Тринадцать полнолуний - Рок Эра (чтение книг TXT) 📗
Глава 28
Ни Ядвига, ни Жермина никуда не исчезали, просто, как светлые силы охраняют своих подопечных, так и силы тьмы ставят незримую защиту своим сторонникам. Как знать, какую игру ведут две эти системы, в которой наши жизни — лишь маленькие винтики, составляющие огромную структуру Вселенной?
Встретив изменившуюся Жермину в конце улицы, Ядвига даже выскочила из кареты, чтобы при свете полной луны первой увидеть результаты операции.
— Да-а-а, это прос-то чу-до, — протянула Ядвига, после тщательного осмотра, — этот чудак гений, поверь мне, у него золотые руки. — Правда?! Я даже не успела посмотреть в зеркало, когда услышала твой сигнал.
— Да поверь мне, ты хороша, чертовски хороша, — Ядвига запрыгала и захлопала в ладоши, — едем скорее домой!
Карета понеслась по гулкой мостовой ночного города.
Людвиг ждал своих подруг на первом этаже, в огромной зале, освещённой множеством масляных светильников.
— Полюбуйся, милый, как она изменилась, — Ядвига стремительно вошла в комнату, ведя за руку Жермину, — так работают настоящие профессионалы.
Она подвела девушку к Людвигу и левой рукой подняла её лицо за подбородок. Людвиг ахнул от восхищения и проистально начал вглядываться в чудесно изменившееся лицо бывшей уродки. Жермина смутилась под его откровенным взглядом, на её смуглом лице вспыхнул румянец.
— Ну, каково? — засмеялась Ядвига, — я же говорила тебе, всё получится даже лучше, чем было задумано. Надеюсь, поражения уже позади и с сегодняшнего дня наше превосходство будет непоколебимым. Генри вот-вот отправиться в мир иной, а мы будем наслаждаться новыми победами. Представляешь, сколько милых пакостей с такой красавицей мы сможем наворотить? Ой, я так взволнована, что просто дрожу от предвкушения веселья.
Людвиг не сводил глаз с потрясающе красивого лица Жермины. «Да, эта женщина сведёт с ума сотни, тысячи мужчин. К её ногам будут бросать целые состояния, она встанет вровень с богинями, сколько душ погубит она, сколькими разбитыми сердцами выложит она свой путь» думал Людвиг. Как же он раньше не замечал красоту её волос густых, тяжёлых, чёрными волнистыми волнами обрамлявших её прекрасное теперь лицо. Она удивительно стройна, высокая упругая грудь в глубоком декольте притягивала взор. Большие коричневые, почти чёрные глаза смотрели прямо в душу. Влажные губы, пухлые, алые, прямо-таки просили поцелуя. Еле оторвав взгляд от Жермины, Людвиг посмотрел на Ядвигу и поймал себя на мысли, как она проигрывает внешне очаровательной мулатке. «Ядвига болтлива, излишне вертлява, поступь не сравнить с грацией этой дикой кошки, да и росточком моя рыжая невышла, на целую голову ниже. Надо же, как очевидна разница. В разные промежутки времени мои критерии красоты и вожделения меняются с невероятной скоростью. Право испить этот истекающий соком желания плод пренадлежит мне и я сегодня же буду обладать ею» решил Людвиг и, шагнув к Жермине, впился губами в её пухлые губки. Он обнял её за талию, словно хищник, настигнувший свою жертву. Поцелуй был страстным и долгим. Мелкая дрожь неистового желания обладать и принадлежать захлеснула обоих. Ядвига, открыв рот от удивления и неожиданности такого поворота событий, почувствовав исходящие от них флюиды животного желания совокупления, задохнулась от негодования и издала стон раненой в самое сердце самки.
— И что же видят мои глаза? Как это понимать?
Людвиг нехотя оторвался от жарких губ Жермины, посмотрел в её глаза, подёрнувшиеся мутной пеленой страсти и прочитал в них то, что хотел. Теперь она принадлежала ему без остатка. Не отводя от неё взора, он, не поворачиваясь, сказал:
— Только я имею права сорвать первый поцелуй с этих сладких губ, которые долгое время были не у дел. Именно мне дано право вознаградить её за всё время страданий и боли, тем более, что без неё ты вряд ли бы могла осуществить свой план. Ведь до сегодняшнего дня у тебя ничего не получалось.
— Как ты можешь так говорить?! — задохнулась злостью Ядвига, — только благодаря мне ты теперь спишь спокойно. Я подкупила столько людей, которые окружают его, столько проделанной работы и ты считаешь, это только её заслуга?! Каплю яда я могла найти везде, не сейчас так потом. Да в нём ли дело?! Масса способов уничтожить его скопилось в моей, замечу, очень талантливой головке. А ты?! Ты вообще палец о палец не ударил!!
