Человек, личность, духовность (СИ) - Грузман Генрих Густавович (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
Тезис личного Бога выступает антитезой внешнего Бога, а проблема внешнего Бога - это всегда проблема единственного Бога. Данная проблематика поставила Фейербаха, как мыслителя, в достаточно парадоксальное положение в философском мире, аналогов которому история философии не знает. Тезисом личного Бога Фейербах ликвидировал отягчающее всесилие внешнего Бога и этим заслужил похвалу у материалистов, которые располагали своим внешним Богом - материей, и им не нужен был столь мощный конкурент. Личный Бог Фейербаха денонсировал догмат о единственном Боге и этим заслужил порицание у идеалистов, для которых единственный Бог был олицетворением Единого Разума и Единой Идеи; Фейербах был назван атеистом. Но больше всех оснований у тех, кто называл Фейербаха идеалистом, ибо в отношении своей методологии Фейербах заявлял: "Какой бы предмет мы не познавали, мы познаём в нём нашу собственную сущность; что бы мы не осуществляли, мы в этом проявляем самих себя". Имеются даже карикатурные наброски: для Ф. Энгельса Фейербах "был материалист внизу, идеалист вверху". Немного найдётся мыслителей, которые оказали бы столь плотное влияние на оба лагеря - материалистический и идеалистический, и нет другого творца, который до такой степени был не понят в обоих лагерях. Разнобой в мировоззренческих оценках служит лишь видимым, поверхностным отражением этого непонимания, корни которого уходят в глубинные пласты уникального философского дарования немецкого философа. Фейербах велик и с этой стороны, ибо он ярко проиллюстрировал, что философ обязан быть материалистом и идеалистом одновременно именно в силу того, что он мыслитель, а мыслитель он, прежде всего в силу того, что мыслит и идеально, и материально. Фейербах заявлял: "Я - идеалист только в области практической философии...Зато в области собственно теоретической философии я, в прямую противоположность философии Гегеля, где дело обстоит как раз наоборот, считаюсь только с реализмом и материализмом в указанном смысле". Что же касается атеизма Фейербаха, то во главе угла должны находиться авторские предпочтения и потому "Подлинным атеистом, т.е. атеистом в обычном смысле, надо считать не того, для кого божественный субъект - ничто, а того, кто отрицает божественные предикаты, как-то: любовь, мудрость, справедливость"(1995, т.2, с.с. 27, 13, 14, 40). Sapienti sat! (понимающему достаточно). А себя Фейербах отмечает "Я - только духовный естествоиспытатель".
Великий испытатель духовного естества внёс благодетельную сумятицу в умы тем, что устранил внешнюю диктатуру Бога, оставив в неприкосновенности самого Бога, что стало неожиданным и явилось самым непонятным, ибо понятие диктата сливалось с сутью Бога в представлениях, как материалистов, так и идеалистов. Генеральное отношение любого познания "внешнее-внутреннее" Фейербах взял в нематериалистическом контексте и передал все приоритеты внутреннему, тобто человеку. У Фейербаха сказано: "на место любви к Богу мы должны поставить любовь к человеку, как единственную истинную религию, а на место веры в Бога мы должны поставить веру человека в самого себя и в свою силу, такую веру, что судьба человечества зависит не от какой-нибудь сущности, внешней ему и высшей его, а от него самого, что единственный диавол человека есть человек - грубый, суеверный, эгоистичный, злой человек, а потом уж, конечно, и единственный бог для человек есть сам же человек" (цитируется по В.И. Несмелову, 1994, с. 258). Эта философски сформулированная библейская максима "Царство Божие внутрь вас есть", а также подобные ей силлогизмы, в русской духовной школе воспринимаются, тем не менее, как выражения крайнего атеизма не только по причине того, что ими отрицается внешний и единственный Бог, но и потому, что логически разложенная доказательная система Фейербаха таит в своей глубине такое противоречие, какое в действительности может дать основание к атеизму, о чём он говорит сам. Личный Бог снимает внешнего Бога и, погрузившись в человеческие недра, не только обращает человека во внутрь, но и замыкает его на самоё себя. Обзаведясь, таким образом, собственной криволинейной симметрией, человек становится самостоятельной системой и в общении с себе подобными действует не в духе внутрисистемных отношений, а в стиле межсистемных взаимодействий, то есть посредством столкновений. Личный Бог снимает все основания для любви, ибо у человека, замкнутого на себя, не возникает существенных, жизненно важных потребностей вне себя, а потому столкновения между людьми, как независимыми системами, осуществляется в режиме вражды, ненависти и насилия. Перемещение Бога из внешней сферы во внутреннюю означает перевод религиозного состояния в психическое бытие, а Бог становится, как выражается Фейербах, "психопатологическим типом"
