Иллюстрированная история суеверий и волшебства - Леманн Альфред (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗

Когда Торкель, муж Гудруны, утонул со своими воинами, Гудруна, ничего о том не знавшая, вечером пошла по обыкновению в церковь. Там показалось ей, что Торкель и другие воины стоят перед церковью; она могла видеть, как вода стекала с их платья. Она не говорила с ними, но вошла в церковь и оставалась там, сколько ей хотелось, потом вернулась домой, думая, что Торкель пришел туда со своими воинами; но когда она вошла, то там никого не было. Тогда она стала размышлять обо всем этом явлении. Только на следующий день Гудруна узнала, что они утонули. О подобном случае, где покойники являются к оставшимся после них, рассказывается также и в саге о Торфине Карлсефни.

Торгунна, богатая женщина с Южных островов, долго жила на хуторе Фрода у Тородда Бонда. Она захворала и умерла, поделив все свое имущество. Между прочим, она велела сжечь свою постель вместе с пологом. Однако этого не сделали, так как ее постель была очень дорога. Тогда начали происходить страшные явления: люди из этого дома один за другим сходили с ума и умирали; кроме того, появилась болезнь, от которой тоже многие умерли; но с каждым умершим нечистая сила становилась все злее, ибо все умершие делались привидениями. Из 30 лиц, живших в доме, умерло 18, и наконец дело дошло до того, что оставшиеся в живых должны были покинуть те комнаты, где призраки умерших каждый день являлись у огня. Сын Тородда Кьяртан отправился к своему дяде Снорри Годи [14] за советом о том, что делать с такими чудесами. Годи посоветовал сжечь постель Торгунны, а на призраков пожаловаться дверному суду (т. е. такому суду, который заседал в дверях). Кроме того, он послал вместе с ним одного священника, который должен был совершить там богослужение. Кьяртан и священник взяли с собой много людей и вечером прибыли в Фроду к тому времени, когда зажигался огонь.

Далее в саге говорится: «Хозяйка Турида захворала той же болезнью, от которой померли другие. Кьяртан тотчас же вошел и увидел, что Тородд, как и раньше, сидит уже у огня вместе с другими призраками. Он взял постель Торгунны, подошел к огню, взял уголь, вышел с ним и сжег всю постель Торгунны. После этого Кьяртан вызвал на суд Торира Видлега (одного из являвшихся мертвецов), а Горд Киса вызвал Тородда Бонда за то, что они являлись в дом без разрешения и приносили вред здоровью и жизни людей. Все, кто сидел у огня, были привлечены к суду. Затем был назначен дверной суд, и дело разбиралось совершенно так, как на тише; были опрошены свидетели и произнесен приговор. Когда приговор суда был произнесен над Ториром Видлегом, он поднялся и сказал: „Я сидел, пока я мог сидеть здесь затем он вышел через другую дверь, где не заседал суд. Затем был произнесен приговор над пастухом, и как только он выслушал его, тот встал и сказал: „Я должен удалиться, хотя это должно было бы случиться раньше“. Когда Торгунна услыхала свой приговор, она встала и сказала: „Я оставалась здесь, пока могла“. Так поступали с каждым по очереди, и когда они выслушивали свой приговор, то вставали, говорили что-нибудь и удалялись, заявляя, что делают это с неудовольствием. Наконец очередь дошла до Тородда Бонда; он поднялся и сказал: „Теперь здесь уж нет больше покоя, пустите же нас, мы все улетим/“ – и с этими словами он вышел вон. После этого Кьяртан вошел туда со всеми людьми: священник обнес святую воду и святыню (реликвию) по всему дому и потом совершил мессу со всею торжественностью. С тех пор исчезли на Фроде всякие привидения».

В местности Торгальсштад завелась нечистая сила, действие которой распространялось преимущественно на скот. Крестьянин искал такого пастуха, который мог бы прогнать ее; наконец он нашел такого человека, Глама, который брался покончить с призраком. Глам рисуется коренастым, дюжим парнем, чрезвычайно видным из себя, с большими голубыми глазами и серыми, как у волка, волосами. Крестьянин обрадовался, найдя его, но другим он не понравился. Он никогда не ходил в церковь, никогда не пел и не верил в Бога; он был нелюдим и строптив, и все возненавидели его. В ночь под Рождество он оставался на дворе, а наутро нашли его труп, причем ясно было видно, что между Гламом и призраком происходила жаркая битва; но Глам, должно быть, остался победителем, ибо прежний призрак никогда уж более не возвращался. Но дело приняло теперь еще худший оборот, так как Глам сам сделался привидением и стал вредить не только скоту, но и людям. «Кто видел его, делался слабоумным, а другие же совершенно теряли рассудок». Он начал даже разрушать дворы, ломать дома и вообще приносил много вреда. Как только узнал о том Греттир, то отправился в Торгальсштад, чтобы вступить в битву с привидением. Глам явился ночью как раз в ту комнату, где спал Греттир, и схватил его; между ними завязалась ужасная борьба. «Балки вылетели, и все рушилось, что только попадалось им на пути». Наконец развалился весь дом, и они продолжали бой на улице; Греттир упал на Глама. Когда Глам упал, то облака закрыли луну, и он в упор взглянул на Греттира. Греттир сам говорил потом, что это был единственный взгляд, который вселил в него страх: он сразу почувствовал упадок сил, сколько от утомления, столько и от того, что видел, как страшно вращал Глам своими глазами. Греттир не мог даже извлечь меч и находился как бы между небом и преисподней. Но злоба Глама была гораздо больше, чем у других призраков, и он заговорил: «Тебе, Греттир, стоило больших трудов встретиться со мной, не удивляйся же, если от меня достанется тебе небольшая польза… До сих пор ты стяжал себе славу своими подвигами, но отныне ты найдешь в них только беспокойство и смертельное поражение; самое большее, что ты совершишь, принесет тебе несчастье. Ты не найдешь себе покоя и будешь жить в одиночестве; я кладу на тебя проклятие, и пусть эти мои глаза всегда стоят перед тобой; пусть будет тебе невыносимо оставаться наедине, и это будет твоей смертью». Как только призрак проговорил это, к Греттиру снова вернулись его силы, он выхватил меч, отсек ему голову и приложил ее к его задней части. Затем сжег весь труп Глама, собрал золу в кожаный мешок и зарыл ее вдали от лугов и дорог.