О проповеди креста - Романский Гумберт (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Однако Бретт правомерно утверждает, что в других документах какие-либо сведения о пребывании Гумберта на Святой земле отсутствуют. Ничего не говорится и в трактате О проповеди креста. Приведённый отрывок вовсе не обязательно сообщает о пребывании Гумберта на Ближнем Востоке. Вследствие этого Бретт заключает, что, вероятно, Гумберт сам на Востоке не был [7]. Впрочем, это не умаляет ценности его труда для понимания мировоззрения той эпохи: он все равно остается современником крестовых походов, пусть даже и не их очевидцем.
Этапы и направления изучения трактата
Первая попытка специального изучения трактата «О проповеди креста» была сделана в 1890 г. Альбертом Лекуа де ля Маршем в статье «Проповедь крестового похода в тринадцатом веке» [8]. Эта статья впервые привлекла внимание историков к трактату. В ней предлагалась его возможная датировка, был идентифицирован ряд источников, частично описан исторический контекст написания. Однако практически все двадцатое столетие никто не обращался к рукописной традиции памятника: это было впервые сделано лишь П. Коль в 1991 г. До этого историки использовали лишь первое издание текста, подготовленное в 1495 г. в Нюрнберге [9]. Критическое же издание так и не было подготовлено ни разу, равно как и перевод на какой-либо из современных языков.
Первым, как было сказано, датировку трактата предложил А. Лекуа де ля Марш. Основываясь на анализе содержания трактата, он пришел к выводу о том, что это приблизительно 1266–1267 гг.: Гумберт Романский упоминает взятие крепости Сафед (1266 г.), но ничего не говорит о взятии Антиохии, которое в статье датируется 1267 г. [10] (в современной историографии принято считать датой взятия крепости май 1268 г. [11]). Лекуа де ля Марш также отмечает, что Людовик IX назван в трактате “rex Francis”, и это означает, что на момент написания трактата он был еще жив.
Несколько десятилетий спустя вопрос о датировке затронул также Ф. Хейнтке [12]. Он принял точку зрения Лекуа де ля Марша, подчеркивая важность упоминания взятия Сафеда. Он также развил его рассуждения относительно упоминаний Людовика IX: в “De predications crucis” он назван исключительно “rex Franciae”, в отличие от “Opusculum tripartitum” («Трехчастного труда»), другого труда Гумберта, подготовленного для Лионского собора 1274 г., где король упомянут с эпитетом bonae memoriae. Действительно, если мы внимательно посмотрим на текст “Opusculum tripartitum», написанный в районе 1272 г., т. е. однозначно после смерти Людовика (в 17-й главе первой книги идет речь о его кончине), мы увидим там такие выражения, как “foelicis memoriae rex Ludovicus” и “bonae memoriae rex Ludovivus” [13].
Далее, В. Крамер, посвятивший трактату «О проповеди креста» обширную статью, в основном пересказывающую содержание трактата [14], также соглашается с Лекуа де ля Маршем, обращая внимание на упоминание взятия Сафеда и отсутствие упоминаний о взятии Антиохии. Если мы допустим, что Гумберт должен был упомянуть про Антиохию, датировка написания трактата не может быть позднее лета 1268 г.: если крепость пала в мае, то несколько месяцев были необходимы, чтобы новость о взятии дошла до Европы [15]. За неименением других сведений и ориентиров, на данный момент такая датировка остается самой точной.
Ко всем хронологическим ориентирам, упомянутым у предшественников, я бы хотел добавить еще один: трактат трижды упоминается в “Opusculum tripartitum”. В девятой главе первой части труда Гумберт пишет, перечисляя семь мотивов, которые должны способствовать принятию креста: «О них обо всех всеобъемлюще написано в труде о проповеди креста против сарацинов, глава 11 и шесть, следующих непосредственно за ней» [16]. Таким образом, автор нарочно не раскрывает проблематики мотиваций к принятию креста, поскольку это уже описано в трактате, которым не может быть ничто иное, как трактат «О проповеди креста». Отсылка на трактат дана абсолютно правильно, речь действительно идет об 11 и шести последующих главах. В той же главе “Opusculum tripartitum” дается перечень препятствий к принятию креста, который взят из того же трактата «О проповеди креста». Сам перечень приведен верно и в том же порядке, как в первоисточнике. Однако ссылка на главу дана неверно: «Все средства против этого находятся в том же труде, глава четырнадцатая и семь, непосредственно следующих за ней. Смотреть там» [17], На самом деле, главы о препятствиях к принятию креста начинаются с 18-й главы. Однако, вероятно, перед нами ошибка переписчика: если начало серии глав про мотивацию к принятию креста – 11-я глава и автор в курсе того, что шесть следующих глав посвящены тем же вопросам, то перечень препятствий не может начинаться с 14-й. Вполне возможно, что в недошедших до нас манускриптах сноска дана правильно. Еще одна ссылка на трактат «О проповеди креста» имеется в 7-й главе той же первой части того же труда: «И нужно отметить, что среди всего, что папа Урбан включил в проповедь, которую он сделал возле Клермона во время первого принятия креста, которая вставлена в конец книжки о проповеди креста против сарацинов…» [18]. Действительно, как мы еще увидим, в ряде манускриптов в конце трактата приводится текст клермонской речи папы в версии Бальдрика Дольского.
Таким образом, именно наш трактат упомянут в другом, более позднем, труде Гумберта, что может также дать некоторые ориентиры в датировке, которые, в свою очередь, подтверждают уже полученные результаты.
Уже Лекуа де ля Марш смог идентифицировать некоторые из многочисленных источников, цитируемых в трактате. Например, он установил связь между историей о короле Артуре, поэмой «Отмщение за Рагиделя» и коллекцией exempla Этьена де Бурбона [19]. Кроме того, он идентифицировал и другие источники, опираясь на отсылки, проставленные самим Гумбертом. Впрочем, “Historia Antiochena”, упоминаемая в тексте, является не «Антиохийской песней», как предполагает Лекуа де ля Марш [20], а хроникой первого крестового похода, написанной Фульхерием Шартрским. Указание на это имеется в ряде манускриптов, но Лекуа де ля Марш не мог этого знать, ибо использовал лишь первое издание текста 1495 г., в котором его нет. Аналогичным же образом этого не мог знать Бретт, ошибочно идентифицирующий источник как «Антиохийскую историю» Готье Канцлера [21].
Большой заслугой В. Крамера является идентификация некоторых других источников. Именно он смог идентифицировать источник истории о французском короле Филиппе II Августе, приведенной в 25-й главе трактата: история была заимствована из “L’estoire de Eracles empereur et la conqueste de la Terre d’outre mer” [22]. Он же предположил, что рассказ о Иустине и Киприане, упомянутый в трактате аж дважды, в 4-й и 34-й главах, был взят у Гонория Августодонского [23]. В отличие от Лекуа де ля Марша Крамер правильно распознал в «Антиохийской истории» хронику Фульхерия Шартрского [24]. Крамер верно указывает на заимствование легенды о святом Мартине (гл. 41) у Сульпиция Севера [25]. Кроме того, он прав, говоря о заимствовании легенды о святой Марии из Уагни (гл. 41) у Жака де Витри [26].
