Низвержение духов Тьмы. Духовные подосновы внешнего мира - Штайнер Рудольф (бесплатные версии книг txt) 📗
Обсуждаемые здесь принципы заложены в основу тех художественных форм, которые мы развиваем здесь, на этом холме. Ибо искусство тоже постепенно поддалось этому, если можно так выразиться, легковесному мировоззрению, лишенному сущности. Наше мировоззрение должно снова вернуться к существу вещей. А к существу вещей приходят только тогда, когда соприкасаются с духом. Вот почему мы должны развивать другие формы, нежели те, что господствуют повсеместно в современном искусстве. Иными словами, наша эпоха должна снова черпать нечто созидательное из духовной сферы. Естественно, многим нашим современникам это будет неудобно. Но представьте себе только, до какой степени все наше мироощущение постепенно погрузилось в безжизненное и имеет дело только с мертвым. Посмотрите на современную архитектуру да и, в конечном счете, на все прочие произведения искусства девятнадцатого века. Разве, в конечном счете, это не есть постоянные повторы старого архитектурного стиля и т. п.? Строят в античном стиле, в стиле Ренессанса, в готическом стиле, то есть постоянно берется что‑то вымершее. Невозможно пробиться к восприятию непосредственно живого. Но к этому снова придут. Будут строить в совершенно новом духе. Но для этого требуются определенные жертвы, которые должны быть щедро принесены. Вот это стоящее там здание [53], сделанное из бетона, но в новых формах, — это образец работы первопроходцев. И надо учитывать не только самый факт изобретения этих форм, но и факт, что были найдены возможности явить миру нечто подобное. Эти вещи надо учитывать во всей их весомости, иначе не будет понято то, что должно быть построено на этом холме. Ведь по самой своей природе то, что будет построено здесь, находится в противоречии и в противоборстве с тем, что в наше время строится по всему остальному миру.
Понимание современности — этот призыв проходит красной нитью через все, что я здесь говорил с момента моего возвращения. Но надо уметь преодолевать неудобства и применять множество разных сил: силу мышления, силу чувств, экспериментаторскую силу, дабы понимать современность, и надо иметь мужество действительно порвать со многим, что вынесено из старых времен. Ибо, по существу, те, кого считают самыми светлыми умами, работают с совершенно устаревшими понятиями и не знают, как, собственно, их применить.
Разрешите привести вам один пример: некоторое время назад наверняка и здесь, в Швейцарии, всюду обсуждалась одна книга, которая была выставлена во всех витринах и произвела глубокое впечатление на современников. Я очень охотно обсуждаю как раз такие вещи, когда они приходят не с враждебной, а с дружественной стороны, но это не значит, что при этом какую‑то роль играют личные пристрастия. Шведский писатель Кьеллен [54] был в числе немногих, кто проявил искренний интерес к моим писаниям и благожелательно о них высказывался. Но не надо подозревать личную подоплеку, если я его книге «Государство как жизненная форма», произведшей столь сильное впечатление, дам ту характеристику, которая соответствует моим установкам.
Эта книга — поистине образец недостаточности современных понятий. В этой книге делается попытка рассматривать государство как некий организм. И это как раз то устремление, которое имеется у современных людей, когда они нечто, подлежащее духовному постижению, хотят облечь в современные представления. Замечательно, что можно привести пример одухотворенного, весьма эрудированного, основательного человека, которого невозможно перехвалить, когда те совершенно недостаточные идеи, лежащие в основе его книги, хотят представить в правильном свете. Да, такие противоречия встречаются ведь на каждом шагу. Но ведь и сама жизнь полна противоречий. Не надо только искать абстрактных противоречий, когда стремятся к постижению жизни; не надо сразу же набрасываться на всякую глупость, но, стремясь кого‑нибудь опровергнуть, можно при этом признавать его основательным, глубокомысленным ученым, как это имеет место в разбираемом случае. Кьеллен делает нечто подобное тому, что за десятилетия до него уже делал швабский — затрудняюсь, как его назвать: швабский ученый или же австрийский министр, ибо он был и тем и другим, — автор Шеффль [55]. Шеффль уже в те времена всеобъемлющим образом предпринял попытку описать государство как единый организм, а отдельного человека — как клеточку этого организма. Герман Бар [56], о котором я вам уже часто говорил, написал в то время опровержение книги Шеффля об органической природе государства. Когда Шеффль написал затем книгу «Прозрение социал–демократа», Герман Бар написал