Маленькая книга жизни и смерти - Хардинг Дуглас (версия книг .txt) 📗
1. ПСН, или переживание смерти в настоящем, как и ПСП, или предсмертные переживания, является в сущности переживанием вне тела. Оба варианта включают в себя видение тела с некоторого расстояния. Верно, при ПСП обычно видят тело с головой, а при ПСН видят тело без головы. (Я подтверждаю последнее прямо сейчас, когда смотрю на этот торс и эти руки и ноги.) Но даже это различие перестаёт иметь силу, когда, вместо того чтобы смотреть вниз, я смотрю вовне, на Дугласа Хардинга в зеркале в полный рост, вон там: там у него есть голова так же, как у всех других вокруг, и, безусловно, я не более нахожусь внутри него, чем внутри них.
Стоит отметить, что Видящие вообще — в особенности те, кто следует великой традиции Адвайты-Веданты, — учат, что самореализация — это по сути открытие того, что, во-первых, я не есть тело и, во-вторых, я не нахожусь в теле. Наоборот, это оно во мне.
2. ПСН есть по сути переживание вневременного; и ПСП тоже — иногда, в некотором смысле, до некоторой степени. Для ПСП характерно, что время течёт очень медленно, или кажется, что оно почти остановилось; или же бежит так быстро, что вся жизнь человека просматривается за несколько мгновений. ПСП приближаются к Безвременному, ПСН бросается прямо в Него. Это прямое созерцание той области, где не происходит ничего, чему нужно время или что его регистрирует, созерцание глубин этого Безвременного Осознания, из которого безостановочно проистекают временные миры.
3. ПСН всеведуще. И ПСП тоже — в том отношении, что включает в себя ощущение, что вы добрались до сути вещей, что вас как-то допустили к тайнам Вселенной: это не столько получение информации обо всём (которую можно собрать), сколько чувство, что всё, несомненно, как и должно быть. ПСН, с другой стороны, гораздо менее чувство, это ви́дение — видение с предельной ясностью, уверенностью и точностью своей Пустой Природы, которая также Природа всех существ: так что нет ничего в мире, прошлом, настоящем или будущем, знакомом или незнакомом, что не было бы известно от и до, таким, какое оно есть в реальности. Что каждая вещь представляет собой на вид, обнаруживается по мере надобности. Всё, что больше этого, будет не знанием, а суетой человека, всюду сующего свой нос, — в сущности, невозможным и бесполезным бременем, которое гораздо ближе к разновидности невежества, чем знания. (Например, мне нет необходимости знать, как вы, мой читатель, выглядите, но мне необходимо знать, что вы такое. И я узнаю это, смотря прямо сюда, где я — вы.)
4. И ПСН, и ПСП обычно начинаются с путешествия по направлению к Свету. При ПСП может возникнуть ощущение движения по туннелю («туннелю из концентрических кругов», по одному из рассказов [16]) — быстрого движения наружу, как кажется, куда-то в далёкое место. При ПСН, с другой стороны, путешествие есть быстрое движение внутрь, сквозь концентрические круги, из далёкого места в самый Центр своего бытия, возвращение домой, конец своего Caмоотчуждения и эксцентричности. (См., например, гл. «Путь длиною метр» и Тесты (І) и (VII))
(Что касается самого света, я сомневаюсь, что тот свет, который воспринимают во многих ПСП, имеет много общего со Светом, воспринимаемым при ПСН Видящими. Надо признать, что из всех метафор, применимых к Осознанию, которое есть наша Истинная Природа, свет — самая любимая и лучшая; она же и худшая. Худшая, потому что ведёт к смешению этой Природы с восприятием света — физического света, который претендует на статус метафизического: чем ярче псевдофотоэстезия, тем она более духовно возвышенна. Осознание, которое нам всем известно, потому что мы являемся им, не нуждается в преобразовании в какую-либо часть того, что оно осознаёт, и не способно на такое преобразование; оно, безусловно, не измеримо в ваттах или силе света. У него нет никаких аналогов. Сказать, что оно относится к своему собственному классу, значит многого недосказать.)
