Жизнь-в-сновидении - Доннер Флоринда (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗

— Ведьм?

— Да, — подтвердила я, польщенная его реакцией. — Моя нянька была ведьмой. Это была негритянка из Пуэрто Кабелло. Она заботилась обо мне, пока я не стала подростком. Мои родители работали, и когда я была ребенком, они с радостью оставляли меня на ее попечении. У нее гораздо лучше выходило присматривать за мной, чем у любого из моих родителей. Она предоставляла мне возможность делать все, что я захочу. Мои родители, естественно, позволяли ей брать меня с собой куда угодно. Во время школьных каникул мы с ней отправлялись навестить ее семью. Это была не кровная семья, это была семья ведьм. И хотя мне не разрешалось принимать участие ни в одном из их ритуалов и сеансов транса, я там немало увидела.

Он посмотрел на меня с любопытством, словно не верил своим глазам. Затем спросил с лукавой улыбкой:

— А что говорило о том, что она — ведьма?

— Все. Она убивала цыплят и предлагала их богам в обмен на их благосклонность. Она и ее знакомые ведьмы и колдуны — мужчины и женщины — танцевали до тех пор, пока не впадали в транс. Она произносила тайные заклинания, в которых была заключена сила, способная излечить ее друзей и навредить ее врагам. Она специализировалась на приворотном зелье. Она готовила его из лекарственных трав и всех видов телесных выделений, таких как менструальная кровь, обрезки ногтей и волосы, предпочтительно волосы с лобка. Она изготовляла амулеты, приносящие удачу в азартных играх и в любовных делах.

— И твои родители все это позволяли? — спросил он с недоверием.

— Дома об этом никто не знал, кроме меня и няниных клиентов, разумеется, — объяснила я. — Она ходила по вызовам на дом, как и любой доктор. Все, что она делала дома, — это жгла свечи в туалете за унитазом, когда мне снились кошмары. Поскольку похоже было, что это мне помогает и среди кафельных плиток нечему было возгораться, моя мать открыто позволяла ей это делать.

Он внезапно вскочил и начал смеяться.

— Что здесь смешного? — спросила я, гадая, не решил ли он, что я все это выдумала. — Это правда. Я тебя уверяю.

— Ты доказываешь что-то самой себе, и поскольку ты в этом заинтересована, то как только начинаешь это утверждать, оно становится правдой, — сказал он с серьезным лицом.

— Но я сказала тебе правду, — настаивала я, уверенная, что он имеет в виду мою няню.

— Я могу видеть людей насквозь, — сказал он спокойно. — К примеру, я вижу, что ты убеждена, что я собираюсь приударить за тобой. Ты убедила себя в этом, и теперь — это правда. Вот о чем я говорю.

Я попыталась что-то сказать, но от негодования у меня перехватило дыхание. Мне захотелось убежать, но это было бы чересчур унизительно. Он слегка нахмурился, и у меня сложилось неприятное впечатление, что он знает, что я чувствую. Я дрожала от подавленной злости. Тем не менее, в отдельные моменты я ощущала необыкновенное спокойствие. Это происходило не благодаря какому-то сознательному усилию с моей стороны, однако я отчетливо чувствовала, что что-то во мне сдвинулось. У меня появилось туманное воспоминание, что я испытывала нечто подобное раньше, но оно улетучилось столь же быстро, сколь и пришло.

— Что ты со мной делаешь? — пробормотала я.

— Просто выходит так, что я вижу людей насквозь, — сказал он голосом, полным раскаяния. — Не всегда и, разумеется, не всех, только тех, с кем я тесно связан. Я не знаю, почему я могу видеть насквозь тебя.

Искренность его была очевидна. Впечатление было такое, что он больше сбит с толку, чем я сама. Он снова сел на скамейку и придвинулся ко мне поближе. Некоторое время мы сидели в полной тишине. Было чрезвычайно приятно ощущать, что можно отбросить все усилия, направленные на поддержание разговора, и не чувствовать себя бестолковой. Я поглядела вверх, на небо; оно было безоблачно и прозрачно, словно голубой хрусталь. Несмелый ветерок пробежал по веткам сосны, и на нас легким дождем посыпались иголки. Потом ветерок окреп, превратился в ветер, и к нам от ближайшего платана полетели сухие желтые опавшие листья. Они закружились вокруг нас, издавая тихий ритмический звук. Одним резким порывом ветер подхватил листья и поднял их высоко в воздух.

