Магия Любви и Черная Магия - Давид-Ниэль Александра (книги без регистрации TXT) 📗
— Ты что, оглохла?.. Проваливай! — повторил атаман.
— Это тебя я видела в мечтах, — прошептала странница точно во сне.
— Что?! — воскликнул молодой разбойник, а его сообщники, услышавшие неожиданное признание, покатились со смеху.
Предводитель однако остался серьезным. Нахмурив брови, он резко спросил:
— Чего ты хочешь?
— Возьми меня с собой, — тихо произнесла девушка.
Человек, к которому она взывала, окинул ее пристальным взглядом и, не проронив ни слова, поскакал прочь крупной рысью, чтобы занять место во главе отряда.
— Посадите ее на лошадь, пусть кто-нибудь везет ее позади себя, — бросил он на ходу через плечо.
Отряд разбойников пришел в движение. Развеселившись оттого, что возвращаются с богатой добычей, а их предводитель получил вдобавок от судьбы странный подарок, грабители с хохотом перебрасывались сальными шутками.
Но незнакомка будто ничего не слышала и подстегивала лошадь [5] с невозмутимым лицом.
Разбойники скакали без остановки до глубокой ночи. Наконец, когда они выбрались из извилистого ущелья, предводитель приказал сделать привал в густо заросшей травой долине, где струился ручей.
Быстро разбили лагерь и выставили часовых. Для этого достаточно было лишь сложить в кучу украденные тюки, привязать захваченных у паломников животных и развести костер. Выпив по несколько чашек чая с маслом и съев по две-три ячменные лепешки, разбойники заснули под открытым небом, закутавшись в свои меховые одежды и подложив под голову седла.
Впереди предстояли веселые дни пирушек по случаю удачного похода.
Любви молодого атамана была чужда поэзия; в этом отношении он ничем не отличался от своих собратьев и даже превосходил прочих разбойников грубостью.
Не спеша завершив скромную трапезу, он поднялся и бросил девушке:
— Ты хотела остаться… Ну что же, пошли!
И, не дожидаясь, когда она последует за ним, оп направился туда, где намеревался провести остаток ночи. Безмолвная девушка послушно шла за ним по пятам.
Сидя на покрывале, заменявшем ложе, предводитель перебирал в памяти новые для себя удивительные ощущения. Чувственность этого дерзкого разбойника, похожего на могучего здорового зверя, находила выход без всяких затруднений. Он шел к женщинам подобно жеребцам своего табуна, гонявшимся за кобылами. Дочери и жены пастухов охотно уступали ему то ли из страха, то ли оттого, что красивый самец пробуждал в них желание, но короткие связи не оставляли в его душе никакого следа.
Чем же эта девушка отличалась от других?.. Оцепенение, в котором пребывал его разум, не позволяло Гарабу рассуждать на данную тему. Он вновь почувствовал трепет, стеснение в груди, страстное желание, которые терзали его плоть и заставляли задыхаться. Смятение, рождавшее в душе хаос острых сладострастных ощущений, угнетало его. Гарабу казалось, что в недрах его существа поселилось сказочное чудовище, которое завладело его телом, взяло в тиски раскаленные конечности, зажало в пасти голову… Быть может, он сходил с ума?..
Оп привстал и окинул взглядом свою новую любовницу, лежавшую рядом. Рыжеватый свет ущербной луны придавал ее лицу своеобразное выражение.
В Тибете существует поверье о девушках-демонах сондрэма, которые ради забавы выбирают себе любовников среди людей, а затем мучают и пожирают их. Будучи в здравом уме, он смеялся над этими россказнями. И все же…
— Как тебя зовут? — резко спросил он.
— Дэчема, [6] — отвечала паломница.
— О! Какое прекрасное имя! — воскликнул предводитель. — Ты и вправду заставляешь радоваться! Ты принесла мне радость! Многим ли ты доставляла ее до меня?
— Ты же знаешь, что я была девственницей, — спокойно ответила его возлюбленная.
Молодой человек не возражал. Он не сомневался в этом. Его вопрос был продиктован желанием скрыть свое волнение за напускным безразличием и бравадой.
— Меня зовут Гараб, [7] — продолжал он. — Наши имена сочетаются… так же хорошо, как наши тела. Ты согласна, Дэчема?
Он наклонился к девушке и с силой сжал ее в объятиях.
Следующий день ушел на подсчет захваченной добычи, дележ причитавшейся каждому доли и споры о том, как лучше сбыть товар.
Лошади, мулы и провиант не давали повода для распрей. Тибетские разбойники не бездомные бродяги, а пастухи или хозяйственные фермеры, объединяющиеся при случае для набегов, которые они считают благородным делом, где проверяется сила и мужество храбрецов «с могучим сердцем». [8] Каждый из этих «героев» владеет палатками на высокогорных пастбищах либо домом в долине. Причитающиеся ему мешки с зерном или мукой пополняют семейные запасы продовольствия, а захваченный скот занимает место в стаде до тех пор, пока его не погонят вместе с другими животными для продажи на какой-нибудь отдаленный базар.
Однако на сей раз в числе трофеев были также шелковые ткани, серебро, золото в слитках и множество ценных предметов либо забавных вещиц, для которых сельские грабители не могли придумать применения. Эту часть добычи следовало продать или обменять на полезные товары в крупном городе, где подобные сделки не редкость, и достаточно далеко, чтобы тамошние сутяги не проведали о происхождении привезенных вещей и не попытались их присвоить под предлогом восстановления законности.
Настал полдень, а спорам по этому поводу не было видно конца. Пришло время обедать.
— Принеси мне чаю туда, — приказал Гараб одному из своих людей, который служил ему во время похода.
«Туда» означало место, где он провел ночь с Дэчемой и где она поджидала его, пока он руководил дележом добычи.
Сушеное мясо [9] и лепешки из ячменной муки были извлечены из котомок, подвешенных к седлу Гараба, и поданы ему с кувшином чая.
— Ешь, сколько влезет, [10] — сказал предводитель молодой женщине.
Она улыбнулась. Привычное успокаивающее занятие вернуло ее от грез к реальной жизни.
— Ты довольна? — спросил Гараб.
Она кивнула.
— Тебя не назовешь болтливой, — заметил он со смехом. — Ты подумала о том, что будешь теперь делать? Ты не сможешь догнать своих друзей-паломников. Как же ты вернешься домой? Это очень далеко отсюда? Сколько времени вы были в пути, когда я вас задержал?.. Твои отец и мать живы?.. Ты жалеешь о том, что сотворила, не так ли?.. Хочешь вернуться к своим?
— Нет, — промолвила Дэчема. — Я хочу остаться с тобой.
Все остальные его вопросы остались без ответа.
— Почему ты решила ехать со мной? — продолжал спрашивать он. — Ты не могла меня любить. Ты же никогда меня не видела.
— Я видела тебя в мечтах.
— Да, ты уже это говорила. Но в каких мечтах? Ты видела меня ночью во сне?
— Иногда, Но чаще я видела тебя, когда бодрствовала. Ты являлся мне на коне, посреди пустынных просторов; сидя в седле, прямой как струна, ты разглядывал вдали что-то невидимое для меня. Я сходила с ума от желания бежать к тебе… Внезапно я чувствовала, как меня отрывают от земли, сажают на твоего коня и увозят галопом через пустынные чантанги. [11] Порой, когда кто-нибудь заговаривал со мной, видение меркло, и тогда я ощущала странное одиночество и пустоту, словно исчезнувший всадник уносил с собой частицу моего «я».
— Ты знала, куда я везу тебя на своем коне?
— Я не думала ни о чем. Мы скакали без всякой ведомой мне цели. Помню лишь ветер, хлеставший в лицо, камни, с шумом вылетавшие из-под копыт коня, горы и Озера, устремлявшиеся нам навстречу, горячее сильное тело, которое я чувствовала под твоей одеждой, и биение наших сердец.
Гараб задумался.
