Космоконцепция розенкрейцеров или мистическое христианство - Гендель Макс (книги бесплатно без онлайн .txt) 📗
Рассматривая жизнь с этической точки зрения, мы находим, что закон возрождения вместе с сопровождающим его законом следствий — это единственная теория, удовлетворяющая чувство справедливости и гармонирующая с фактами жизни, как мы их видим.
Рассуждая логически, трудно понять, как «справедливый и любящий» Бог может требовать одних и тех же добродетелей от миллиардов людей, которых Ему «захотелось» поместить в различные условия жизни — не по какому-либо правилу или системе, а просто как попало, по собственному капризу. Один живет в роскоши, другому достаются пинки и сухие корки. Один воспитан на соблюдении моральных норм и существует в атмосфере высоких идеалов; другой растет в нищенском окружении, где его учат лгать и воровать, и, чем больше он это делает, тем он удачливее. Справедливо ли требовать одного и того же от обоих? Правильно ли награждать одного за добродетельную жизнь, в которой он к тому же был помещен в такую среду, где очень трудно жить иначе, и наказывать другого, ущемленного до такой степени, что он и понятия не имел об истинной нравственности? Конечно нет. Не логичнее ли думать, что мы неверно интерпретировали Библию, чем обвинять Бога в таком чудовищном плане и обращении?
Не стоит говорить, что мы не должны пытаться разгадать тайны Бога, что они вне нашего понимания. Неравенство положения может быть удовлетворительно объяснено совместным действием двух законов — возрождения и следствий — и приведено в гармонию с концепцией справедливого и любящего Бога, которой наставлял сам Христос.
Более того, эти законы указывают нам путь к освобождению от нынешнего нежелательного состояния и окружения, а также средство достижения любого развития, какими бы несовершенными мы ни были.
То, что мы есть, что мы имеем, все наши хорошие качества являются результатом наших собственных действий в прошлом. То, чего нам не хватает для физического, морального или умственного совершенства, может быть обретено нами в будущем.
Утром мы начинаем свою деятельность с того, на чем остановились накануне вечером. Так и наша работа в предыдущих жизнях создала условия, в которых мы теперь живем и трудимся, создавая условия для своих будущих жизней. Вместо того чтобы оплакивать отсутствие того или иного качества, которое мы хотим иметь, мы должны работать, чтобы его обрести.
Если один ребенок прекрасно играет на музыкальном инструменте, почти не прилагая усилий к тому, чтобы этому научиться, а другой, несмотря на все старания, играет весьма слабо в сравнении с первым, это показывает лишь то, что первый приложил усилия в предыдущей жизни и теперь легко восстанавливает былой навык, тогда как второй взялся за дело только в нынешней жизни, а потому обязан много работать. Но если он будет настойчив, то может уже в этой жизни обогнать первого, если тот не повышает своего уровня.
Неважно, что мы не помним своих усилий, приложенных для обретения какого-то качества путем тяжелой работы. Это не меняет того факта, что обретенное качество остается при нас.
Гений есть признак продвинутой души, которая благодаря тяжелому труду во многих предыдущих жизнях развилась выше нормального уровня расы. Гений дает возможность увидеть ту степень достижения, которая станет обычной для грядущей расы. Его нельзя объяснить наследственностью, характерной, и то частично, лишь для плотного тела, а не для качеств души. Если бы появление гения могло быть объяснено наследственностью, почему мы не видим среди предков Томаса Эдисона длинной цепи механиков, каждый из которых талантливее своего предшественника? Почему гений не производит на свет гениев? Почему сын Зигфрид не превосходит величием своего отца, Рихарда Вагнера?
В случае, когда проявление гения зависит от обладания специально сконструированными органами, требующими многовекового развития, Эго, естественно, возрождается в семье Эго, которые из поколения в поколение трудились над созданием подобного организма. По этой причине в семье Баха на протяжении 250 лет было 29 музыкантов, обладавших той или иной степенью гениальности. То, что гений является выражением души, а не тела, доказывается тем, что душа не улучшалась постепенно, достигнув своего расцвета в Иоганне Себастьяне Бахе, а наоборот, мастерство, достигшее в нем своего наивысшего выражения, намного превышало таковое его предков и потомков.
