Церковь в истории. Статьи по истории Церкви - Мейендорф Иоанн Феофилович (читать книги без сокращений txt) 📗
3. Иоанн V, Людовик Венгерский и Страцимир Болгарский
Политическая хроника 1362–1367 гг. служит яркой иллюстрацией тщетности попыток организовать военную кампанию, которая спасла бы империю от гибели [263]. Император Иоанн V, постоянно обращаясь к римскому престолу, переоценивал как политический вес папства, так и его благорасположенность по отношению к Восточной Церкви. Действительно, теоретическая схема, в соответствии с которой константинопольский император и папа Римский должны были стать политическими и духовными лидерами христианского мира, утратила свою актуальность. На Востоке голос императора в делах Церкви был уже далеко не решающим; что же касается папы, то его призывы к крестовому походу, раздававшиеся с непременной оговоркой о необходимости предварительного присоединения греков к Римской Церкви, воспринимались всерьез лишь в той мере, в какой они соответствовали политическим интересам европейских государств. А римскому понтифику оставалось просто пользоваться обстоятельствами.
Решимость выказал только Петр I, король Кипра, но ее явно не хватало для того, чтобы предотвратить угрозу турецкого нападения; единственное, что ему удалось, – это на пять дней занять Александрию (октябрь 1365). Правда, еще два суверена продемонстрировали готовность следовать его примеру: это были граф Амедей Савойский, двоюродный брат Иоанна V, и могущественный король Венгрии Людовик Великий. У Людовика сил было достаточно, чтобы стать серьезной угрозой для турок, однако его истинным побуждением участвовать в кампании были амбиции в отношении Балканского полуострова: во время военного похода его противниками оказались не турки-мусульмане, а православные болгары. Так, в мае 1365 г. он занял Видин и взял под стражу Страцимира – сына болгарского царя Ивана Александра.
Чтобы прояснить ситуацию и заключить с Людовиком официальный союз, Иоанн V в начале 1366 г. в сопровождении сыновей Мануила и Михаила сам отправляется в Венгрию. Как пишет Г. Острогорский, «впервые византийский император отправился заграницу не в качестве полководца во главе армии, а в качестве ищущего помощи просителя» [264]. Диалог Кантакузина с Павлом содержит не известные до сих пор сведения о переговорах, состоявшихся в Венгрии. Из уст бывшего императора мы узнаем, что Людовик Венгерский и его мать Елизавета Польская потребовали, чтобы до заключения союза Иоанн V и его свита приняли крещение в Римской Церкви; от него же нам становится известно, что сын царя Болгарии Ивана Александра, плененный год назад в Видине Страцимир, был принужден принять повторное крещение и войти в общение с Римской Церковью (см. § 11). Из слов Кантакузина явствует, насколько нетерпимыми в делах веры оказались Людовик и его окружение.
Этот новый аспект существенно меняет наши представления о том, что могло послужить причиной провала переговоров в Буде: раньше было принято считать, что переговоры оказались неудачными из-за жесткой позиции папы Урбана V [265]. Однако в представленном диалоге венгры предстают «более католиками, чем сам папа»; это позволяет рассмотреть под новым углом зрения сведения источников, относящихся к событиям 1365–1366 гг.
Произошедшее в Видине упоминается в письме главы ордена францисканцев, датированном 1366 г., в котором он ссылается на переговоры короля Людовика и викария Боснийского по поводу обращения болгар в лоно католичества в городе, захваченном венграми. По договору, текст которого до нас не дошел, от главы ордена потребовали направить в город монахов-францисканцев для перекрещивания болгар, так как тех, кто уже занимался этим в Видине, было недостаточно; восемь человек должны были за 50 дней покрестить 200 тысяч болгар! [266] В письме говорится также о «неверных государях», принимающих крещение, о «еретиках» и «схизматиках», возвращающихся к истинной вере, а также о «манихеях», то есть богомилах. Не заметно, чтобы сам генерал ордена как-то различал обряд обращения в католичество для «неверных» и «схизматиков»: вся Болгария представляется ему освобожденной от «погибели» [267]. Впрочем, можно ли представить себе, что в таком городе, как Видин, было 200 тысяч «неверных» или богомилов? Очевидно, что все – в том числе и православное большинство населения – прошли через один и тот же чин крещения. О самом Страцимире в письме не упоминается, но нам известно, что и он, депортированный в крепость Гумник в Боснии, был обращен в католичество [268]: из нашего источника мы узнаем, что, как и все его подданные, он был крещен повторно.
