Тайная доктрина. Том II - Блаватская Елена Петровна (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗

Тот, кто знает доктрины Эзотерического Буддизма или Мудрости, хотя все еще весьма несовершенно набросанных, ясно поймет аллегорию, заключающуюся в вышесказанном.

Читатель яснее поймет ее философский смысл, если глубже задумается над мифом о Прометее. В дальнейшем это рассматривается при свете индусского Прамантха. Толкование их, низведенное до чисто физиологического символа некоторыми востоковедами и взятое лишь в связи с земным огнем, является оскорблением каждой религии, включая и христианство, величайшая тайна которого, таким образом, низвергнута до Материи. «Трение» божественного Прамантха и Арани могло представиться в подобном изображении только лишь грубому понятию немецких материалистов – худших из всех. Правда, что божественное дитя, Агни, у Расы, говорящей на санскритском языке, и ставшее Ignis у латинян, рождается от соединения Прамантха и Арани – Свастика – во время ритуала жертвоприношения. Но что же из этого? В Ведах Тваштри (Вишвакарман) есть «божественный артист и плотник» [225], и также Отец Богов и «Творящего Огня». Настолько дре вен этот символ и настолько сокровенен, что почти ни одни раскопки на местах древних городов не обходятся без нахождения его. Много подобных дисков из терракота, называемых fusaпoles, были найдены д-ром Шлиманном под развалинами древней Трои. Обе формы

с) Чхая, как уже было объяснено, есть Астральное Отображение. В санскритских трудах оно имеет, именно, это значение. Таким образом, Санжна, Духовное Сознание, супруга Сурья Солнца, изображается как удаляющаяся в лес для отшельнической жизни и оставляющая своему супругу свою Чхая, Тень или Отображение.

a) Здесь объяснение еще раз становится необходимым при, помощи света, бросаемого экзотеризмом, добавленным к Эзотерическим Писаниям. Манушия (Люди) и Ману являются здесь эквивалентными Адаму халдеев – причем, как и в представлении халдеев и ассирийцев, термин этот вовсе не означает первичного человека, как мы видим это у евреев, или же одиночного индиви дуума, но, именно, Человечество коллективно. Именно Четыре Степени или Класса Дхиан-Коганов из Семи, гласит Комментарий, «явились Прародителями Скрытого Человека» – то есть, тонкого Внутреннего Человека. Лха Луны, Лунные Духи, как уже было сказано, были лишь Предками его Формы, то есть, того образца, по которому Природа начала свою внешнюю работу. Итак, Первоначальный Человек был при своем появлении лишь бессознательным Бхута [232] или же «Призраком». Это «творение» было неудачно.

b) Попытка эта снова оказалась неудачной. В этом заключается аллегория, изображающая тщетность попыток, сделанных физической Природою, чтобы построить даже совершенного животного, не говоря уже о человеке. Ибо Отцы, Низшие Ангелы, все они суть Духи Природы, и высшие Элементалы также обладают присущей им своего рода разумностью; но всего этого недостаточно, чтобы построить мыслящего человека. Нужен был «Живой Огонь», тот Огонь, который дает человеческому разуму самопознание и самоосознание или же Манас; потомством же Парвака и Шучи являются Животно-Электрические и Солнечные Огни, которые создают животных и потому они могли предоставить лишь физический, живой организм для этого первичного астрального прообраза человека. Следовательно первые Создатели были Пигмалионами Первобытного Человека; им не удалось оживить эту статую – разумом.

Эта Станца, как мы увидим, очень показательна. Она объясняет тайну и заполняет пробел, существующий между одухотворяющим Принципом в человеке – Высшим Я или Человеческой Монадой – и Животной Монадой, составляющих вместе одну, хотя первая одарена божественным разумом, тогда как вторая лишь способностью инстинкта. Как следует понять это различие и как объяснить присутствие Высшего Я в человеке?

Комментарии гласят:

«Сыны Махата есть те, кто ускоряют развитие человеческого Растения. Они есть Воды, падающие на бесплодную почву латентной жизни, и Искра, оживляющая человеческое Животное. Они Владыки Духовной Жизни Вечности… В начале [Второй Расы] некоторые [из Владык] только вдохнули свое естество в Манушия [людей], другие же избрали человека своим обиталищем».

Это показывает, что не все люди стали воплощениями «Божественных Восставших», но лишь некоторые среди них. У остальных их Пятый Принцип был просто ускорен в своем развитии, посредством искры, брошенной в него, что и объясняет великую разницу среди умственных способностей людей и рас. Если бы «Сыны Махата», говоря аллегорически, не проскочили через Промежуточные Миры в своем устремлении к умственной свободе, животный человек никогда не был бы в состоянии подняться от этой Земли и достичь личными усилиями своей конечной цели. Цикловое Странствование должно было бы совершиться через все планы существования, наполовину бессознательно, если и не вполне, как мы видим это на примерах животных. Именно, благодаря этому восстанию разумной жизни против мертвенной бездеятельности чистого духа, мы и являемся тем, что мы есть – самосознательными, мыслящими людьми, одаренными способностями и свойствами Богов, как на благо, так и на зло. Следовательно, Восставшие являются нашими Спасителями. Пусть философы хорошенько задумаются над этим, и не одна тайна раскроется перед ними. Лишь силою притяжения контрастов могут два противоположения – Дух и Материя – быть скреплены между собою на Земле и, будучи расплавлены в огне самосознательного испытания и страдания, стать слитными в Вечности. Это откроет смысл до сих пор непонятных аллегорий, безрассудно называемых «баснями».

Для начала, это объясняет утверждение, сделанное в Пэмандре, что «Небесный Человек», «Сын Отца», приобщившийся к природе и естеству Семи Руководителей или Создателей и Правителей Материального Мира,

Это объясняет каждый стих в герметическом повествовании, также и греческую аллегорию о Прометее. Но главное, оно объясняет множество аллегорических повествований о «Войнах в Небесах», включая и Войну в Откровении, относящуюся к христианской догме о «Падших Ангелах». Оно объясняет «Восстание» древнейших и высших Ангелов и смысл низвержения их с Неба в бездну Ада, то есть, Материю. Это даже разрешает недавнее недоумение ассириологов, выразивших свое изумление в лице покойного Георга Смита, в следующих словах: