Источник силы - Форчун Дион (библиотека электронных книг .txt) 📗
Теперь возьмем случай Блэка. Обычный врач сказал бы, что это его подсознание проделывает с ним эти трюки. Возможно, это и так, но я взял на себя труд прочитать историю его прошлых жизней, записанных в том, что мы зовем Хрониками Акаши. Я обнаружил, что в нескольких прошлых жизнях он был связан с особой противоположного пола и что в своей последней жизни он имел самонадеянность склонить ее к любви, хотя она была принцесса из королевского рода, а он был простым наемником.
В наказание за его дерзость он был сброшен с крыши дворца и разбился насмерть о камни, которыми был вымощен двор. Теперь вы можете понять, почему пикирование пробудило старую память, — ведь он уже падал в прошлой жизни. Вы также можете понять, почему он, взглянув на виды Египта, сказал, что он испытывает такое чувство, как будто «у него выпадает живот», так как все это происходило именно в Египте. В настоящее время живет немало людей с египетским прошлым. Похоже, мы входим в их цикл.
Вы можете также понять причину любви Блэка к скорости — она пробуждала в нем смутные воспоминания о его прошлых контактах с душой, которую он искал. Если бы он смог проследить свой путь далее до момента пикирования, то сумел бы восстановить образ желанной женщины. Он просто делал попытки воссоздать, насколько возможно, условия, в которых он видел ее в последний раз.
Как я уже вам говорил, память пробудилась, и Блэк отправился на поиски женщины, с которой он обручался жизнь за жизнью. Проследив в оккультных записях постоянное возобновление этого союза, я понял, что это только вопрос времени, когда они будут вместе, и я искренне надеялся, что она тоже помнит прошлое, что она свободна и может вступить с ним в брак. Если бы это было не так, мы получили бы, как я и предупреждал вас, довольно скверную историю. Такими духовными связями руководит сам дьявол.
Теперь, я думаю, вам хотелось бы узнать, каков был шанс у Элайн Тиндел попасть ко мне. Как я уже говорил вам, я знал, что рано или поздно их пути встретятся. Я мысленно поместил себя в точку их встречи, и в результате, когда пришло время, они сошлись на мне и от меня уже зависело направить их в гавань.
— А как же мисс Тиндел и ее галлюцинации? — поинтересовался я.
— Для вас они выглядят обычным случаем помешательства старой девы, не так ли? — спросил Тавернер. — Но самообладание девушки и отсутствие у нее страха заставили меня предположить нечто большее, уж слишком она была точна и объективна в своем отношении к этим галлюцинациям. Итак, я заставил ее прибыть в Хиндхед и дать мне возможность проверить, смогу ли я увидеть то, что видит она.
Что мы увидели, вам известно: это был Блэк, выбитый из своего тела полученным при аварии ударом и привлеченный к ней силой своего страстного стремления. Это не столь необычное явление, мне часто приходилось его наблюдать.
— Как вам удалось заставить Блэка вернуться в свое тело, которое он покинул, казалось, навсегда?
— Когда Элайн коснулась тела Блэка, его душа осознала, что может встретить девушку во плоти, и стала пытаться вернуться в свое тело, но жизненные силы Блэка были столь ничтожны, что она не могла этого сделать. Если бы девушка не держала Блэка в своих руках, он бы умер. Он жил за счет ее жизненных сил, пока не обрел способность восстановить свои собственные.
— Я могу понять психологический аспект всего этого, — сказал я. — Но как вы объясните шансы, соединившие их? Почему мисс Тиндел забеспокоилась и пошла к Портсмутской дороге, приурочив свой приход туда точно к появлению Блэка?
Тавернер посмотрел на звезды, уже загорающиеся на темнеющем небосклоне.
— Спросите у Них, — сказал он. — Древние, составляя гороскопы, знали, что они делают.
Душа, которая не должна была родиться
Вопреки своему обыкновению, на сей раз Тавернер не настаивал на осмотре пациентки наедине по той простой причине, что от нее самой невозможно было бы получить какую-либо информацию. За историей болезни мы обратились к матери, миссис Кейли, но и она, бедная обеспокоенная женщина, поведала нам столь скудные данные, словно была посторонним наблюдателем, а о взглядах и чувствах пациентки мы так ничего и не узнали, так как узнавать было нечего.
