Тайны рун. Наследники Одина - Кормилицын Сергей (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ГАРДАРИКУ

Первая публикация блюмовского оракула в переводе Виктора Пелевина сыграла роль своеобразного запала. После нее стала сперва самиздатовским способом, а потом, когда интерес был уже заметен невооруженным глазом, и вполне официально, большими тиражами, издаваться разного рода рунологическая и рунно-эзотерическая литература. Первые издания такого рода были скорее справочниками по рунам, точнее, практическим руководством по их применению, вовсе не поощряющим сколь бы то ни было серьезного изучения материала. Это относится, скажем, к книге «Руны» некого виртуального автора Анны Кайа [84], вышедшей в конце 90-х, или одноименному изданию, выпущенному в свое время четой Адити [85]. Однако вскоре появились в продаже и более серьезные книги, поначалу — переводные. А потом, когда возник некоторый спрос, первые наборы рун — старших, включая пустую.

Вероятно, и до публикации блюмовского оракула среди наших соотечественников были те, кто помнил о рунах и даже прибегал к их советам, но мы о них ничего не знаем. Впрочем, скорее всего, такие были, просто это не афишировалось. Тема рунической письменности не была настолько разработана в СССР, чтобы быть запретной, и данные научных исследований, посвященных ей, конечно, издавались. Говоря о викингах и культуре скандинавского Севера, руны часто упоминал Арон Гуревич, были соответствующие разделы в энциклопедиях. А в середине 60-х вышла из печати едва ли не единственная на ту пору отечественная книга, целиком посвященная письменам древней Скандинавии, — работа Эдуарда Макаева «Язык древних рунических надписей» [86]. Это добротное исследование, объективное и подробное, однако рассчитанное в очень большой мере на специалистов в области лингвистики, языкознания и палеографии, весьма типичное для советской эпохи: автор изначально отказывает рунической письменности в магических функциях, описывая старинные письмена только как буквы необычного алфавита. Он, впрочем, выражает сожаление, что огромное число рунических текстов просто непереводимо и представляет собой «бессмыслицу». Однако внимание к рунам это издание привлекало: на страницах книги приводилось множество рунических надписей с описанием возможных их переводов и трактовок. А главное, по прочтении оставалось весьма верное впечатление: о рунах очень мало что можно сказать с уверенностью и, по меньшей мере, академическая наука ответов на все возникающие вопросы не дает.

Итак, до начала 90-х массового интереса к рунам в России не было, а значит, не было и популярных авторов, пишущих на эту тему. Это не удивительно: оккультизм в Советском Союзе считался чем-то сродни антисоветчине, так что соответствующая традиция, давно развивающаяся на Западе, просто не успела сложиться. Точнее — возродиться после более чем семидесятилетнего перерыва. Срок для этого потребовался немалый — полтора десятилетия. Зато сегодня можно говорить о сложившемся специфическом российском взгляде на руны. Можно даже сказать, что сегодня отечественная рунология спешно проходит тот путь, который западная уже проделала несколько десятилетий назад. Вместо «Хроники Ура-Линда» — Велесова книга, вместо арманического алфавита — славянская руника [87] и касожские руны. Кто-то следует пути Гвидо фон Листа с поправкой, разумеется, не на германскую, а на русскую национальную идею, как, предположим, Антон Платов, пишущий о рунах в романтическом духе, напоминающем отчасти фэнтэзи [88]. Он далеко не всегда отделяет объективно существующие факты от собственных гипотез и находок, так что в результате смесь у него получается просто гремучая, однако, как в свое время и Лист, делает это с таким энтузиазмом и убежденностью, что ими невольно заражаешься. Кто-то идет путем Германа Вирта, как Александр Дугин, настолько подчас увлекающийся виртовским стилем изложения, что некоторые его работы можно принять за откровенный плагиат. Немало и интернет-авторов, ведущих подчас даже виртуальные мастер-классы рунического мастерства, однако чего-то принципиально нового, отличающегося от уже сказанного ни один из них не говорит. И в глобальной сети, и, так сказать, в оффлайне отыскать отечественных авторов, не занимающихся компиляцией уже давно опубликованного материала (в первую очередь писаний все тех же Ральфа X. Блюма, Кеннета Меддоуза, Эдреда Торссона), очень сложно.

Большинство книг на русском языке под названиями типа «Руническая магия», «Руны и астрология», «Традиция Севера» или просто «Руны», имеющихся в свободной продаже, — не более чем компилятивные сочинения, причем не самого высокого качества. Однако несколько авторов на общем фоне выделяются. В первую очередь тем, что, занимаясь мистической составляющей рун, не теряют рационалистического подхода к проблеме, не верят очертя голову всему, что внешне выглядит как источник, хотя по сути им не является. Среди таких авторов необходимо выделить Галину Бенденко. Она, судя по всему, профессиональный историк или филолог в отличие, к слову сказать, от большинства авторов, пишущих на сходные темы. Поэтому тексты этого автора отличаются аналитическим подходом и корректностью формулировок. Это, пожалуй, едва ли не единственный отечественный автор, не претендующий на роль гуру. Даже авторское ноу-хау — нетрадиционная методика раскладки рун с ориентацией на стихийные элементы [89] — подается не как проповедь истины в последней инстанции, а как представление еще одной методики. В качестве же критерия истинности тех или иных утверждений предлагается средство из чисто научного инструментария — эксперимент: то, что работает, — существует. Надо сказать, что как отечественной, так и западной рунологии такого подхода недостает.

Но на этом, дабы не наступать «на камни, слишком склизкие» и не переходить на личности, разговор о рунологии в современной России и закончим.

Остается сказать лишь, что никто из тех, кто сегодня занимается исследованием мистического аспекта рун, не подходит на роль учителя, ведущего за собой толпы неофитов. Семьдесят лет советской власти начисто отбили у большинства россиян охоту следовать за харизматическим лидером. И это не может не радовать, потому что как минимум пока, а если все сложится удачно, то так будет и впредь, вокруг рун не сложилось такой нездоровой агитации, как, предположим, вокруг «пластин Харати». Древнее знание, наследниками которого по праву потомков являемся отчасти и мы, остается в этом смысле незапятнанным.

Старинные идеограммы Севера слишком ясны и спокойны для того, чтобы стать предметом истерического поклонения. Они не более чем инструмент для тех, кто принимает решения, сам строит свою судьбу и не плывет по течению. Инструмент, позволяющий сосредоточиться на проблеме в поисках единственно правильного решения, сфокусировать силу мысли и получить верный ответ. Индивидуальный, пригодный только для конкретного случая и для конкретного человека. Знание рун было и остается путем мудрых, а значит — ни в коем случае не путем толпы. Поэтому они не принесли никакой пользы лидерам Третьего рейха, попытавшимся превратить их в массовые символы. Поэтому они становятся все популярнее у нас — в стране, совсем недавно отучившейся ходить строем и рапортовать хором.

И именно по этой причине во многих книжных шкафах сегодня на почетном месте стоят справочники по рунологии, а в кармане далекого от мистики солидного бизнесмена может вдруг оказаться мешочек с самодельными рунами.

Те, кто понимают значение Вотанова дара, оценят еще одну книгу для самой почетной полки книжного шкафа — труд Гвидо фон Листа «Тайна рун».