Путь воина. Астральные битвы - Черницкий Александр Михайлович (электронные книги без регистрации txt) 📗
Глава 1.16.
Воин разрушает привычное
Легко сказать: «Остановить всепроникающую деятельность ума». Но какой именно длительной практикой это достигается? Оставим в стороне «вещества силы»: это прямая дорожка к наркомании. Мы еще увидим совершеннейших магов, которые никогда в жизни не употребляли ни мескалина, ни ЛСД. Мир нашего разума очень хрупок и держится лишь на нескольких ключевых идеях, которые образуют его основополагающий порядок, – говорит дон Хуан. Когда такие идеи рушатся, этот основополагающий порядок перестает существовать. Идеи эти просты. Они предписывают каждому объекту обладание четырьмя свойствами: непрерывностью, предсказуемостью, повторяемостью и целостностью. Если вы не обнаружите утром на стоянке свой автомобиль, у вас появится уверенность в том, что его угнали, ведь самостоятельно сей объект не может прекратить свое существование, и в этом заключается его непрерывность. Подобный опыт произведут над восприятием Кастанеды индейские маги: они сперва «уберут» машину американца из привычного мира, а затем «поставят ее на место». Вы и в мыслях не допускаете, что, едва сев за руль, удалитесь от дома сразу на 100 километров: таким свойством обладает ракета, но не автомобиль, и в этом его предсказуемость. Оставленный же на стоянке автомобиль никоим образом не превратится за время вашего отсутствия в ракету или в слона, и в этом его повторяемость. Далее. Автомобиль целостен: имеет форму, цвет, твердость, звук, запах и даже вкус. Что, если целостность нарушится, и ваш автомобиль вдруг станет невидимым; твердость, звук, запах и даже вкус останутся, а «картинка» исчезнет? Можно не сомневаться: ваше привычное мировосприятие будет ошеломлено таким фактом. В подрыве ключевых идей привычного восприятия ученика (расколачивании его зеркальной шкатулки) и заключается на первых порах деятельность Учителя. Словами тут мало поможешь, ибо люди давно поняли, что болтовня есть всего лишь болтовня; куда больше мы доверяем действиям. Ученика приходится провести через серию кошмаров, ради чего Учитель то и дело инсценирует спектакли с вовлечением в них невинных прохожих, полицейских и даже явлений природы. Молодой антрополог недоверчив: Ты думаешь, так легко бросить пить или, скажем, курить? Ну конечно! – убежденно восклицает Учитель. В этот миг раздается веселое бульканье воды в кофеварке. Слышишь? Кипяток со мной согласен, – блеснув глазами, объявляет старый маг и добавляет: Человек может получить подтверждение от всего, что его окружает. И тут кофеварка издает звук, очень смахивающий на тот, что считается неприличным. Старик поворачивается к кофеварке и произносит: Спасибо. Для расшатывания привычного мировосприятия годятся весьма необычные средства. Например, Учитель заставляет молодого антрополога извиняться перед растениями, прежде чем срывать их. Такой странный, на первый взгляд, подход учит непривычно относиться к миру. Ту же тему старый маг развивает после удачной охоты. Они вместе с учеником поймали пять перепелок, но трех птиц старик выпустил на волю. Съев заметно урезанный обед, молодой антрополог говорит Учителю, что нужно было, конечно, приготовить всю добычу. Если бы ты все это проделал, то, возможно, нам не удалось бы уйти отсюда целыми и невредимыми, – неожиданно отвечает индеец. Кусты, перепела, все вокруг восстало бы против нас. Естественно, обремененный университетским образованием ученик не верит Учителю. И тот гневно кричит: Почему мир должен быть таким, каким ты его считаешь? Кто дал тебе право так думать? Учитель не упускает случая разрушить стереотипы в голове ученика и научить его видеть. Над учеником с шумом пролетает ворона, и он от испуга начинает смеяться. То, что ты видел, не было согласием мира, – резко обрывает старик. – Летящая, да еще и каркающая ворона никогда не выражает согласие мира. Это был знак! Знак чего? Очень важный знак. Он касается тебя. Сей же миг ветер срывает с куста ветку и швыряет ее прямо к их ногам. Ученика охватывает жуть. А вот это согласие! со смехом объявляет старый Воин. Он заставляет своего высокообразованного ученика хоть изредка ощущать то, что мог ощущать первобытный человек, который еще не успел заточить себя в зеркальную шкатулку обыденности. Учитель выводит ученика в сумерках в зловещие холмы и вдруг указывает на темное пятно в кустах: Вот оно. Что это? Вот оно, – повторяет старый индеец. Смотри! Смотри! Но ученик не видит ничего, кроме кустов. А теперь оно здесь, – объявляет маг. Оно здесь. Внезапно ударяет порыв ветра, и ученик ощущает резь в глазах. Преодолевая ее, он смотрит в направлении руки Учителя, но... по-прежнему не обнаруживает ничего особенного: Я ничего не вижу. Ты только что это почувствовал. Только что. Оно попало тебе в глаза и мешает смотреть. Что «оно»? – по спине ученика ползут мурашки страха. – О чем ты говоришь? Я