Реальность неведомого - Прийма Алексей К. (книга жизни TXT) 📗
ЧЕЛОВЕК, УПАВШИЙ В СТЕНУ
Ростовчанин Михаил Бабкин, которому чуть больше тридцати лет, провел несколько кошмарных минут в некоем ином мире. Его отчет о пешем (!) путешествии неведомо куда косвенно подтверждается свидетельскими показаниями двух других ростовчан – Николая Леонтьева и Виталия Кравченко, сверстников Михаила. Оба они собственными глазами видели, как Бабкин… провалился в бетонную стену и исчез в ней! И как спустя примерно час выскочил из стены с лицом, перекошенным от ужаса.
После долгой обстоятельной беседы с Михаилом я побывал на месте неслыханного происшествия и тщательно осмотрел, а также простукал ту стену.
Стена как стена.
Монолитная. Без скрытых пустот и зримых изъянов.
Вот как все, по словам Бабкина, Леонтьева и Кравченко, произошло.
В Ростове-на-Дону есть водный спортивный комплекс «Октябренок», функционирующий круглый год.
Теоретически он предназначен только для детишек, но на практике имеется в «Октябренке» сауна, а при ней – холл с холодильником, телевизором, баром, красивой мебелью. Представители городской элиты – единственные посетители сауны и холла. Они парятся в сауне, выпивают и закусывают в холле, потом резвятся в спортивном бассейне и затем опять выпивают и закусывают… Простому человеку попасть в сауну практически невозможно.
Нужны связи, нужен великий блат, дабы проникнуть сюда. У Михаила Бабкина такой блат был. Один его приятель работал в «Октябренке» сменным ночным сторожем.
Поздним вечером Бабкин, Леонтьев и Кравченко, в ту пору восемнадцатилетние юноши, вошли в помещение спорткомплекса, впущенные туда сторожем. Попарились в свое удовольствие в сухом жаре сауны, поплавали в бассейне, опять попарились и опять поплавали… Так и прошла ночь.
В шесть часов утра ночной сторож предложил ребятам разойтись по домам. Он провел их к служебному выходу из здания по так называемому «заднику» – подсобному, чисто служебному коридору с бетонными стенами без окон. Коридор тянулся по подвальной части здания рядом со стеной бассейна.
– Шли мы в следующем порядке, – рассказывает Михаил Бабкин. – Впереди шагал наш проводник, сторож, за ним – Леонтьев, следом – я, а позади меня топал Кравченко. Коридорчик был очень узким. Помнится, я подумал тогда: иду, как на расстрел. Два конвоира – впереди, третий – сзади…
Внезапно Михаил оступился, хотя оступаться вроде бы было не на чем. В гладком бетонном полу подземного коридора не было никаких выбоин. И тем не менее левая нога Бабкина, по его ощущению, влетела в какую-то колдобину, выемку в полу. Михаил коротко вскрикнул, и Николай Леонтьев, шедший в шаге впереди, оглянулся, удивленный. Леонтьев:
– Миша вскрикнул, я резко повернул голову назад, глянув на него, и увидел такое, что просто своим глазам не поверил? Миша, смотрю, падает влево. Его плечо вонзается в бетонную стену и входит в нее, как нож в масло. Следом скрывается в стене и все его тело.
Кравченко:
– Я шел по коридору и рассеянно пялился прямо в затылок Михаила, когда его качнуло и он закричал. В следующую секунду Мишка завалился влево и всем телом нырнул в стену, как в воду. Он исчез, растворившись в ней. Я обалдел! Кинулся к стене и давай шарить по ней руками. Что такое? Может быть, есть где-то в этом месте какая-то потайная дверь? Двери не обнаружил. Мои руки скользнули по монолитной шероховатой бетонной поверхности.
Бабкин:
– Я ударился левым плечом о нечто, бывшее, судя по ощущению, дверью. Дверь распахнулась, и я влетел в крохотную темную комнатушку, едва удержавшись на ногах. Слева стоял в ней предмет, похожий на медицинский лежак. А прямо передо мной высилась следующая дверь, чуть-чуть приоткрытая. В правой стене комнатушки было прорезано узкое окно. В нем виднелись верхушки деревьев, сплошь покрытые густой зеленой листвой. Ясный солнечный день стоял там, за окном. Верхушки деревьев раскачивались, колеблемые ветром. Я совершенно оторопел. Сейчас – шесть часов утра, а здесь, за окном, – день в полном разгаре. Кроме того, шел я по коридору, находившемуся под землей. А из окна в этой комнатушке открывался вид как минимум с четвертого этажа. Наконец, на дворе стоял январь. Ну а за странным окном был летний день.