Она сидела перед нами в большом кожацом кресле, ее тело должно было бы служить приютом для души принцессы, но, увы, оно было нежилым. Пока мы говорили о ней, ее прекрасные черные глаза, лишенные всякого выражения, смотрели в пространство так, словно она была неодушевленным предметом, каковым она по сути и являлась.
— Она никогда не была похожа на обычного ребенка, — сказала мать. — Когда она родилась и мне дали ее на руки, она взглянула на меня с самым необычным выражением в глазах. Это вообще не были глаза ребенка, доктор, это были глаза женщины, и при этом опытной женщины. Она не кричала, никогда не издавала ни звука, но смотрела так, словно взвалила на свои плечи все печали мира. Лицо этого ребенка выражало трагедию, возможно, она знала о том, что случится".
— Возможно, она знала, — сказал Тавернер.
— Однако несколько часов спустя, — продолжала мать, — она стала совершенно похожей на обычного ребенка, но с этого времени и поныне она никогда не менялась, за исключением ее тела.
Мы взглянули на девушку в кресле, но она уставилась на что-то позади нас с немигающей флегматичностью очень маленького ребенка.
— Мы водили ее к каждому, о ком только слышали, и все говорили одно и то же — это безнадежный случай слабоумия, но когда мы услышали о вас, мы решили, что, может быть, вы скажете что-нибудь другое. Мы знаем, что ваши методы не похожи на методы других врачей. Кажется невероятным, чтобы для нее ничего нельзя было сделать. Пока мы ехали сюда, мы проезжали мимо детей, игравших на улице, — красивые, яркие маленькие создания, но такие оборванные и грязные. Почему так получается, что те дети, чьи матери так мало могут им дать, столь прекрасны, а Мона, для которой мы делаем все, должна быть такой, как она есть?
Глаза бедной женщины наполнились слезами, и ни Тавернер, ни я ничего не могли ей ответить.
— Если вы хотите, я могу взять ее в свою лечебницу и некоторое время держать под наблюдением, — сказал Тавернер. — Если поврежден мозг, я ничего сделать не смогу, но если по какой-то причине остановилось умственное развитие, я попытаюсь помочь. Подобные недостатки так плохо поддаются определению — они напоминают разговор по телефону, когда ваш абонент не отвечает. Если удастся привлечь ее внимание, можно будет что-нибудь сделать — вся проблема в установлении контакта.
Когда они ушли, я повернулся к Тавернеру и спросил:
— На что вы надеетесь, принимаясь за лечение такой болезни?
— Пока я еще не могу сказать, — ответил он, — я должен установить, каковы были ее прежние воплощения. Я неизменно убеждаюсь, что причины врожденных отклонений коренятся в прошлой жизни. Затем я должен проработать ее гороскоп и посмотреть, не созрели ли условия для оплаты долгов, которые у нее могли появиться в прошлой жизни. Вы все еще считаете меня сомнительным шарлатаном или уже начинаете склоняться к моим методам?
— Я давно перестал удивляться чему бы то ни было, — ответил я. — Я соглашусь признать дьявола, рога, копыта, хвост, если вы пропишете их в качестве лекарства.
Тавернер довольно фыркнул.
— Что касается данного случая, я далек от мысли, что закон перевоплощения окажется единственным, что мы должны будем рассмотреть. Теперь скажите мне, Роудз, предположим, что перевоплощение — это не факт, предположим, что наша жизнь есть начало и конец нашего существования и по его завершении мы будем гореть в огне или играть на арфе, в зависимости от того, как мы эту жизнь используем. Как вы расцените в таком случае состояние Моны Кейли? Что она могла сделать в те несколько часов между ее рождением и возникновением этой болезни, чтобы заслужить такой страшный приговор? А в конце ее жизни справедливо ли будет утверждать, что она должна спуститься в ад или вознестись на Небеса?
