Незваные гости? Полтергейст вчера и сегодня. - Горбовский Александр Альфредович
Поведение собак в этих примерах действительно свидетельствует о том, что ими воспринимается «некто» или «нечто», не воспринимаемое человеком. Однако ведут они себя при этом совершенно не так, как должны были бы вести в присутствии просто постороннего человека. Тем более тренированная служебно-розыскная собака.
Последнее время некоторые крупные советские исследователи все больше склоняются к мысли о присутствии на Земле неких сущностей, построенных на других началах, а не на хорошо знакомой нам биологической основе. Академик Академии медицинских наук В. П. Казначеев пишет, что не считает невероятным существование на Земле иных, не биологических, а, скажем, полевых форм жизни. О возможных существах, чье тело построено не на известном нам «молекулярном уровне», а на уровне элементарных частиц, говорил, выступая на международном симпозиуме в Бюрокане, академик В. Л. Гинзбург.
Очевидно, что такое существо, представляющее собой поле или состоящее из элементарных частиц, должно быть наделено свойствами, совершенно непривычными с точки зрения человеческого опыта. Оно свободно проникает сквозь другие тела и предметы, пропускает свет – т. е. не воспринимаемо органами зрения человека. Способы потребления энергии из окружающего пространства у такого существа также совершенно иные, отличные от известных нам, как отличны и само название, и цели, и смысл бытия.
В Москве у подножия монумента в честь освоения космоса расположена бронзовая фигура основоположника советской космонавтики › Эдуарда Циолковского. Этот теоретик и философ космоса задавался вопросом существования иных форм жизни еще в начале века, задолго до того, как мысль о возможности жизни на полевой основе или на основе элементарных частиц стала объектом интереса современной науки. Он верил в возникновение на самой заре существования Вселенной неких «существ, устроенных не так, как мы, – писал он, – по крайней мере из несравненно более разреженной материи». За миллиарды лет своего бытия существа эти, считал ученый, могли достичь «венца совершенства». «Умели ли они сохраниться до настоящего времени и живут ли среди нас, будучи невидимы нами?» – спрашивал Циолковский,
Мысль о каких-то сущностях, живущих рядом с нами и не воспринимаемых органами наших чувств, присутствовала в человеческом сознании практически всегда. Это представление пронизывает все верования, мировые религии и мифологию разных народов. Можно с уверенностью утверждать, что в истории человечества не было цивилизации, в системе воззрений которой не присутствовал бы этот элемент.
Воззрения теологов и мистиков всех времен на то, что представляют собой эти сущности, может быть небезразлично и сегодня тем, кто пытается понять некоторые феномены. Приведу в этой связи некоторые мысли св. Иоанна Дамаскина (675-753 гг.) о сущности ангелов. «Ангелы, – писал святой, – суть светы мысленные, не нуждающиеся в языке и слухе, но без произносимого языком слова передающие друг другу свои помышления и желания… По естеству своему они не имеют вида или образа, подобного телам, не имеют и измерений, но мысленно бывают присущи»;И еще: «Ангел не содержится в месте, подобно телам так, чтобы принимать образ какой или вид. Но говорится, что он бывает в известном месте ради того, что мысленно присущ в нем, не будучи в данном месте, но там мысленно представляется, где и действует».
Неспособность наша к восприятию подобных тонких структур, иных сущностей, сравнима, возможно, только с неспособностью насекомых или, скажем, пчел воспринять наше собственное существование, т. е. существование человека. Люди занимаются пчеловодством более 10 000 лет. Десять тысячелетий подряд они используют пчел, видоизменяют их, изучают, пишут о них статьи и монографии. Но при этом для самих пчел человек, оказывается, остается за барьером их восприятия. Зрение их устроено таким образом, что позволяет им различать лишь расплывчатые контуры ближних предметов. В этом колышащемся мареве туманных очертаний контуры человека, контуры дерева или колонны, воздвигнутой в честь какого-то события нашего мира, одинаково неразличимы и равно безразличны им. Пчелы, считает известный французский исследователь Реми Шовен, даже не подозревают о существовании такого существа, как человек. В той реальности, в которой пребывают они, нет ни человека ни человечества.
