Тринадцать полнолуний - Рок Эра (чтение книг TXT) 📗
Гарнидупс открыл глаза. Он находился в знакомой комнате, возле него стояли Юлиан и Шалтир. Они смотрели на Гарнидупса с отцовской любовью и с нескрываемой гордостью за своего ученика.
— Пожертвуй малым и получишь всё, — произнёс Шалтир странную фразу.
Гарнидупс, ничего не понимая, находясь в состоянии полной прострации, смог выдавить из себя только несколько слов:
— Я что, жив?! Где я уже нахожусь, по какую сторону мира?
— По эту, мой друг, по эту, как раз там, где нужно.
Юлиан подошёл к креслу, в котором сидел Гварнидупс и похлопал его по плечу.
— Это что, была очередная моя жизнь?! Как быстро и глупо она закончилась! Зачем она была нужна? Господи, я совсем запутался!
— Вот тебе на, мальчик мой, напротив, всё предельно ясно, — Юлиан от удивления развёл руками, — умереть в старости, в окружении родных и близких — разве это самая высшая награда?
— Но за две мои жизни, я почему — то видел вашу смерть именно такой, за исключением скорбящих родственников, — в голосе Гарнидупса слышались язвительные нотки, — я только раз испытал любовь, даже сына не увидел и вообще, судьба обошлась со мной довольно сурово. Лицемерить, что мне этот факт безразличен, я не могу и не хочу.
В комнате воцарилось молчание. Юлиан был обескуражен таким откровенным возмущением своего ученика.
— Мальчик мой, я и не думал, что для тебя это так важно, ведь дело в том, что цель твоей жизни была совершенно другой, но не думай, что счастье встретить невозможно, каждому оно выпадает хотя бы раз. Не прав был поэт, сказавший, что на свете счастья нет, есть лишь покой и боль. Счастья на свете много, но у каждого оно своё. И чтобы оно приносило истинное наслаждение, а не временный эффект, нужно набраться терпения. Шалтир, ну же, поддержите меня.
Шалтир, сдержанно кивнул.
— Даже им дали возможность, пройдя все круги, обрести друг друга, — с невыразимой тоской, сказал Гарнидупс, — и никто не разлучит их. Говорят, что браки заключаются на небесах, а этот союз был «благословлён», извините за богохульный каламбур, в преисподней и оказался гораздо крепче. Вы серьёзно так считаете, что это задумка преисподней?
Оба учителя ничего не ответили ему, хотя их молчание было гораздо красноречивее любых ответов.
— Извините меня, это говорит моё сознание, окунувшееся в воспоминания, — усмехнулся Гарни, — Там, в глубинах мозга, в самом дальнем углу подсознания мысли совсем другие. Только когда мы ощущаем, что наше земное время подходит к концу, душу сжимает невыносимая тоска. Мы не можем простить себя только за одно, зачем так торопились жить, ведь скорость времени одна для всех и силы нужно рассчитать на всю дистанцию. Жаль, что понимание и мудрость приходят тогда, когда ничего нельзя изменить, ведь жизненные силы были отданы в самом начале с той уверенность, что бежишь короткую дистанцию, а оказалось — марафон. Скажите, мой удел — всегда умирать молодым? — Друг мой, ну почему же, не всегда. Я понял твою печаль, не надо, не давай ей возможность поглощать твоё сознание, — Юлиан почесал затылок, ища слова утешений.
Но Гарни не нуждался в сочувствии. Он, до хруста в пальцах, опёрся кулаками на стол:
— Если бы я смог другим способом обуздать Люциана, то у меня была бы возможность сделать больше хорошего. Я был халатен, хотя всё о нём знал.
— Лучший способ скрыть истину — держать её на виду, что он и делал. Но тебя не в чем упрекнуть, ты всё прекрасно знал, но знал и бессмысленность любых действий. Накопившуюся за века ярость, которая стремительным потоком рвётся наружу, остановить невозможно, — вступил в разговор Шалтир, — это чувство напоминает разгул стихии. Когда океан отступает от берегов, отдавая свою территорию под власть суши, это говорит о том, что владыка морей, собрал все свои силы в середине, чтобы нанести удар, сокрушающий всё, что сделано человеком. И пусть миллионы людей поставят заграждения — напрасный труд, своё превосходство и власть стихия покажет в другом месте, где люди даже не ожидают.
