Разоблаченная Изида. Том II - Блаватская Елена Петровна (читать книги онлайн полностью без регистрации txt) 📗

«Все соединения – тленны», – было последними словами умирающего Гаутамы, когда под деревом Sal он готовился войти в нирвану. «Дух есть единственное элементарное, изначальное единство, и каждый из его лучей бессмертен, бесконечен и неразрушим. Остерегайтесь иллюзий материи». Дхарм-Ашока распространил буддизм далеко и широко по Азии и еще дальше. Он был внук чудотворца Чандрагупты, прославленного царя, который освободил Пенджаб от македонцев – если они, вообще, когда-либо были в Пенджабе – и принял Мегасфена при своем дворе в Паталипутре. Дхарм-Ашока был величайшим из Царей династии Маурья. Из безрассудного распутника и атеиста он стал Приядаси, «возлюбленным богов», и по чистоте своих филантропических взглядов никогда не был превзойден каким-либо земным правителем. Память о нем просуществовала века в сердцах буддистов и увековечена в гуманных указах, высеченных на нескольких распространенных диалектах на колоннах и скалах Аллахабада, Дели, Гуджерата, Пешавара, Ориссы и в других местах. [700] Его знаменитый дед объединил всю Индию под свой могучий скипетр. Когда наги или змеепоклонники Кашмира были обращены усилиями апостолов, посланных Стхавирами Третьего Собора, религия Гаутамы распространилась подобно лесному пожару. Гандхара, Кабул и даже многие сатрапии Александра Великого приняли новую философию. Так как буддизм Непала, можно сказать, менее, чем какой-либо другой, отклонился от первоначальной древней веры, то ламаизм Татарии, Монголии и Тибета, являющийся непосредственным отпрыском этой страны, может считаться чистейшим буддизмом, ибо, повторяем еще раз, ламаизм, собственно, есть только одна из внешних форм обрядов.

Упасака и Упасаки, или мужские и женские полумонахи и полумиряне, должны наравне с самими монахами-ламами строго воздерживаться от нарушения какого-либо из правил Будды, и должны изучать мейпо и всякие психологические феномены в такой же степени. Те, кто провинились по какому-либо из «пяти грехов», теряют все права на посещение собраний благочестивой общины. Наиболее важным из них является ни в каком случае не проклинать, ибо проклятие возвращается на того, кто его произносит, и часто на его невинных родственников, которые дышат одним и тем же с ним воздухом. Любить друг друга, даже наших злейших врагов; жертвовать своею жизнью даже для животных, до такой степени, что не применять оборонного оружия; одержать величайшую победу, победив собственное «я»; избегать всех пороков; применять на практике все добродетели, в особенности скромность и кротость; слушаться старших; заботиться и уважать родителей, престарелых, ученость, и добродетельных святых людей; обеспечивать пищей, приютом и удобствами людей и животных; сажать деревья вдоль дорог и рыть колодцы для нужд путников, – таковы нравственные обязанности буддистов. Каждая ани или бикшуни (монахиня) подчинена этим законам.

Многочисленны буддийские и ламаистские святые, которые прославились непревзойденной святостью своих жизней и своими «чудесами». Так Тиссу, духовный учитель императора, посвятивший Кублай-хана, Надир Шаха, был известен далеко и широко как чрезвычайной святостью своей жизни, так и многими, сотворенными им чудесами. Но он не остановился на одних лишь бесплодных чудесах, но совершил нечто большее, чем это. Тиссу полностью очистил свою религию; сказано, что только из одной провинции Южной Монголии он заставил Кублая изгнать из монастырей 500 000 лжемонахов, которые воспользовались своим вероисповеданием, чтобы проводить жизнь в пороках и лени. Затем, ламаисты имели своего великого реформатора Шаберона Цонг-к'а-па, который, как утверждают, был беспорочно зачат своею матерью, девственницей из Куку-нора (четырнадцатый век), – он другой чудотворец. Священное дерево в Кунбуме, дерево 10 000 образов, которое, вследствие вырождения и падения истинной веры, перестало давать почки уже несколько веков, тогда пустило новые ростки и расцвело краше, чем когда-либо, от волоса этого аватара Будды – гласит легенда. Это же предание приписывает ему (Цонг-к'а-па) вознесение на небо в 1419 году. В противоположность господствующей идее, немногие из этих святых являются Хубилганами, или Шаберонами – перевоплощениями.