опровержение этой книги и назвал его «Про зрение господина Шеффля». Это весьма остроумная книжка. Сам Герман Бар в одной из недавно прочитанных лекций назвал ее необузданной. В любом случае она остается весьма глубокомысленной книжкой юного Германа Бара — «Про зрение господина Шеффля». Выходит, Шеффль уже тогда проделал нечто подобное тому, что Кьеллен сейчас. Причем Кьеллен снова пытается представить дело так, как если бы каждое государство было отдельным организмом, а отдельные люди в нем — клеточками. Ведь в наше время кто только не знает о действии клеток в организме, о законах, которые господствуют в организме, так что с тем же успехом он может проецировать эти знания на государство. С такими сравнениями любят работать в тех областях, где не могут применить духовные прозрения. Конечно, чисто методологически можно сравнивать все со всем. Если захотите, я мог бы вам с легкостью построить целую научную дисциплину, опираясь на какое‑нибудь сравнение: например, сравнивая дождевого червя с контрабасом. В мире можно все сравнить с чем угодно, и из каждого сравнения можно что‑то извлечь. Но сама возможность построить сравнение вовсе не означает, что с этим сравнением проникают в реальность. Именно выстраивая сравнение, надо иметь острое чувство реальности, иначе сравнение и реальность не будут соответствовать друг другу. Ибо когда человек выстраивает сравнение, он очень часто оказывается на свою беду в положении влюбленного юноши (простите за такое сравнение): он с первого взгляда влюбляется в свое сравнение. Полюбившиеся сравнения, а таких полно валяется на земле, вроде этого сравнения государства и организма, имеют то неприятное последствие, что человек испытывает к ним «любовь с первого взгляда». Но такая влюбленность в сравнение не остается без последствий, а они заключаются в том, что человек прямо‑таки становится слепым ко всем контраргументам, которые можно вывести из того же самого сравнения.
Так что я могу сказать: когда я читал книгу Кьеллена, мне сразу запало с точки зрения мышления, адекватного реальности, что эта книга написана сейчас, в годы войны. Ибо писать книгу о государстве как организме представилось мне чем‑то неадекватным реальности. В конечном счете, кто не совсем оторвался от реальности, ведь знает (хотя из его слов это не всегда следует), что войны потому и ведутся, что государства, участвующие в них, воюют за передел территории: чтобы здесь отрезать кусок земли, а там присоединить его. Причем немало существует людей, которые так и понимают войну.
Так что если сравнивать государства с организмами, то придется, по меньшей мере, расширить само сравнение, так как от одного организма отрезается кусок, а соседнему — присоединяется. Это вещи, которые обязаны замечать, но не замечают, когда влюблены в свое сравнение. Можно привести многое против этого сравнения. Я мог бы привести также многое за, и оно, вероятно, очень бы вас развеселило и вы перестали бы считать автора такого сравнения глубокомысленным человеком, как это делаю я. Я считаю его весьма глубокомысленным и основательным человеком.
Как же это происходит, что эрудированный, глубокомысленный человек может строить целую систему на каком‑то недостаточном сравнении? Видите ли, это происходит оттого, что сравнение, на котором базируется Кьеллен, является правильным сравнением. Конечно, вы скажете, что теперь уже ничего не понимаете: то я вам говорил, что сравнение совершенно неподходящее, а теперь говорю, что оно правильное. Но дело в том, что когда я говорю: сравнение правильное, то я имею в виду, что такое сравнение может быть сделано; все дело в том, что с чем сравнивать. Когда проводится сравнение, то в случае Кьеллена речь идет постоянно о двух понятиях: государство и организм. Одно ведь должно соответствовать другому. С одной стороны мы имеем государство, с другой — организм. Порознь эти понятия правомерны, ложной является только взаимосвязь. Дело сводится к тому, что происходящее на Земле действительно может быть сравнено с неким организмом. Можно сравнить с организмом политические явления на земле, только не надо сравнивать государство с организмом. Стоит сравнить государство с организмом, как выходит, что люди — это отдельные клеточки. А это сущая бессмыслица, она ни к чему не приводит. А вот политическую, социальную жизнь Земли можно сравнивать с организмом, но только при этом сравнивать с организмом надо всю Землю. И только когда всю Землю, то есть все происходящее на Земле с людьми, сравнивают с организмом, а отдельные государства — отдельные государства, заметьте, а не отдельных людей, — с разными видами клеток, тогда сравнение правильно, тогда это плодотворное сравнение.