Подобно пчелам или насекомым, обитающим в природе, мы не воспринимаем иных сущностей, возможно обитающих рядом с нами. Правда, мы хотя бы догадываемся, что они есть. Но каково бытие этих сущностей, каковы их мотивы и цели, если они вообще присущи, этого мы знать не можем. Как не могли бы знать, не разводят ли и они человечество так же, как мы разводим пчел. Впрочем, и слава Богу, что не знаем.
Не исключено, впрочем, что эти не воспринимаемые нами сущности – только часть некой запредельной реальности. Последние годы в научной литературе появляются допущения и даже доводы в пользу существования миров и Вселенных, как бы параллельных нашему Миру. Эта параллельность, взаимная невоспринимаемость и возможные зоны соприкосновения в пространстве возвращают меня к главной теме нашего разговора – к полтергейсту. Тема параллельных миров дает мне повод поведать один стоящий несколько особняком случай с полтергейстом. Я имею в виду эпизод с Барабашкой, тем более что я уже обещал рассказать об этом.
Итак, время действия – осень 1988 года. Место – Москва, общежитие, где живут молодые строители.
Как-то вечером, когда три девушки, Флюза, Таня и Фируза, сидели на кухне своей квартиры и пили чай, раздался стук в дверь.
– Кто-то пришел? – спросила Таня.
– Но ведь есть звонок, – удивилась Флюза.
– Я открою, – третья, Фируза, пошла открывать дверь, но за дверью не оказалось никого. Площадка и лестница были пусты.
Не успели девушки снова приняться за чай, как вдруг опять раздался сильный стук, на этот раз с потолка, прямо над ними. А еще через минуту застучало в дальнем углу, из-за шкафа. Выросшие в «глухие» годы, когда о полтергейсте не говорили и не писали, девушки ни о чем подобном и не слыхали.
Но может, это оказалось к лучшему: незнание и освободило их от страха перед сверхъестественным и необъяснимым. Они просто приняли происходящее как данность: в квартире, где до этого обитали они втроем, появился некто четвертый. А то, что этот четвертый – невидимый и непонятный, – тем интересней! Именно поэтому вместо того, чтобы пытаться «изучать», «анализировать» его, как стал делать бы ум, зараженный аналитической рефлексией, они постарались просто подружиться с этим четвертым и жить с ним в мире.
Начали они с того, что в первый же вечер нарекли его Барабашкой, шутливо-ласкательным именем от русского «барабан», «барабанить», т. е. «стучать».
– Но если он стучит, – заметила Фируза, – может, с ним можно общаться? Может, Барабашка хочет сказать что-то!
Фируза читала исторические романы и знала, что именно так, перестукиванием, революционеры, заключенные в разных камерах, переговаривались между собой.
– Барабашка, давай говорить. Я буду спрашивать, а ты стучи. Стукнешь раз, значит «да», два раза – «нет». Согласен? Ответом было громкое «тук». Один раз.
– Согласен!
Так началось их общение. О чем говорили девушки с Барабашкой, какие получали ответы – сведения об этом отрывочны и скупы. Известно только, что отвечал он вполне разумно, а, главное, даже когда спрашивали его о чем-то, чего никто из присутствовавших не знал, ответы его, как оказывалось потом, были точны. (Еще одно свидетельство необъяснимой информированности полтергейста, о которой я говорил.) О самом Барабашке удалось узнать, насколько это возможно, оперируя только понятиями «да» и «нет», что он – некая сущность, существо, но не взрослое, а, по нашим меркам, что-то вроде подростка. Живет он в неком мире, где все другие подобны ему, но он как бы «выпал» оттуда, «заблудился» и не знает, как вернуться обратно.
Не есть ли этот мир, столь отличный от нашего и находящийся где-то «рядом», мир той самой параллельной Вселенной, о которой пишут теоретики-физики и математики?
