Сущность буддизма - Кьябгон Тралег (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
Различные атомистические теории утверждают, что макрообъекты, столы и стулья, например, могут изменяться, но они сложены из атомов, а вот атомы неизменны. Из этого следует, что атомы обладают реальной сущностью. Однако при первом же знакомстве с буддийскими концепциями причинности и пустоты нам становится ясно, что теории эти весьма обманчивы. Вот почему Нагарджуна говорил, что все возможно, поскольку есть пустота. Если бы вещи обладали постоянными сущностями, изменения были бы невозможны. А если нет изменений, ничего не происходит. Итак, не стоит считать пустоту чем-то отрицательным. Вернее будет думать, что именно благодаря ей наш мир существует и живет. Именно пустота делает это возможным.
На первом уровне бодхисаттва впервые постигает пустоту, реализуя семь частей просветления. Это внимательность, понимание, различительная мудрость, усилие, радость, концентрация, и уравновешенность. Эти качества уже существуют до того, как бывают осознаны на пути узрения, но на этой стадии они могут созреть, развиться в полную силу. С точки зрения шраваки эти качества приобретаются с помощью практики самадхи, випасьяны и размышлений о Четырех благородных истинах. С точки же зрения бодхисаттвы они развиваются посредством практики шести парамит. Наличие этих качеств помогает пониманию конечной реальности, но и ясное понимание конечной реальности способно помочь развитию этих качеств.
Для их развития требуется время. Вот почему буддизм придает такое большое значение воспитанию, или, иначе говоря, культивированию. Мы должны учиться. Мы должны учить себя. Мы должны себя воспитывать и взращивать. Только тогда эти качества реализуются. И здесь не стоит становиться на позицию «все или ничего». Следует думать, как говорится, в сравнительной степени. Мы можем быть более внимательными и менее внимательными, более чуткими или менее чуткими; можем предпринимать большие или меньшие усилия и так далее. Если мы полагаем, что должны в полной мере обладать иметь всеми этими качествами с самого начала, мы слишком многого от себя ожидаем. Но если бы дело обстояло так, пять путей были бы излишними!
Буддизм учит, что это осознание выведет нас из состояния самсары, из присущих ему расстройств, неудач и душевных мук скорее, чем усердие в вере или в добрых делах. Конечно, это не значит, что мы должны отказаться от добрых дел, но их одних мало, чтобы обрести освобождение. Когда добрые дела и сострадание опираются на мудрость, тогда у практиков появляются необходимые и достаточные условия для просветления. Достигнув пути узрения, практики совершенно преображаются. Поэтому путь узрения приравнивается к уровню надмирной духовной реализации.
Прежде чем практики достигнут уровня пути узрения, они по большей части заняты накоплением знаний, добрыми делами и в какой-то степени медитациями. Они не могут проникнуть в истинную природу вещей, пока не достигнут уровня пути узрения, где приобретается прямое восприятие реальности, не искаженное ни органами чувств, ни заблуждающимся разумом.
Путь узрения продолжается путем медитации. Он совпадает со второй ступенью бодхисаттвы и простирается до десятого уровня бодхисаттвы. Хотя адепт практикует медитацию с самого начала, еще с пути предуготовления, на пути медитации к нему приходят опыт и осознание, которых прежде не было.
Практикуя самадхи, мы получаем доступ к областям сознания, которые ранее были недостижимы: четырем уровням дхъян, или медитативных созерцаний, и четырем уровням поглощения. Четыре дхьяны — это последовательные ступени концентрации. Поначалу присутствуют мысли, понятия и прочее, равно как и эмоциональные переживания — радость и счастье. По мере того как мы продвигаемся дальше, разум успокаивается и концентрируется до такой степени, что отходят даже эти умственные процессы. Четыре ступени концентрации соотносятся с нашим нормальным состоянием сознания. А четыре поглощения соответствуют нашим достижениям в смысле медитации, хотя высокая духовность при этом не обязательна. Это просто изменения состояния сознания, которых мы прежде не испытывали.
С помощью медитация мы можем пережить счастье и блаженство, но на четвертом уровне дхьян прекращаются даже они. Далее следует первое поглощение, которое называют бесконечным пространством, или намкха тхае по-тибетски. Намкха тхае означает, что мы находимся в такой глубокой концентрации, что наши органы чувств перестают работать. Мы не видим, не слышим, не ощущаем вкуса. Поэтому такое состояние и зовут бесконечным пространством. Но из этого не следует, что вещи прекратили существовать. Это означает лишь, что мы смогли погрузить свой разум в такую глубокую концентрацию, что на какое-то время прекращается деятельность на всех уровнях мышления и чувственного восприятия. За переживанием бесконечного пространства следует переживание бесконечного сознания, которое на тибетском языке называется намше тхае. Бесконечное сознание здесь означает вот что: углубившись в это состояние, мы видим, что сознанием является буквально все, что между субъектом и объектом нет никакой двойственности.
Третий уровень поглощения называется по-тибетски чиянг мепа, что означает «несуществование». Состояние поглощения становится столь глубоким, что у нас не остается абсолютно никакого восприятия, никаких чувств, никаких эмоций, никаких мыслей и понятий в разуме; не остается ничего.
Последнее состояние поглощения известно как «невосприятие». Оно еще глубже предыдущих, тех, в которых мы ощущали, будто нет ничего. Оказывается, это был еще не предел! Мы погружаемся столь глубоко, что отступает даже восприятие невосприятия. «Невосприятие» — на тибетском его называют ибмин мемин («ни существование, ни несуществование») — означает, что в отличие от предыдущего состояния мы не думаем даже о том, что нет ничего. Даже мысли такой нет.
Как уже говорилось ранее, практика самадхи позволяет сознанию подняться на различные уровни, позволяет обрести концентрацию, но сама по себе не может создать в разуме практикующего какие-то реальные духовные качества. Они должны исходить от созерцания четырех божественных обителей: любви, сострадания, счастья и уравновешенности — так же, как в практике випасьяны рассматриваются пустота, непрочность и так далее. Самадхи лишь сообщает разуму стабильность. Основываясь на этой стабильности, мы можем работать с нашими эмоциями через четыре божественные обители, а с мыслями и концепциями — через практику випасьяны. Тогда мы сможем осуществлять нашу медитацию так, чтобы все, чего мы достигнем при ее посредстве, становилось надмирным.
В буддизме умение входить в измененные состояния сознания считается полезным, но даже если мы не способны их освоить, мы все же можем достичь просветления. Некоторые умеют входить в измененные состояния, но для следования по пути это не представляется необходимым. Нужно иное: научиться, практикуя самадхи, сохранять разум в стабильном состоянии. Без стабильности разум всегда чем-то занят, его отвлекают то чувства, то эмоции, то мысли. Определенный уровень умственной стабильности помогает прозрению, а это уже существенно. Медитация интуитивного прозрения вызывает духовное перерождение практикующего, а медитация самадхи, дающая умственную стабильность, создает условия, способствующие прозрению. Именно поэтому нужны оба типа медитации.
Когда обсуждаются четыре божественные обители, мы должны быть совершенно уверены, что правильно понимаем определения и термины. Чувство — тсорва на тибетском и ведана на санскрите — следует отличать от эмоции. Дело в том, что эмоции могут быть позитивными и негативными, чего нельзя сказать о чувствах. Чувства тесно связаны с телом, в то время как эмоции частью физикальны, а частью ментальны. Для людей Запада эта концепция внове. Философами и богословами эмоции издавна связывались, скорее, с телом, чем с разумом, и при этом считалось, что человеку нужно научиться подчинять их себе.
