Второе кольцо силы - Кастанеда Карлос Сезар Арана (книги хорошего качества .txt) 📗
Я повернулся к Розе и спросил ее, почему она хотела напасть на меня. Она на мгновение растерялась, а потом рассердилась. Ее глаза пылали гневом, а губы сурово сжались.
Лидия очень спокойно и вразумительно объяснила, что мне нечего бояться их и что Роза сердится из-за моей атаки на донью Соледад. И что это исключительно ее личная реакция.
Тогда я сказал, что мне пора. Я встал. Лидия жестко остановила меня. Она казалась испуганной или сильно обеспокоенной. Она начала возражать, но меня отвлекли какие-то звуки, доносившиеся из-за двери. Девушки отпрянули в сторону. Что-то тяжелое прислонилось к двери или толкало ее. Тут я заметил, что щеколда закрыта. Я почувствовал раздражение. Все начиналось сначала. Я уже устал от всего этого.
Девушки взглянули друг на друга, потом на меня, потом опять друг на друга.
Я слышал поскуливание и тяжелое дыхание какого-то большого животного возле дома. Это мог быть пес.
На этот поступок меня толкнуло изнеможение. Я бросился к двери и стал отпирать ее. Лидия метнулась ко мне и снова закрыла дверь на щеколду.
– Нагваль был прав, – сказала она. – Ты тупее, чем можно было ожидать.
Она толкнула меня обратно к столу. Я приготовился в подходящих выражениях высказать раз и навсегда, что с меня достаточно. Тут Роза села рядом, касаясь меня: я ощущал ее ногу, нервно касавшуюся моей. Лидия стояла лицом ко мне, глядя на меня в упор. Ее горящие глаза пытались сказать мне нечто такое, чего я не мог понять.
Я начал говорить что-то, но не окончил. Внезапно и на очень глубоком уровне я стал осознавать зеленоватый свет, какую-то фиолетовую флюоресценцию снаружи дома. Я не видел и не слышал ничего. Я просто осознавал свет, как если бы внезапно уснул и мое тело, мои мысли превратились в образы, наложенные на мир обыденной жизни. Свет двигался с большой скоростью. Я ощущал его своим животом. Я следовал за ним или, скорее, фокусировал свое внимание на нем в мгновения, когда он приближался к нам в своем вращении вокруг дома. В результате фокусирования на этом свете мой ум стал необыкновенно ясным. Теперь я понял, что в этом доме, в присутствии этих девушек было бы неправильно и опасно вести себя как случайный наивный наблюдатель.
– Ты не боишься? – спросила Роза, указывая на дверь.
Ее голос нарушил мою концентрацию.
Я согласился, что нечто, находящееся за дверью, чем бы оно ни было, испугало меня на очень глубоком уровне, достаточном, чтобы умереть от страха. Я хотел сказать больше, но тут меня охватила ярость и я захотел увидеть донью Соледад и поговорить с ней. Я не верил ей. Я пошел прямо в ее комнату. Ее там не было. Я стал звать ее, выкрикивая ее имя. В доме была еще одна комната. Я распахнул дверь и ворвался туда. Там никого не было. И тогда мой гнев вырос до таких же масштабов, как и мой страх. Я снова сел у стола. Роза не двигалась. Она словно застыла на месте.
– Мы – одно и то же, – сказала она внезапно. – Нагваль сказал нам это.
– Скажи тогда, кто рыскал вокруг дома? – спросил я.
– Союзник, – ответила она.
– Где он сейчас?
– Он все еще здесь. Он не уйдет. И, когда ты будешь слабым, он сомнет тебя. Однако мы ничего не можем рассказать тебе.
– Кто же тогда может?
– Ла Горда! – воскликнула Роза, распахнув свои глаза так широко, как только могла. – Только она может. Она знает все.
Роза спросила меня, можно ли закрыть на всякий случай дверь. Не дожидаясь моего ответа, она медленно пошла к двери и с шумом захлопнула ее.
– Пока мы здесь, нам остается только ждать, – сказала она.
Лидия вернулась в комнату с пакетом, в котором был какой-то предмет, обернутый в кусок темно-желтой ткани. Похоже, она расслабилась. Но я отметил, что она настроена очень решительно. Она каким-то образом передала свое настроение и нам с Розой.
– Ты знаешь, что здесь у меня? – спросила она.
