История магии - Леви Элифас (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
"Я, Киприан, слуга Господа нашего Иисуса Христа, молюсь Всемогущему Богу-Отцу, говоря: Ты всесильный Бог, Бог мой всемогущий, пребывающий в вечном свете. Ты священен и достоин восхваления и Ты отклонил в давние времена заблуждения слуги Твоего, в которые я был ввергнут кознями демона. Я пренебрегал Твоим истинным именем: я проходил среди стада и оно было без пастыря. Облака не давали земле влаги; деревья не рождали плодов и женщины были избавлены от труда. Я был связан и не был свободен, и много зла окружало меня. Но теперь, Господь Иисус Христос, я знаю Твое Святое Имя, я люблю Тебя, я преобразился всем своим сердцем, всей душой и всем существом. Я отвернулся от множества своих грехов, так что я могу прийти к Твоей любви и следовать Твоим приказаниям, которые стали моей верой и моей молитвой. Ты есть Слово истины, единое Слово Отца, и я молю Тебя теперь разбить Цепи мук и ниспослать Твоим детям Твой благодетельный дождь подобный молоку, чтобы сделать свободными реки и освободить тех, кто плавает, а так же тех, кто летает. Я молю Тебя разбить все цепи и убрать все препятствия силою Твоего Святого Имени".
Древность этой молитвы очевидна, она воплощает многие замечательные реминисценции первобытного типа, относящиеся к христианскому эзотеризму первых столетий новой эры.
Определение «Золотая», данная сказочной легенде об аллегорических святых, в достаточной степени показывает ее характер. Золото, в, глазах посвященных, это конденсированный свет, священные числа Каббалы, назывались золотыми; моральные наставления Пифагора содержались в "Золотых Стихах", по той же самой причине мистический труд Апулея, в котором осел играл важную роль, назывался "Золотой Осел".
Христиане обвинялись язычниками в поклонении ослу, и это не было их собственной выдумкой; это восходит к евреям Самарии, которые выражали Каббалистические идеи Божественного с помощью египетских символов. Разум представлялся символом магической звезды, известный под именем Ремфам; наука изображалась эмблемой Анубиса, более позднее имя его — Ниббас; простонародная вера являлась в образе Тартака, бога, который представлялся держащим книгу, облаченным в плащ и имеющим голову осла. Согласно ученым Самарии, христианство было царством Тартака, или слепой веры и вульгарной доверчивости, установленными как универсальное прорицание наивысшими для понимания и познания. Вот почему при своих сношениях с неевреями и тогда, когда они слышали, что Христиане причисляются к таковым, они протестовали и просили не смешивать их с теми, кто почитает ослиную голову. Это вводило в заблуждение философов. Тертуллиан сообщает о Римской карикатуре, распространенной в его дни, которая обнажает Тартака во всей его славе, представляемого как бог христиан, к вещему удивлению Тертуллиана, хотя он и был автором знаменитого афоризма: "Верую, потому что абсурдно".
"Золотой Осел" Апулея — это оккультная легенда о Тартаке. Это магическая эпическая поэма и сатира против христианства. Ее история такова. Луций, герой романа, путешествовал по Фессалии, стране волшебников. Он пользовался гостеприимством в доме человека, жена которого была колдуньей, и он соблазнил служанку ее, думая таким путем выведать секреты ее хозяйки. Девушка обещала ознакомить любовника с кушаньем, с помощью которого колдунья превращается в птицу, но она ошиблась ящиком, и Луций превратился в осла. Она могла поддержать его лишь тем, что сказала, что для возвращения к прежнему состоянию достаточно поедать розы; роза была цветком инициации. Трудность состояла в том, чтобы найти розы ночью, и было решено подождать до утра. Служанка оставила осла, и его увели разбойники. Был маленький шанс пройти через розы, так нужные ослу, но садовники отогнали животное палками.
