Матрица жизни на Земле. Том 4 - Мулдашев Эрнст Рифгатович (читать книги полные txt) 📗
Почему-то никто не стал спорить с Петром Петровичем, – все как-то сразу согласились с ним. Может быть, нам так хотелось, я не знаю. А может быть… нам с Георгием Тертышным интуиция тихо шептала: «Петр прав! Петр прав! Петр прав!» Кто знает это?
Я сидел и смотрел на своих друзей-ученых, слушал их возбужденные голоса и думал о том, что богата Россия на таланты. Я вспомнил слова гималайского йога, медитирующего всю свою жизнь в высокогорной пещере, который утверждал, что над Россией висит розовая аура. Но я вспомнил также, что йог добавил, что вы, русские, будете изобретать, изобретать и изобретать, но никогда не сможете превратить свои изобретения в бизнес, – за вас это сделают другие страны.
Помню, еще тогда, в Гималаях, я задумался над словами йога, а именно над парадоксом – если над Россией висит розовая аура, то почему мы, русские, способны изобретать, но не способны из своих изобретений «делать деньги», а расхожее понятие «серьезная наука делается в подвалах» имело и имеет право не только быть, но и пустило корни, и представляет собой самую натуральную российскую действительность. И только позже я понял простую истину, что счастье (розовое счастье!) не в деньгах, а в том, чтобы быть ближе к Богу. А кто может быть ближе к Богу, чем ученый, слушающий свою интуицию, когда ему шепчет Сам Он?! Да и… йог, наверное, очень счастлив… в пещере.
Уходя, я спросил у своих друзей:
– Неужели именно там, в Городе Богов, на… на Матрице Жизни на Земле, создавалась Единая Общая Программа Жизни на Земле?
– Кто знает? Может быть, – тихо проговорил в ответ Петр Гаряев.
– Это только Бог знает, – уверенно ответил Георгий Тертышный.
Я взглянул в глаза обоим талантливым ученым и задал уже совсем некорректный вопрос:
– Но как она создавалась?
Вопрос повис в воздухе. Мы попрощались.
Э. М.: Чуть позже мы осознаем, что в эту Единую Общую программу жизни на Земле входит не только телесная, но и бестелесная жизнь, а также МД-существа, способные материализовываться и дематериализовываться.
Мысли в московском метро
Я дошел до станции метро «Белорусская» и, прежде всего, в киоске купил первую попавшуюся газету, потому что считаю, что ездить в метро без газеты или книги вроде как даже неприлично. Уж больно умно смотрятся люди, читающие книгу или газету в метро! Аж жуть! Уважаю я за это москвичей! Да и признаю, что этот город не просто столица, но и интеллектуальный центр страны. А любой интеллектуал напоминает наркомана, – один раз вкусил радость интеллектуального развития, так хочется все время развивать и развивать свой интеллект. А на это времени не хватает. Вот и приходится метро задействовать.
Э. М.: Я думал, что при общем отупении населения в последние годы уровень интеллекта москвичей тоже поддался этой прискорбной тенденции. Однако, на мой взгляд, отупляющее воздействие денежной психологии меньше всего отразилось на москвичах. С чем это связано, не знаю. Возможно, с тем, что в Москву стремятся не только тупые «денежные мешки», но и амбициозные люди с каким-либо талантом, который не должен пропасть в какой-то деревне и который, может быть, расцветет в Москве.
Московское метро
Вначале, когда я стал приезжать в Москву и ездить в метро, и когда от меня натурально попахивало деревенщиной, я все время мотался глазами по женщинам, едущим в вагоне, выбирал из них самую красивую, пробирался поближе к ней и тупо, по-деревенски, глазел на нее, ощущая в себе прилив гордости от того, что я могу воочию смотреть не на доярок, а аж на самих москвичек, красивее которых, как мне казалось, не встретить ни в одной деревне. А если в вагоне метро не встречалось ни одной красивой женщины, я даже пересаживался в другой вагон.
С годами я немного поумнел. По крайней мере, я понял, что поедать глазами незнакомую женщину в метро неприлично. Но непреходящая во мне гордость оттого, что я могу быть аж в самой Москве и ездить аж в метро, подталкивала меня к подражательству москвичам. Вот и стал всегда в метро гордо вынимать, как москвичи, книгу или газету, чтобы самому себе казаться интеллектуалом. Во мне даже укоренилась привычка перед входом на станцию метро заглянуть в газетный киоск.
А сейчас, когда я еще немного поумнел и как хирург объездил полмира, я все равно езжу в московском метро с гордостью, ведь это самое лучшее метро в мире.
Я по-прежнему люблю ездить в метро, несмотря на то, что желающих повозить меня по Москве на автомобиле предостаточно. Слишком укоренилось во мне то состояние, когда при входе в метро тебя охватывает гордость.
Вот и сейчас, купив газету в киоске, я вошел на станцию метро, приобрел в окошке талончики, с привычным опасением пересек турникет, встал на эскалатор, спустился вниз, дождался электропоезда, вошел в вагон и, по-плебейски зажав между ног портфель, достал из кармана газету, развернул ее и, не забыв уцепиться одной рукой за поручень, стал делать вид, что читаю.
А мысли были о другом. Я думал о Матрице Жизни на Земле. Это предположение, которое высказал Петр Гаряев, как-то сразу начало… хоть чуть-чуть… ставить все на свои места.
Я сделал вид, что читаю. Но мысли были о другом…
Трудно было оспаривать реальность существования Единой Общей Программы Жизни на Земле: об этом косвенно упоминается во всех религиях, об этом напрямую говорится в трудах Посвященных (например, что Земля – живое существо) и, наконец, появились научные факты, свидетельствующие об этом (гипотеза «живой Земли» Дж. Лавлока и Э. Маргулис). И не зря, наверное, паломники считают гору Кайлас самой священной горой на свете и через трудности и лишения добираются до этого холодного высокогорного района Тибета, чтобы только увидеть эту священную гору и поклониться ей. Возможно, интуиция подсказывает им, замерзшим и худым паломникам, что именно здесь была зарождена Земная Жизнь, а… может быть… может быть… Новая Земная Жизнь.
Кто знает, может быть, паломник поклоняется не просто горе, а тому месту, где была зарождена Земная Жизнь, то есть Матрице Жизни на Земле?
Вагон тряхнуло. Мой портфель, по-плебейски удерживаемый между ног, чуть не выпал. Я поправил его и стал продолжать смотреть в газету, с удовольствием отметив, что держу ее не вверх ногами.
На ум пришли слова Ангарики Говинды о том, что «невидимые части Кайласа – главные», и о том, что «паломник входит в Страну Богов в сопровождении невидимых попутчиков».
– И в самом деле, наверное, Кайлас и весь Город Богов, то есть… Матрица Жизни на Земле, была построена сразу в нескольких параллельных мирах, – подумал я. – А значит, значит существует, существует…
Кто знает, может быть, паломники из разных миров, поклоняясь каждый своей Матрице Жизни, одновременно поклоняются единой для всех Матрице Жизни на Земле
Электропоезд резко затормозил. Высоченный парень в кожаной куртке со словами «Извините, пожалуйста» повалился на меня. Но я устоял на ногах, с хрустом зажав портфель между ног и удержав «читаемую» газету.
