Секреты Вознесения. Раскрытие космической битвы между добром и злом (ЛП) - Уилкок Дэвид (книги онлайн полностью бесплатно txt) 📗
Глава 7
Рай и ад
Седьмого декабря 1984 года, сразу же после премьеры, отец взял Майкла и меня на фильм Космическая Одиссея 2010 года. Это продолжение культового классического фильма Артура Кларка и Стэнли Кубрика Космическая Одиссея 2001 года, которого я никогда не видел. Я сильно волновался, когда заметил, что на побережье профессор Хейвуд Флойд печатает на том же компьютере Apple IIc, который недавно получил я. В фильме, Россия и США запустили совместную миссию для исследования того, что произошло с кораблем, покинутым в конце фильма 2001. Бывший командир корабля Дэвид Боумэн стал тем, что вы могли бы назвать вознесенным существом. Он связывался со своей матерью, двигаясь по электрическим проводам и появившись на ее телевизоре в виде искр звездного света, мерцающих в ее глазах. Когда она умоляла его сказать, кто он, Дэвид улыбнулся и сказал: “Нечто чудесное”. Притягательность и энергия момента достигли моих самых потаенных глубин. Они запустили глубинные воспоминания из многих снов, которые я видел в прошлом.
В фильме витает страшная угроза ядерной войны, когда трения между двумя экипажами, русским и американским, усиливаются, но они нуждаются друг в друге для выживания. Они приближаются к загадочному древнему объекту, называемому “Монолит”, плавающему в космосе рядом с покинутым кораблем. Я с трудом поверил, что это кино. Затем, оказалось, что темное пятно на Юпитере становится все больше и больше. Когда экипаж увеличил изображение, космонавты обнаружили, что оно состоит из бесчисленных легионов монолитов. Эти таинственные богоподобные объекты захватили всю планету и преобразовывали ее в нечто новое.
Экипажам передается четкое послание о том, что они должны уйти. Компьютер покинутого корабля HAL принес в жертву себя и свой корабль (Дискавери), чтобы спасти остальных. Вся планета сжалась и взорвалась, образовав сияющее новое солнце в Солнечной системе. Некая таинственная сила, возможно вознесенная форма Дэвида Боумэна, передала послание на Землю: “Все эти миры, кроме Европы, принадлежат вам. Не приближайтесь сюда. Пользуйтесь ими вместе. Пользуйтесь ими в мире”.
Неделями я не мог думать ни о чем другом, кроме фильма 2001. Старик рассказывал, что здесь произойдет очень похожее событие, за исключением того, что будет задействовано Солнце, а не Юпитер. В моей памяти начали всплывать сны, по существу, они никогда и не забывались. Я пошел, достал книгу Кларка и… влюбился в нее, хотя всегда думал о том, как нелепо следующее: автор сказал, что все на Земле согласились с тем, что новое солнце “должно” называться Люцифером. В то время я не думал о том, что все это имело какое-то более глубокое значение. Со временем инсайдеры поведали, что Кларку предоставили огромное количество засекреченной информации, чтобы подготовить нас к последующему раскрытию. Кабала уже знала, что Раса Древних Строителей возвела удивительные артефакты в нашей Солнечной системе и вовлечена в управление нами в процессе вознесения. Группы, передавшие Кларку эту информацию, исповедовали люциферианство, и это нашло свое отражение в романах Артура. Тем не менее, я считаю, что эффект в целом позитивный. Фильм знакомит людей с тайнами вознесения и древними артефактами на Земле и в нашей Солнечной системе.
Я убедил маму взять напрокат фильм 2001, что сделало монолит еще намного интереснее. Казалось, он представляет древнюю инопланетную технологию, предназначенную для катапультирования человеческих существ на новые уровни эволюции. Концовка фильма, когда Дэвид Боумэн проходит через звездные врата и становится звездным ребенком (тем же существом, с которым мы встречаемся в фильме 2010), привела меня в полный восторг. Я быстро прочел оригинал – роман Кларка 2001.
Обезьяний холм
Во время рождественских каникул, грубый заносчивый качок с квадратной челюстью и сверхъестественной самоуверенностью, которого мы будем называть Брэд, пригласил меня покататься на санках с ним и его друзьями. Брэд и я были знакомы много лет, он жил в нескольких улицах от меня. Его родители отапливали дом дровами, и на нем было написано: “Никогда не доверяй тому, кто не пьет”. Приглашение покататься на санках пришло как бы из ниоткуда; мы не разговаривали с тех пор, когда я пришел к нему и увидел, как он убивает воробья из пневматической винтовки. Одним из друзей Брэда был Крис, козырявший фразой “Он такой умный, что немой”, неделями твердивший, что мне следует надеть новые штаны, и дразнивший меня толстяком.
