И все здесь зависит только от человека, который находится на арене. Она может смеяться весело, зло, злорадно, добродушно, презрительно, ненавидяще, одобрительно, восхищенно… Да еще много как. Она может смеяться вместе с тобой или над тобой. И это выбирать тебе… Ты же почему-то выбрал для себя самый плохой вариант и теперь возненавидел за это других. Зачем? Что тебе это дает? Право на злость?
Хозяин помолчал немного, ожидая каких-нибудь возражений от Рафи, но их не последовало. Юноша был озадачен таким поворотом разговора.
— Я тебя не звал в свою труппу. Ты сам этого хотел. Верно? — продолжил клоун, видя, что юноше сказать пока нечего. — Это был твой первый выбор. Я тебе сказал, сказал прямо и четко, какую работу я могу тебе предложить. Ты согласился.
Причем опять-таки без всяких уговоров. Это был твой второй выбор. Ты мог стать для зрителей кумиром, но стал жалким посмешищем. Это был твой третий выбор… Смотри, никто ни к чему тебя не принуждал. Так кого ты ненавидишь? И главное — за что?
— Как я мог бы стать кумиром? — наконец подал голос Рафи. — Я, слепой, как крот…
— Покажи ты им то, что показал мне тогда, в той деревне, где мы познакомились, они бесновались бы от восторга. Мужество преодоления, Рафи, мужество преодоления… Вот, что по-настоящему достойно уважения. Для них ты смешон не потому, что слеп, а потому, что слался. Они видят перед собой маленького человека, безвольно опустившего руки. Как они должны к тебе относиться? В лучшем случае жалеть… А ведь смеяться над тем, что жалеешь, так легко. Но попробуй посмеяться над тем, что уважаешь.
— И все равно, я не понимаю… Даже если я выйду против молодого быка, настоящего быка. Это ведь все равно будет клоунада. Я не смогу показать настоящее владение мулетой или шпагой…
— Конечно, не сможешь. Но ты сможешь показать, что не сломался. Ты сможешь показать свою волю, решимость и мужество бороться со своей слепотой. Если для тебя все будет всерьез, то и для них это уже не будет пустым развлечением. Люди любят смотреть драму. У большинства из них серая пресная жизнь. И не потому, что она так сложилась. А лишь потому, что у них не хватает смелости и мужества самим стать участниками трагедии. Тысячи смотрят на то, как матадор рискует жизнью на арене. Но единицы сами выходят к быку. Почему? Ведь возможность есть у каждого… Да потому, что смотреть на чужую игру со смертью очень волнующе, но абсолютно безопасно. Это замечательное сочетание… Вроде испытываешь острые ощущения, но при этом твердо знаешь, что вернешься домой целым и невредимым. Так же притягивает чужое мужество… Поверь, они будут смотреть не на то, как ты владеешь мулетой и управляешься с быком. Они будут смотреть на человека, который смог взять в руки мулету и выйти против быка… Пусть даже и совсем молодого.
— Не знаю, получится ли у меня, — сказал Рафи.
— Получится. Если перестанешь думать, что ты жертва… А чтобы избавиться от этой иллюзии, постоянно напоминай себе, что ты не центр мироздания, который вдруг все вознамерились обидеть. Следуй своему выбору. Следуй ему, чего бы тебе это ни стоило. На гору восходит только тот, кто готов умереть ради вершины. Если есть сомнения на этот счет, забудь о своей цели, все равно у тебя ничего не получится. Будь готов умереть ради цели, Рафи. Ради любой цели. Даже самой пустячной… Только так ты сможешь сделать в своей жизни хоть что-нибудь. Будь готов умереть. Побеждает только тот, кто ради победы готов отдать жизнь. Это самая сложная наука, но она — единственное, что стоит принимать в расчет. Ну и, выходя на арену, помни о том, что ты не самая важная на этой земле птица, над которой никому не позволено смеяться. Это тебе поможет.
Рафи молча кивнул. Ему нужно было подумать над тем, что сказал хозяин. Слишком неожиданно было слышать эти слова от того, кого привык считать не очень удачливым клоуном и расчетливым дельцом.
— И вот еще что, — снова заговорил хозяин цирка. — Я дам тебе еще один раз выйти на арену. Только один раз. Если ты по-прежнему будешь валять там дурака, я тебя выгоню из труппы. Дармоеды-белоручки мне не нужны. Они нигде не нужны… Так что поразмысли над моими словами хорошенько. И помни — только один шанс. Если человек не понимает подобных вещей с первого раза, дальше с ним возиться бесполезно. У нас у всех есть только одна попытка, Рафи. У всех и всегда. Жизнь слишком коротка, чтобы превращать ее в учебный бой с деревянной шпагой. Все, иди.
Труппа остановилась на ночлег в чистом поле. Хозяин решил, что лучше показаться перед потенциальными зрителями утром, отдохнувшими и свежими. Поэтому они остановились в нескольких милях от очередного городка, название которого Рафи ни о чем не говорило.
Сразу после ужина юноша взял свою палку и решил найти какое-нибудь уединенное тихое место, где можно было бы подумать о том, что сказал ему сегодня хозяин. Впрочем, он и так каждый вечер искал уединения. Он держался в труппе особняком, ни с кем не разговаривая без крайней необходимости. Даже со своим соседом по фургончику, матадором Луисом, он сводил все общение к минимуму. Ему казалось, что другие будут либо жалеть его, либо смеяться над ним. Ни то, ни другое его не устраивало. Исключением была Мария… Но где она теперь?.. А все остальные были для Рафи не более чем вынужденными спутниками, своего рода меньшим из двух зол. Так что своих коллег Рафи избегал. Он даже мало кого знал по именам и вообще плохо представлял, кто входит в труппу. Он сам, матадор Луис, клоун-хозяин, жонглер… Кто еще? Кто-то был, Рафи иногда слышал и женские голоса, но кто эти люди и чем занимаются, — его это не интересовало. Важно было только одно — найти Марию. А остальное… Что ему до всего остального?..