— Это было замечательное проявление духа, — пробормотал он. — И связано оно было с тобой. Ветер, листья, кружащиеся перед нами в воздухе. Маг, с которым я работаю, сказал бы, что это было предзнаменование. Что-то указало мне на тебя, и как раз в тот момент, когда я думал, что, пожалуй, лучше уйду. Теперь я уйти не могу.

Думая только о его последней фразе, я чувствовала себя необъяснимо счастливой. Эго было не триумфальное счастье, не то ликование, которое ощущаешь, когда становишься сам себе хозяином. Это скорее было чувство глубокой благости, которое не длится долго. Внезапно мое тяжеловесное «я» взяло верх и потребовало, чтобы я избавилась от этих мыслей и чувств. У меня не было времени тут сидеть. Я пропустила пару, не пошла вместе с моими настоящими друзьями на ланч, пропустила свое время в бассейне.

— Пожалуй, лучше будет, если я пойду, — сказала я.

Я намеревалась сказать это с чувством облегчения, но когда произнесла эти слова, они прозвучали так, словно я об этом сожалею, что каким-то образом так и было.

Но вместо того чтобы уйти, я спросила его как можно небрежнее, всегда ли он умел видеть людей насквозь.

— Нет, не всегда. — Его добрый тон ясно показывал, что он в курсе происходящей у меня внутри сумятицы. — Старый маг, с которым я работаю, недавно меня этому научил.

— Как ты думаешь, он смог бы научить и меня?

— Да, я думаю, научил бы. — Казалось, что он поразился собственному утверждению. — Если он почувствует в тебе то, что чувствую я, он несомненно попытается.

— А ты знал что-то о магии прежде? — спросила я робко, медленно оправляясь от смятения.

— В Латинской Америке каждый думает, что он это знает, думал так и я. В этом отношении ты мне напомнила меня самого. Как и ты, я был убежден, что имею понятие о том, что такое магия. Но затем, когда я по-настоящему с ней соприкоснулся, она оказалась вовсе не такой, как я думал.

— А какой она оказалась?

— Простой. Настолько простой, что это пугает, — поведал он. — Мы боимся магии, потому что думаем, что она таит в себе зло. В этой магии, с которой встретился я, нет ни капли злого умысла, и поэтому она пугает сильнее всего.

Я прервала его и вставила, что он, должно быть, имеет в виду белую магию, в противоположность черной.

— Не мели ерунды, черт возьми! — внезапно набросился он на меня.

Я была настолько шокирована тем, что он со мной говорит в таком тоне, что судорожно ухватила ртом воздух. Я мгновенно была опять отброшена в состояние смятения. Он отодвинулся, чтобы избежать проявлений моего гнева. Он осмелился на меня кричать! Я так разозлилась, что думала, что лопну от злости. В ушах у меня шумело, перед глазами плыли темные пятна. Я бы ударила его, если бы он так ловко не отскочил от меня на безопасное расстояние.

— Ты очень недисциплинированна, — сказал он и снова сел. — И весьма несдержанна. Твоя няня, видать, прощала тебе все грехи и цацкалась с тобой так, словно ты хрустальная.

Заметив, что я сердито нахмурилась, он продолжил и сказал, что на самом деле закричал на меня вовсе не потому, что разозлился или не сдержался.

— Лично меня не волнует, слушаешь ты или нет, — объяснил он. — Но это волнует кое-кого еще, ради кого я и закричал на тебя. Того, кто за нами наблюдает.

Поначалу это сбило меня с толку, затем я почувствовала себя неловко. Я стала оглядываться по сторонам, пытаясь выяснить, не его ли маг-учитель за нами наблюдает.

Он, не обращая на меня внимания, продолжал:

— Мой отец никогда не говорил мне, что у нас есть постоянный свидетель. А не говорил он этого, потому что сам об этом не знал. Точно так же, как и ты сама об этом не знаешь.

— Что за чушь ты тут несешь? — мой резкий злой голос отражал то, что я в данный момент ощущала. Он закричал на меня, он меня оскорбил. Меня окончательно вывело из себя то, что он продолжал говорить так, словно бы ничего не случилось. Если он думает, что я не придам значения его действиям, то его ждет сюрприз. «Это тебе даром не пройдет, — подумала я, злобно усмехнувшись в его адрес. — Только не со мной, приятель».