Голос Ядвиги дрожал, как натянутая струна, взлетал к потолку и эхом разлетался по дому. Людвиг, снисходительно улыбаясь во время её запальчивой речи, сменил добродушное выражение лица на откровенно враждебное и глянул на Ядвигу так, что она втянула голову в плечи.
— Кто позволил тебе обсуждать меня в своих мыслях и тем более высказываться вслух?
Интонация, с который был задан вопрос не сулила ничего хорошего для бунтарки. Ядвига почувствовала, как по спине к поснице побежали струйки холодного липкого пота. Она боялась посмотреть на Людвига, чтобы не видеть выражения его лица. Таким она его ещё не знала, никогда он не говорил с ней в подобном тоне. Превозмогая дикий страх, овладевший всем её существом, на негнущихся ногах, она подошла к своему возлюбленному и осторожно прижалась к нему.
— Не будем ссориться, дорогой, прости меня, я сболтнула лишнего, — нежно прошептала она, уставившись глазами в его подбородок, — не сердись.
Людвиг не проявлял своего доброго расположения ни жестом, ни словом. Он стоял, как гранитное изваяние, холодное, безжизненное. Ядвиге стало совсем невыносимо от его холодности и она теснее прижалась к его груди.
— Ну же, обними свою Ядвигу, ты слишком суров. — Позвольте мне удалиться в свою комнату, — тихо сказала Жермина, — я хочу побыть одной, привести мысли и чувства в порядок.
— Иди-иди, — Ядвига нетерпеливо, словно мешавшей прислуге, махнула рукой, — а мы будем гулять и веселиться, ведь у нас с Людвигом такой праздник! Мы будем отмечать нашу с ним победу, да и твою новую жизнь отметим заодно.
Жермина пробормотала что-то по поводу своего нежелания, но Ядвига притопнула ногой на неё:
— Иди, я понимаю, сегодня ты будешь надоедать зеркалам, любуясь собой. Как угодно, сиди в своей комнате. А вот мы с моим милым сегодня разгуляемся. Да, мой дорогой?
— У меня дела и отложить их я не могу, время разбрасывать камни, пришло время их собирать, — сухо ответил Людвиг.
Ядвига подавила робость и посмотрела ему в глаза. Но его взгляд был всё таким же колючим. Понимая, что уговоры бесполезны, она, притворно весело рассмеялась:
— Какие вы буки, ну и ладно, повеселюсь за нас троих. Есть у меня пара злачных мест и отменных весельчаков. Вернусь к вечеру, а может, дня через два, незнаю. Да ведь это неважно, правда дорогой? Ты же мне доверяешь? Ведь только твои поцелуи сводят меня с ума, в твоих объятиях я растворяюсь без остатка. Обещай, что ты будешь так же честен, ведь эта чернавка теперь тоже знает волшебство твоих лобзаний. Но ведь я самая лучшая, ответь? Где ты ещё найдёшь такую преданную и страстную? Я единственная во всём мире, скажи, скажи? Успокой свою Ядвигу.
Людвиг усмехнулся, погладил её по голове, но ничего не ответил. Этот жест насторожил Ядвигу, защемило в груди, но у неё была замечательная черта характера, когда справиться с огромной силой было невозможно, она отступала. Вот и сейчас, Ядвига чмокнула Людвига в щёку и, чтобы не показать слёз обиды от его холодности, помахала руками на лицо, улыбнулась, глядя в сторону. Подхватив платье, она резко повернулась и побежала по лестнице вверх, на ходу громко говоря самой себе:
— Приведу себя в порядок, твоя Ядвига должна блистать сегодня, как никогда.
Лишь в своей комнате, она позволила себе разрыдаться, упав на кровать. Какое-то предчувствие грядуших перемен больно сжимало её грудь. Но самолюбие не давало возможности отступить от намеченного, собравшись за короткий промежуток времени, она спустилась вниз, в надежде застать Людвига там же, возле камина. Но в гостиной его не было. Крикнув вникуда о том, что она уезжает, Ядвига вышла из дома. Людвиг, услышав отъезд своей рыжей подруги, с облегчением вздохнул. В доме стало тихо. «Она, словно адский огонь с элементами торнадо, смерча, землетрясения. Как удивительно они сочетаются с уравновешенной и замкнутой Жерминой. Да, Жернима — это просто клад, как она обворожительна, сколько в ней неистраченного, скрытого, годами сдерживаемого желания. Представляю, как она может любить» улыбаясь, думал Людвиг.