Способ, которым Людовик вел свой крестовый поход, был неприемлем для Византии. И дело не в том, что Иоанна V как-то особенно беспокоила судьба болгар, которые после этого стали искать поддержки у турок, а в том, что религиозная политика Венгрии коснулась непосредственно его самого. Он получил от папы Урбана V письмо, датированное 18 апреля 1365 г. (следовательно, оно было написано одновременно с событиями в Видине), выдержанное в совершенно мирном тоне и содержавшее приглашение приехать в Рим; папа называл его «сыном одной с ним Церкви» и обещал ему свою помощь [269]. То есть Палеолог мог надеяться, что папа умерит фанатизм венгров и что прийти к соглашению с Людовиком будет все-таки возможно.
Однако на переговорах в Буде, как и на всех предшествующих, Византия столкнулась с предварительным условием: обращением Иоанна V в католичество; из нашего документа становится известно, что Людовик и его мать Елизавета Польская потребовали, чтобы император и его сыновья приняли крещение заново [270]. Эта непримиримая позиция вызвала ответную реакцию со стороны папы Урбана V, отправившего в Буду не одно письмо. Из них явствует, что Иоанн V, в принципе согласившись с переходом в другую веру, попросил, чтобы папа определил, какова должна быть процедура: он знал, что в Риме ему не станут навязывать повторное крещение. В Авиньон направилось двустороннее посольство в составе венгерского епископа Стефана Нитранского и византийского чиновника Георгия Маникаита; в июле 1366 г. двое папских легатов привезли ответы Урбана V. Письма папы были адресованы главным заинтересованным лицам: Иоанну V, с одной стороны, и Людовику и Елизавете Польской – с другой.
В одном из писем к Иоанну V, датированном 1 июля 1366 г., папа выражает свое удовлетворение по поводу достигнутого соглашения с Людовиком и подтверждает его условия, напоминая, что император и его сыновья поклялись под присягой совершать все, что прикажет папа, ради их обращения в католичество [271]. В другом письме Урбан V определяет процедуру воссоединения, которая подразумевает, в сущности, исповедание веры, сопровождающееся клятвой верности папе, подобно тому как это сделал Михаил VIII (olim per clarae memoriae Michaelem Paleologum imperatorem Graecorum, praedecessorem tuum, in simili reconciliatione praestiti ac factae… [272]) [273]. Письмо папы к Елизавете Польской служит подтверждением той ее «ревности не по разуму», о которой в нашем диалоге говорит Кантакузин; папа официально указывает ей предел бескомпромиссного поведения: он посылает Елизавете «для ее уведомления» копию описания процедуры воссоединения в том виде, в каком она была определена апостольским престолом (decrevimus) [274].
Поскольку Иоанн V был абсолютно готов к переходу в католичество, очевидно, что ответ папы Урбана был для него благоприятен, так как теперь он мог избежать унизительной процедуры повторного крещения, которой требовали венгры. Крестовый поход, однако же, не состоялся. Возможно, Людовика раздосадовала несколько сдержанная позиция папы. Возможно также, что исход переговоров оказался неудачным из-за записки, написанной папой 23 июня лично Людовику: папа советовал королю быть благоразумнее и выражал сомнения относительно искренности обращения Иоанна V [275]. Это подозрение высшего иерарха, даже высказанное приватно, явно не имело целью облегчить заключение соглашения.