специально привел тебя на вершину холма, – нагнетает обстановку маг. – Здесь мы заметны, и нечто пришло к нам. Что «нечто»? Ветер? Не просто ветер. Тебе может казаться, что это ветер, потому что ветер – это все, что тебе известно. Голос мага звучит сурово. Ученик уже мягок как пластилин. Он еще не отказывается от привычного мировосприятия, но утрачивает ориентиры. Внимание предельно обостряется, поскольку опасности можно ждать отовсюду. Учитель укладывает антрополога на землю и накрывает сорванными ветками. «В какой-то момент ветер, как и предсказывал дон Хуан, действительно утих, что весьма меня изумило, – вспоминал позднее Карлос Кастанеда. Переход был настолько плавным, что я вряд ли бы заметил перемену, если бы специально за этим не следил. Какое-то время после того, как мы спрятались, ветер еще шуршал листьями над моим лицом, а потом все вокруг нас постепенно стихло...» Старый индеец по прежнему неотрывно смотрит на юг и вдруг восклицает: Опять идет! Смотри! От этого крика ученик, и без того находящийся на грани ужаса, подпрыгивает под своими ветками и отчаянно вопит: Но что я должен увидеть? В ответ индеец лишь объявляет, что «оно», чем бы «оно» ни было, напоминает облако или вихрь вдалеке над кустами, и это «оно» подбирается теперь к вершине холма, где находятся Учитель и ученик. И молодой американец вдруг видит «оно» своими глазами: по кустарнику бежит волна. Вот оно, произнес старый индеец. Смотри, как оно нас ищет. Сразу вслед за этими словами в лицо ученика ударяет тугой порыв ветра, Все, что теперь остается, – окончательно прийти в ужас... Старый индеец дюйм за дюймом, изо дня в день раскачивал «лодку», в которой его ученик видел вещи непрерывными, предсказуемыми, повторяемыми и целостными. Какая уж тут целостность образа, если сидящий рядом на скале маг по имени Хенаро внезапно беззвучно... исчезает! Ошеломленный ученик крутит головой, протирает глаза... Вдруг, как-то по особому взглянув на мир, Карлос вновь видит шутника-мага сидящим на скале, да еще беззаботно болтающим ногами. Но этого мало, и к делу подключается сам старик дон Хуан. Вдвоем маги словно крутят восприятие ученика в ужасной центрифуге и едва не сводят его с ума: «Мое тело непроизвольно задрожало от напряжения. Я почувствовал себя так, будто меня захватило и втянуло в смертельную битву что-то, не дающее мне дышать. У меня не было даже страха. Скорее, какая-то неконтролируемая ярость овладела мной и достигла такой степени, что я рычал и визжал, как животное...» В конце концов парня доводят до того, что у него отнимается речь: «Я почувствовал себя утомленным и безучастным. Было ощущение безразличия, и я не хотел ни думать, ни говорить... Я чувствовал не испуг, а необъяснимую печаль. Мне хотелось плакать» В такой ситуации нельзя позволить привычному миро восприятию ученика окончательно рассыпаться, это будет означать безумие. Необходимо срочно вновь запустить остановленный с таким трудом внутренний диалог. Старый индеец приказывает, чтобы ученик говорил – хотя бы сам с собой: Разговаривай! Разговаривай! Но губы Карлоса сводит судорога, а рот открывается беззвучно, как у рыбы. Труден, долог и опасен путь Воина... Знаток парапсихологии, американский писатель Суханик нашел, что Кастанеда в один из периодов ученичества был близок к шизофрении: Его лицо, которое сильно смахивало на индейское, казалось рассщепленным на две половинки, а его глаза словно бы смотрели в разные стороны. Он производил впечатление человека, который удерживал свою целостность с огромным трудом. Наш привычный мир является четырехмерным: польский ученый Меньковский догадался добавить к трем линейным координатам четвертую – время. Так человечество оказалось в пространстве Меньковского. Пытаясь прорваться в пятое измерение, мы обязаны преодолеть ограничения четырехмерного пространства и не вправе позабыть о времени: эту координату нужно также поколебать до основания! Магические сеансы Учителя то и дело вышибают ученика из обычного времени, будто включают особые магические часы. Иной раз Карлосу кажется, что прошло несколько часов, но стрелки убеждают, что прошло лишь несколько минут. Одна ночь с бросившим вызов смерти растягивается аж в девять суток, и даже сам старый маг обеспокоен тем, куда запропастился верный его ученик. Добивая привычное восприятие ученика, старый индеец осуществляет его телепортацию в Мехико, и тут уж лопается все без остатка – и пространство, и время. Так ученик впервые убеждается, что в Астрале не существует понятия «скорость». Мы уже знаем, что сгустки энергии перемещаются по своеобразным проводам – бесконечным энергетическим линиям мира. Тренированному Воину достаточно сфокусировать внимание на любой удаленной точке, и это внимание сольется с энергетическим полем Реальности. Но в голове неопытного Карлоса по возвращении из Мехико дымятся руины привычных представлений о мире, ибо ни в каких университетах телепортацию «не проходят».