Во время своего долгого и обидного пленения он услышал историю Психеи, эту удивительную и символическую легенду, так близкую ему. Психея хотела найти секреты любви, как Луций пытался отыскать секреты магии; она утратила любовь и человеческий облик. Она была странствующей изгнанницей, живущей под гневом Афродиты, и он был рабом воров. Но пройдя через ад, Психея должна была вернуться на небеса; и боги сжалились над ним. Ему явилась во сне Исида, которая обещала, что ее жрец вернет ему розы во время торжеств праздника в ее честь. Наступил праздник. Апулей подробно описывает процессию Исиды; это описание очень ценно для науки, потому что дает ключ к египетским мистериям. Первыми проходят люди в масках, ведущие причудливых животных; это простонародные сказки. За ними следуют женщины, разбрасывающие цветы и несущие на плечах зеркала, которые отражают образ великой божественности. То же делают и мужчины, которые идут впереди и оглашают догмы, которые женщины украшают, подсознательно отражая высшие истины, свойственные их материнским инстинктам. За ними следуют мужчины и женщины, являющиеся светоносцами; они представляют союз двух сущностей, активных и пассивных породителей науки и жизни. После света следует гармония, представленная юными музыкантами, и, в конце, изображения богов, числом три, за которыми идет великий иерофант, несущий, вместо образа, символ великой Исиды, который представляет собой золотой шар, поддерживаемый жезлом-кадуцеем. Луций увидел венок роз в руках великого священника; он приблизился, не был оттолкнут; съев розы, он восстановил человеческий облик.
Все это изложено поучительно и перемежается эпизодами героическими и гротескными, что отражает причуды и Луция, и осла. Апулей был одновременно и Рабле, и Сведенборгом конца древнего мира.
Великие учителя христианства или заблуждались, или отказывались понять мистицизм Золотого Осла. Св. Августин в своем "Граде Божьем" самым серьезным образом спрашивает, верит ли кто-нибудь в то, что буквально превращается в осла и кажется расположенным принять эту возможность, но только как исключительный феномен — из которого не вытекают никакие последствия. Если с его стороны это была ирония, то следовало бы сказать, что это очень жестоко, но если это искренне… Однако, св. Августин — проницательный краснобай Мадауры, был скорее всего искренним.
Слепы и несчастны были те инициаты Античных Мистерий, которые осмеивали осла Вифлеема, не ощущая младенца Бога, который сиял над мирными животными в яслях — младенца, появление которого стало сияющей звездой прошлого и будущего. Пока философия, побежденная бессилием, причиняла обиды победоносному христианству, отцы Церкви осознали все величие Платона и создали новую философию, основанную на живой реальности Божественного Слова, присутствующего в Его Церкви, возрожденного в каждом из ее членов и бессмертного в человечестве. Она была бы грезой гордости более высокой, чем греза о Прометее, не будь она в одно и то же время учением о пожертвовании и искуплении, человечном, потому что оно божественно и божественном, потому что оно человечно.
Глава VI. НЕКОТОРЫЕ КАББАЛИСТИЧЕСКИЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ И СВЯЩЕННЫЕ ЭМБЛЕМЫ
Следуя прямым предписаниям Спасителя, ранняя Церковь не показывала свои Святейшие Таинства, чтобы они не подвергались профанации со стороны толпы. Использование Крещения и Причастия было заслугой последующих инициации; священные книги тоже держались в тайне, их свободное изучение и, более того, толкование было оставлено священникам. Изображения были малочисленны и мало выразительны по характеру. Чувство времени удерживало от воспроизведения фигуры Христа, и изображения в катакомбах были, по большей части, Каббалистическими эмблемами. Таков Эдемский Крест из четырех рек, куда жаждущие приходили напиться; таинственная рыба Ионы часто замещалась двуглавым змием; человек, поднимающийся из сундука, напоминал изображения Осириса. Все эти аллегории в последующий период подверглись осуждению благодаря гностицизму, который использовал их неправильно, материализуя священные традиции Каббалы.
Имя гностиков не всегда отвергалось Церковью. Те отцы, учение которых соответствовало традициям св. Иоанна, часто использовали этот титул, чтобы обозначить им совершенного Христианина. Кроме великого Синезия, который был законченным Каббалистом, но, безусловно, ортодоксом, св. Ириней и св. Климент Александрийский применяли его в этом смысле. Ложные гностики восставали против иерархического порядка, стараясь унизить священную науку ее общей диффузией, подставить видение вместо понимания, личный фанатизм вместо иерархической религии и особенно мистическую вольность чувственных страстей вместо той мудрой христианской трезвости и послушания закону, которые суть мать чистых браков и спасительной умеренности.