Во многих ламасериях имеются школы магии, но наиболее знаменитым является университетский монастырь Шу-тукт, в котором числится более 30 000 монахов, и сам монастырь почти образует небольшой город. Некоторые женщины-монахини обладают чудесными психологическими силами. Мы встретились с некоторыми из этих женщин на их пути из Лхассы в Канди, этот Рим буддизма, с его чудотворными святилищами и реликвиями Гаутамы. Чтобы избегнуть столкновений с мусульманами и другими сектами, они путешествуют только ночью, безоружные, и ничуть не боясь диких зверей, ибо те их не тронут. При первых лучах зари они укрываются в пещерах и вихарах, уготовленных для них на рассчитанных расстояниях их собратьями-буддистами; ибо, несмотря на тот факт, что буддизм получил главное убежище в Цейлоне, и номинально в Британской Индии мало представителей этого вероисповедания, все же тайны Бьяуды (братства) и буддийские вихары многочисленны, и каждый джайн чувствует себя обязанным помогать, без различия, буддисту и ламаисту.

Будучи всегда в поисках оккультных явлений, жадно стремясь их увидеть, одно из самых интересных, увиденных нами, было произведено одной из этих бедных путешествующих бикшу. Это было многие годы тому назад, когда все такие проявления были новостью для пишущей эти строки. Нас взял с собою, чтобы посетить этих странниц, один друг буддист, таинственный джентльмен, родившийся в Кашмире от Качи родителей, обращенный в буддо-ламаизм и постоянно проживающий в Лхассе.

«Почему ты носишь при себе эту связку мертвых растений?» – спросила одна из бикшуни, худая, высокая и пожилая женщина, указывая на большой букет прекрасных свеженарезанных и благоухающих цветов в моих руках.

«Мертвых?» – спросила я удивленно. – «Но я же только что нарвала их в саду»!

«И все же они мертвы», – печальным голосом сказала она. – «Разве рождение в этом мире не есть смерть? Посмотри, как выглядят эти травы, когда они живые цветут в мире Вечного Света, в садах нашего благословенного Фо»!

Не сходя с того места, где она сидела на земле, ани взяла цветок из моего букета, положила его себе на колени и начала большими горстями как бы собирать к нему невидимый материал из окружающей атмосферы. Вскоре было видно очень смутное очертание парообразного узелка, он медленно принимал форму и цвет пока, застыв высоко в воздухе, не появилась копия того цветка, который мы дали ей. Она была точной до последнего оттенка и последнего лепестка, и лежала на боку, подобно оригиналу, но являлась в тысячу раз прекраснее по оттенкам красок и изысканности красоты, так же как вознесшийся человеческий дух несравнимо прекраснее своей физической оболочки. Цветок за цветком до малейшей травинки таким образом воспроизводился и исчезал, вновь появляясь по нашему желанию, даже при одной мысли. Выбрав полностью цветущую розу, мы держали ее на вытянутую руку от себя, в течение считанных минут наша кисть, рука и цветок, совершенные в каждой детали появились отраженными в свободном пространстве каких-нибудь два ярда от того места, где мы сидели. Но в то время как цветок, казалось, стал неизмеримо краше, и таким же эфирным, как другие духовные цветы, – кисть и рука казались только простым отражением в зеркале, даже вплоть до большого пятна на предплечье, оставленного комком сырой земли, прилипшей к одному корню. Впоследствии мы узнали причину этого.

Великую истину высказал лет пятьдесят тому назад д-р Френсис Виктор Бруссэ, когда сказал:

Магнетизм есть истина, так что мы не будем возражать ученому французу также насчет остального. Магнетизм, как мы это уже показали есть алфавит магии. Напрасной будет всякая попытка понять или теорию или практику последней до тех пор, пока не будет признан основной принцип магнетических притяжений и отталкиваний по всей природе.