Результатом этой процедуры становится резкая редукция или усечение духовного идеального в недуховное материальное, а, значит, приведение человеческой системы к эгоизму именно штирнеровского плана. Здесь следует отделять эгоизм от эгоцентризма: условия, обладающие заниженными духовными возможностями при завышенных материальных запросах, являются типичными для эгоизма Единственного Штирнера, - при эгоцентризме эти соотношения обратные. По Фейербаху, общие закономерности подобной духовной истории могут быть опосредованы антропологией, но, наряду с этим, антропософий становится великое множество по числу существующих человеческих индивидов, - к аналогичному, в конечном исходе, результату возможно свести тонкие и сложные движения в системе Я по Фихте. А это означает, что немецкая концепция человека как члена человечества объективно несёт в себе задатки тех духовно интенсивных структур с резко выраженным эгоистическим уклоном, где воле-изъявление и власто-любие выражают их характерную самобытную черту, тобто концепция Фихте-Фейербаха не застрахована от истоков и предпосылок настоящего атеизма и эгоизма, причём в крайних градусах.
Русский философ В.И. Несмелов писал: "На самом деле Фейербах шёл по верному пути, но он дошёл по нему только до средины, а потом остановился и начал гадать и фантазировать на тему о том, куда бы мог привести его путь психологического анализа. Отсюда именно и возникли все его заблуждения. Он имел дело с несомненными фактами религиозного сознания и мышления, и собранные им факты действительно говорили ему, что разгадка религиозного сознания заключается в самом человеке, но в чём собственно заключается эта разгадка, - он вовсе не исследовал, а только предполагал и гадал" (1994, с. 258-259). Несмелов прав: Фейербах прошёл самую сложную часть пути и дошёл до человека в его глубинном срезе, но, определив человека религиозным телом, не углубился в его религиозное нутро, а только обозначил его как личность, и, разглядывая личность издалека, увидел только потуги абсолютизированной индивидуальности в образе личного Бога - прекрасной грёзы философа. Поэтому главную опасность Фейербах видел, как не странно, в личности, которая у него мыслилась носителем эгоизма (а не эгоцентризма), однако это не персональная ошибка Фейербаха, чего решительно не понимали в русской духовной школе, а суть качественная специфика современной Фейербаху философской эпохи. Все великие немецкие мыслители видели в личности генетическое ядро человека и отвергали его именно потому, что только отвержением индивидуальности рациональное мышление утверждало Единство, бывшее для них пленительной мечтой и упоительной надеждой на избавление человечества. Именно эту перспективу, возможность эгоистического перерождения абсолюта человека в чреватую самораспадом изолированную самость, лучше, чем кто-либо, видели авторы концепции и как раз этим обстоятельством вызвана их страстная, оплодотворённая только нерациональной верой, ибо рациональный разум не помогает, проповедь Единого у Фихте и любви у Фейербаха. Эта опасность объединила их усилия в крутом неприятии личности, где, как они прекрасно понимали, коренятся главные рычаги, могущие абсолютизировать индивидуальность. Фихте писал: "личность должна быть принесена в жертву идее; та жизнь, которая осуществляет это, есть единственно истинная и справедливая жизнь, и. следовательно, с точки зрения истины и подлинной действительности, индивидуум вовсе не существует, ибо не должен иметь никакого значения и должен погибнуть, и, напротив, существует единственно род, ибо последний должен быть рассматриваем, как единственно существующий"(1993, т.2, с. 395). Фейербах писал: "Личность - предмет поклонения. Личность - это неотчуждаемое во мне, то, что не растворяется в понятии, что остаётся в осадке, то, что не допускает над собой никаких спекуляций...Определение действительного существа, наделённого личностью, - это не мыслительное определение, а непосредственное личное отношение, ускользающее от мышления. Всякая спекуляция относительно личности - не философия, не мудрость, а претензия на всезнание" (1995, т.1, с.с. 6, 7).