Я не имел ни малейшего представления. Она начала неторопливо разворачивать сверток. Потом остановилась и посмотрела на меня. Она ухмыльнулась, как будто ей было неловко показывать то, что в свертке.
– Этот пакет оставил для тебя Нагваль.
Я настаивал, чтобы она развернула его. Она бросила на меня свирепый взгляд и молча вынесла пакет из комнаты.
Я наслаждался игрой Лидии. Она действовала в полном соответствии с уроками дона Хуана и продемонстрировала, как можно наилучшим образом использовать заурядную ситуацию. Она заинтересовала меня, показав мне пакет и сделав вид, что хочет развернуть его. Перед этим она сказала, что он оставлен мне доном Хуаном. Она заинтриговала меня: я вынужден буду остаться, чтобы узнать о содержимом пакета. Я мог предполагать все что угодно. Это могла быть трубка, которой дон Хуан пользовался при применении психотропных растений. Он как-то говорил мне, что эта трубка будет отдана мне на хранение. Это мог быть его нож, или кожаный кисет, или даже его магические предметы силы. С другой стороны, это могло быть всего лишь уловкой Лидии; дон Хуан был слишком непростым, слишком далеким, чтобы оставлять мне свои личные вещи.
Я сказал Розе, что еле держусь на ногах от голода. Мне хотелось поехать в город, отдохнуть несколько дней и вернуться для встречи с Паблито и Нестором. Я добавил, что к тому времени смогу встретиться и с двумя другими девушками.
Тут вернулась Лидия, и Роза сказала ей о моем намерении уехать.
– Нагваль приказал нам подчиняться тебе как ему самому, – сказала Лидия. – Мы все являемся самим Нагвалем, но почему-то ты – в большей степени.
Обе заговорили одновременно, уверяя, что, в отличие от доньи Соледад, они ничего не собираются предпринимать против меня. Мое тело было буквально переполнено искренней нежностью, которую излучали их глаза. Я поверил им.
– Ты должен дождаться возвращения Ла Горды, – сказала Лидия.
– Нагваль говорил, что ты будешь спать в его постели, – добавила Роза.
Я зашагал по комнате, раздумывая над странной дилеммой. С одной стороны, мне хотелось остаться и отдохнуть – в их присутствии я чувствовал себя физически легким и счастливым, чего и в помине не было днем раньше с доньей Соледад. Но моя разумная сторона и не собиралась расслабляться. И на этом уровне я был все таким же испуганным. В моменты отчаяния я мог действовать безрассудно смело, но затем становился таким же уязвимым, как обычно.
Нервно расхаживая по комнате, я занимался самонализом. Обе девушки молчали, с тревогой наблюдая за мной. Внезапно задача решилась: я знал, что какая-то часть меня лишь притворялась испуганной.
С этим способом осознания я познакомился еще при доне Хуане. На протяжении нашей многолетней связи я целиком полагался на его защиту и был уверен в том, что он сможет всегда меня успокоить. Моя зависимость от него давала мне утешение и безопасность. Но больше я рассчитывать на это не мог – дона Хуана не было. У его учеников не было ни его терпеливости, ни его искушенности, ни его абсолютной власти. Искать у них утешения было совершенно бессмысленно.
Девушки отвели меня в другую комнату. Окно в ней выходило на юго-восток, так же была сориентирована и постель, в качестве которой использовалась толстая циновка. Кусок стебля агавы длиной в два фута был разрезан так, что его пористая сердцевина служила подушкой и опорой для шеи. Посредине была мягкая выемка. Поверхность агавы была очень гладкой. Я лег, почувствовав при этом необычайный комфорт. Лежа на постели дона Хуана, я ощущал безопасность и удовольствие. Несравненный покой охватил мое тело. Подобное чувство я уже испытал однажды, когда дон Хуан сделал мне постель на вершине холма в пустыне Северной Мексики. Я заснул.
Проснулся я в конце дня. Роза и Лидия крепко спали, лежа почти на мне. Несколько секунд я лежал неподвижно, а затем обе девушки одновременно проснулись.
Лидия зевнула и сказала, что они должны были спать вместе со мной, чтобы защитить меня и дать мне возможность отдохнуть. Я сильно проголодался. Лидия отправила Розу на кухню приготовить нам поесть, а сама тем временем зажгла все лампы в доме. Мне стало казаться, что я знал их всю жизнь. Мы молча поели.