Двигаясь словно в трансе, Михаил шагнул вперед и толкнул ладонью маячившую перед ним дверь, чуть-чуть приоткрытую. Перешагнул ее порожек и вошел в следующую, тоже маленькую комнату, охваченную опять-таки полумраком. На потолке слабо светился крохотный круглый плоский плафон. Окон не было. Возле одной из стен стояла здесь точно такая же кушетка, как и в первой комнатушке.
И опять Бабкин увидел прямо перед собой еще одну дверь.
– В голове у меня был полный сумбур, – говорит, вспоминая, он. – Я чувствовал себя Алисой в Стране Чудес. Был готов уже решительно ко всему – вплоть до встречи с самим сатаной. Действуя как автомат, я прошагал вперед, распахнул дверь и ввалился в совсем уж странное помещение, или, если угодно, в некое пространство.
Абсолютная темнота стояла там. И в этой чернильной мгле мерно посверкивали какие-то яркие точки. Их равномерные проблески подействовали на Михаила угнетающе-гипнотически.
– Я слегка очумел, – рассказывает он. – Не могу оторвать взгляд от мигающих точек. Чувствую, сознание начинает плыть… Вдруг вижу: на фоне мерцающих огоньков возникли передо мной черные человекообразные силуэты, слабо подсвечиваемые сзади пульсирующими огоньками. Головы у всех силуэтов были квадратными! Фигуры стояли передо мною цепью. Их было пять.
В центре цепи, подметил Михаил Бабкин, один из силуэтов замер в слегка склоненной позе. Он навис над неким светящимся аппаратом небольших размеров. Аппарат походил на початок кукурузы, направленный острым концом на Михаила. Светился он очень ярко, однако почему-то ничего не освещал окрест себя.
Бабкин услышал мужской голос, прозвучавший как бы прямо в его, Михаила, голове. Голос произнес с вопросительной интонацией:
– Этот?
Ему ответил другой мужской голос, опять-таки донесшийся не из черного пространства перед Михаилом, а гулким эхом прокатившийся внутри черепа нашего невольного контактера. Он сказал:
– Нет. Не тот.
Голос, раздавшийся первым, изрек тут же:
– Стирание памяти необходимо.
Фраза произвела на Михаила Бабкина устрашающее впечатление. С оглушительной ясностью он осознал, у кого именно будут стирать сейчас, по всей видимости, память.
Покуда черные фигуры с квадратными головами обменивались своими односложными репликами, Бабкин – неведомо для него как – вышел из состояния полугипнотического транса, в котором пребывал до появления фигур. К нему вернулась ясность мысли. Ужас заполонил все его естество, когда он услышал фразу насчет стирания памяти.
– Я подумал, эти мерзавцы сотрут сейчас всю мою память и я превращусь в полного идиота с мозгами как у младенца…
Михаил ринулся со всех ног прочь, сверкая пятками. Двери одна за другой так и захлопали за его спиной. Виталий Кравченко:
– Прошел почти час с того момента, как Миша провалился в стену. Мы обыскали весь спорткомплекс. Нигде не нашли исчезнувшего. Вернулись в «задник», в подземный этот коридор, и в полном отчаянии стали простукивать стену. Мы ничего не понимали. Мы были в панике. Собрались уже звонить в милицию, хотя и отдавали себе отчет, что вряд ли нам поверят там.
Николай Леонтьев:
– Я медленно брел вдоль бетонной стены и стучал по ней кулаком, выискивая тайный, тщательно скрытый лаз. И вдруг прямо из стены головой вперед вылетел пробкой Миша Бабкин с криком»…твою мать!». Он рухнул на четвереньки на пол, едва не свалив меня с ног.
Михаил Бабкин:
– Я вывалился в коридор, очумело вертя головой и что-то дикое, нечленораздельное выкрикивая. Ясно услышал, как дверь за моей спиной захлопнулась с громким стуком. Оглянулся – никакой двери в стене нет!… Ребята сказали, что искали меня, бегая туда-сюда по спорткомплексу, около часа. А по моим личным ощущениям, пробыл я в каком-то бредовом ином мире ни в коем случае не более пяти минут. Вот чудеса, правда? Получается, время там течет с другой скоростью, нежели у нас на Земле?