5. Можно также найти много параллелей между отдельными ПСП и ПСН. Я сейчас имею в виду не переживания, о которых сообщают (как кажется) практически все вернувшиеся с грани смерти, а те, о которых рассказывают лишь некоторые. Сюда входят чувство «невесомости», «безграничное ощущение расширения», «громадный простор, где просто нет ничего», «удивительный покой и единение», «ощущение пребывания в центре вещей» и «способность незаинтересованно взглянуть на любимых людей, не испытывая чувства вины». Марго Грей пишет:
Многие опрошенные чувствовали, что свет был… предвестником хороших новостей, «посланцем радости», провозглашающим конец времени тьмы и предлагающим обещание начала новой жизни. С этого момента свет больше не служил проводником и не окутывал человека тёплым и светящимся сиянием. Он теперь озарял «мир внутри», воспринимаемый через ворота смерти, и понимался как источник, из которого проистекает вся жизнь и любовь.
Большинство Видящих, я думаю, подтвердили бы, что всё это — в определённой степени и в то или иное время — могло бы быть описанием их собственного опыта.
Этот включающий пять частей, но отнюдь не исчерпывающий список сходных черт ПСН и ПСП достаточен для моей цели, состоящей в том, чтобы указать, в какой мере переживание того, что вы внезапно оказались, случайно или из-за болезни, на самой грани смерти, напоминает переживания, испытываемые, когда вы выбираете отправиться туда не во время кризиса и не в чрезвычайной ситуации и позволяете себе броситься за край в саму Бездну.
Таким образом, подводя итог, мы можем описать ПСП, или предсмертные переживания, и ПСН, или переживание смерти в настоящем, как различные, но взаимосвязанные действия той Удивительной Милости, о которой мы говорили ранее. К чести первых нужно сказать, что они по своей сути эйфористичны, тогда как последнее по сути нейтрально, прозаично и лишь изредка сопровождается мистическим восторгом. С другой стороны, наряду с этим несомненным плюсом есть по крайней мере пять минусов: (1) ПСП — это «милость», которая даруется только раз, в конце жизни, тогда как ПСН даруется столь часто в жизни, сколь это нужно и желаемо; (2) ПСП — это обычно видение внешнего Света или Реальности, тогда как ПСН неизменно делает внутренним То, что оно видит (или, скорее, является им); (3) ПСП охватывает последовательность событий во времени, тогда как ПСН охватывает Вневременное, Вечное; (4) ПСП, как правило, так или иначе оставляет вопрос о нашем конечном Я нерешённым, тогда как ПСН не оставляет в нём сомнений; (5) ПСП, как правило, так или иначе оставляют связанный с этим вопрос нашей конечной судьбы нерешённым, тогда как ПСН решает его навсегда и для всех: оно наконец называет Смерть блефом.
Удивительная Милость? Что ж, сразу после написания предыдущего отрывка у меня случайно состоялся разговор с моим другом Сарой Нейгл. Она рассказала мне то, о чём я понятия не имел: что в 1968 году, после четырёхчасовой операции на лёгких, она обнаружила, что парит под потолком послеоперационной палаты и смотрит вниз на своё тело и на медсестёр, заботящихся о нём. Это было, сказала Сара, приятное переживание, совершенно безболезненное. Но оно было бледным по сравнению с переживаниями вне тела, которыми она наслаждается сейчас, когда разворачивает стрелу своего внимания на 180° и смотрит в самые глубокие глубины своей бессмертной Природы.
Итак, достаточно о моём первом вопросе: является ли это ПСН, эти «смерть и воскресение» сейчас посредством простого смотрения внутрь, чем-то реальным — реальной смертью, реальным воскресением, реальным восхождением на Небеса? Ответ — ДА. ПСП стучат в дверь Небес и украдкой заглядывают внутрь. ПСН входит туда.