Тело — это всего лишь инструмент, и производимая им работа зависит от управляющего Эго, как качество музыки зависит от искусства музыканта, а тембр инструмента лишь помогает ему. Хороший музыкант не может полностью выразить себя на плохом инструменте, даже на одном и том же инструменте разные музыканты не могут играть одинаково. Тот факт, что некое Эго возрождается как сын великого музыканта, вовсе не означает, что этот сын должен быть гениальнее отца, как имело бы место, будь гениальность итогом физической наследственности, а не душевным качеством.
Закон притяжения вполне удовлетворительно объясняет приписываемые наследственности факты. Мы знаем, что люди со сходными вкусами ищут общества друг друга. Если мы ищем друга, зная город, в котором он живет, но не имея адреса, мы, естественно, будем руководствоваться в своих поисках законом ассоциации. Если он музыкант, его скорее всего можно будет найти там, где обычно собираются музыканты. Если он студент, мы будем спрашивать в библиотеках, читальных залах и книжных магазинах. Если он спортсмен, мы будем искать его на беговых дорожках, в бассейнах, в бильярдных или спортивных залах, но маловероятно, чтобы в этих местах часто бывали музыкант или студент. Точно так же, с уверенностью можно сказать, что поиски спортсмена едва ли увенчались бы успехом, если бы мы искали его в библиотеках или на концертах классической музыки.
Аналогичным образом Эго обычно притягивается к наиболее родственным ассоциациям. Оно вынуждается к этому одной из пары сил мира Желаний — силой притяжения.
Можно возразить, что в одной и той же семье бывают люди совершенно противоположных вкусов или даже злейшие враги, и если правит закон ассоциации, то почему они привлекли друг друга?
Объяснение заключается в том, что в течение земных жизней Эго установило множество отношений с различными людьми. Эти отношения были приятными или наоборот, и выливались, с одной стороны, в обязательства, которые не были в свое время исполнены, а с другой могли причинить вред и вызвать чувство сильнейшей ненависти к тому, кто его причинил. Закон следствий требует выплаты долга. Смерть не «покрывает всего», как переезд в другой город не уничтожает денежного долга. Приходит время, когда два врага должны встретиться вновь. Старая ненависть сведет их вместе в одной семье, ибо целью Бога является, чтобы все полюбили друг друга. Поэтому ненависть должна претвориться в любовь, и хотя возможно, что они потратят много жизней, «перебарывая ее», когда-нибудь они выучат урок и превратятся из врагов в друзей и помощников друг для друга. В таких случаях взаимный интерес, который был у этих людей, вводит в действие силу притяжения, которая их и сводит. Будь они безразличны друг к другу, они бы не встречались.
Так связка двух законов — возрождения и следствий — рационально разрешает все проблемы, свойственные человеческой жизни, по мере того как человек неуклонно движется к следующей стадии эволюции — к уровню сверхчеловека. Человечество прогрессирует всегда вперед и вверх, как гласит теория, в отличие от того, что думают люди, путающие доктрину Возрождения с нелепыми учениями некоторых индийских племен, которые верят, что человек воплощается в животных и растения. Это было бы движением вспять. Для этой доктрины регресса не находится никаких оснований ни в природе, ни в священных книгах какой бы то ни было религии. Лишь однажды (только однажды) такая точка зрения высказывается в одном религиозном писании Индии. В Катха упанишаде (гл.5, стих 9) сказано, что некоторые люди, в соответствии с их деяниями, уходят в материнское чрево, а другие — в «стхану». «Стхану» — это санскритское слово, означающее «неподвижность», но оно имеет и значение «столп». В упомянутом контексте оно интерпретировалось таким образом, что некоторые люди из-за своих грехов возвращаются к неподвижности растительного царства.