— Вы хотите убедить меня в том, что моя битва со злом никогда не закончится в мою пользу?! — опешил Гарнидупс.
— Упаси бог, я ни в чём тебя не убеждаю, это просто пример, — смутился Юлиан и умоляюще посмотрел на Шалтира.
— На этот отрезок времени всего было достаточно, ты потом это поймёшь, — Шалтир пришёл на помощь Юлиану, — всё было сделано правильно, форсирование событий в жизни — не всегда несправедливый приговор. Порой, это возможность перескочить несколько ступеней, чтобы не застрять в ненужных размышлениях. Примите всё, как есть и не сокрушайтесь понапрасну.
— Мне только и остаётся верить вам на слово, — согласно кивнул Гарнидупс, — я уже не вижу грань между своими воспоминаниями. Ведь я встретил вас, Юлиан, когда был с Альэрой. А теперь? Что всё это значит? Где и как провести черту между тем прошлым и этим настоящим? Когда я выйду из этой комнаты, куда я снова попаду? Что за этим порогом?
— Всё относительно, мой мальчик, — Юлиан загадочно улыбнулся, — о, если бы ты знал, как всё относительно.
— Но у меня будет возможность просмотреть остальные свои жизни?
— Вот это я вам гарантирую, мой мальчик, — Юлиан обнял своего ученика, и, чувствуя, что тот почти успокоился, сам вернулся в своё привычное приподнятое, стихотворное настроение: Нет большей радости, со скукой, наблюдать
— Сколько ещё впереди! Как я рад, мой мальчик, что у вас ещё столько впереди! Смелей, мой друг, смелей!
Глава 32
Боясь открыть глаза, Эра долго лежала в кровати, прислушиваясь к доносившимся через открытую форточку звукам. «Я это я, твёрдо знаю, вот, шевелятся мои пальцы, даже ноги замёрзли без одеяла. Дурацкая привычка— вытаскивать ноги наружу, а одеяло тащить на голову. Ещё Суворов говорил: „держи ноги в тепле, а голову в холоде“. Если я у себя дома, значит, мои кошки тоже здесь. Ну-ка, ну-ка, вот их тёплые пушистые тела. Следовательно, я действительно в своей комнате и в своей постели. Давай же, решайся, открывай глаза. В конце концов, встать всё-таки придётся».
Девушка открыла сначала один глаз, потом другой и…успокоилась. Её знакомая, любимая комната заливалась солнечным светом. Привычные предметы, всё на своих местах, абсолютная реалистичность и обычный шум машин за окном. Даже запах кофе, приятно щекотавший ноздри, хотя кроме неё сварить его было не кому. «Запах — галлюцинация. Я, как Гарнидупс, так ещё и не встретила своё счастье, свою вторую половину, но мозг подсказывает, что я дома и всё по-прежнему, кофе придётся варить самой».
— Кис-кис-кис, — позвала Эра и откинула одеяло.
Возле её колен с одной стороны лежала Дема, с другой — Гидра. Пушистые, ухоженные, большие кошки потянулись и зевнули. Белая Дема беззвучно мяукнула и снова свернулась калачиком, давая понять, что хотелось бы ещё понежиться в тепле. А вот чёрная, Гидра, всегда была легка на подъём. Она, выгнув спину, снова потянулась и, пройдя по кровати, начала тереться о плечо Эры, урча от удовольствия.
— Девочки, если бы вы знали, какой удивительный сон мне приснился, — Эра зажмурила глаза, — насыщенный, яркий, словно явь. Я будто сама была главным героем, все его чувства, все страха, все радости и печали — всё прошло через мою душу. Я прожила целых две его жизни, как свои собственные. Спасибо моей бурной фантазии, что способна собрать воедино столько всего прочитанного и нарисовать такую интересную картину. А какого Ангела создала моя фантазия! Он мне больше чем понравился. Мужчина, рядом с которым чувствуешь себя просто королевой, до которой не сможет дотянуться никто. Такой покой, когда он рядом. Жаль что это всего лишь плод моего воображения.