Еще одним другом Брэда был Эдди, он все еще занимался в классе игры на барабане, который в свое время я быстро бросил. М-р Риккобоно требовал, чтобы я не играл ничего кроме медленных четвертных нот, влево-вправо-влево-вправо, по 20 минут в день. А я уже в детском саду играл на барабане ритмы американский индейцев, поэтому это была потрясающе скучная шутка. Такая скука была просто невыносимой, и я решил, что лучше буду упражняться сам. И вот мы четверо сидим в маминой машине и едем в Коллинз Парк. Ребята могли говорить только об Обезьяньем холме. У холма был очень опасный крутой склон, и после приблизительно 8-ми метров следовал поворот на 90°, а потом предстояло съезжать еще 30 метров. Слева от Обезьяньего холма стояла плотная стена из пахучих вечнозеленых деревьев.
После катания на более легких и безопасных трассах все мы отправились на Обезьяний холм. Я смотрел, как все они спускаются с холма и говорят, как важно вписаться в поворот. Я сразу же решил, что не скачусь с него ни при каких обстоятельствах. Это было бы слишком опасно. Следующее, что я помню, они практические потребовали, чтобы я съехал с холма на своих оранжевых пластмассовых санках, называя меня киской. Я продолжал отказываться. Они схватили меня и силой запихнули в санки на расстоянии 4,5 м в стороне от начала трассы. Затем все трое толкнули меня так сильно, как только могли, воспользовавшись дополнительными 4,5 метрами как дорожкой разбега. Я скатился с вершины холма и влетел в 90-градусный поворот на полной скорости. Вписывание не принесло мне ничего хорошего. Поворот превратился в трамплин и выбросил меня в воздух. Я летел 30 метров в пустоте, спускаясь по плавной параболической кривой, и оказался в 4,5 м от поверхности земли. Это вынудило меня довольно долго находиться в воздухе. Все, что я мог сделать, – держаться за санки, пока они медленно вращались в рассыпчато зеленом зимнем воздухе. Я был слишком шокирован и озадачен, чтобы испугаться. Ощущение напоминало выход их тела, только в бодрствующем состоянии.
Задом наперед я ударился о землю, и поэтому не знал, куда приземлился. Я врезался в плотный снег в сидячем положении, удар был так силен, что санки треснули в 25-ти разных местах. Многие трещины оказались треугольной формы. Копчик и низ позвоночника болели так, что я не знал, смогу ли снова ходить. Все тело, с головы до ног, пульсировало от боли. Страшно болела голова, а в ушах стоял звон и бился пульс. Дети быстро спустились вниз, чтобы посмотреть, все ли со мной в порядке.
Каким-то чудом им удалось поднять меня на ноги, оказалось, что ничего не сломано. Сильно болел копчик, и я с трудом мог идти. Я поднялся на холм, нашел маму и попросил, чтобы она забрала меня домой. Несколько дней я почти не мог сидеть. Мама не видела, что произошло, и сильно заволновалась, когда я рассказал, почему у меня больше нет санок. Больше никогда я даже близко не подходил к Обезьяньему холму.
Вот для чего нужны друзья
В нашем планетарном сценарии великие противники угрожали нам немедленной смертью от ядерного разрушения в любой момент. Одни люди решили стремиться к позитиву и быть добрыми, другие стремились повторять причинение травмы и боли другим людям. Я еще оправлялся от падения, когда Эрик решил показать, что такое “обеление”. В СМИ, когда правительство совершало преступление и скрывало это, это называлось “обелением”. Прямо перед домом моей няни Эллен Эрик схватил меня, сделал подсечку и повалил лицом вниз в снежный сугроб. Потом набрал пригоршню снега и стал пихать его мне в лицо, втирая кругами. Это продолжалось пугающе долго. Он не давал мне дышать, а снег был люто холодным. Я кричал и кричал, пытаясь довести до его сведения, что вот-вот умру, и молотил руками, но голоса не было; Эрик продолжал свое занятие. Я лишался воздуха и не знал, обрету ли его снова. Наконец, он прекратил. Мои израненные легкие снова и снова хватали воздух.
