Внутренняя Жизнь - Ледбитер Чарлз Уэбстер (версия книг txt) 📗
"Бог есть Любовь, но сама любовь не может быть совершенна, если у неё нет тех, на кого она может расточаться и кем она может возвращаться. Потому он послал в материю и ограничил свою славу, дабы через этот естественный и медленный процесс развития мы стали быть. И мы, в свою очередь, согласно его воле, будем развиваться, пока не достигнем его собственного уровня, и тогда сама Божественная Любовь станет более совершенна, потому что будет тогда изливаться на его собственных детей, которые будут полностью понимать и возвращать её, и так его великий план будет осуществлён, а его воля — исполнена."
Что же до дальнейших соображений, почему эманация должна происходить именно таким образом, то это снова не наше дело, поскольку мы занимаемся лишь фактами эволюции, а не целями этих явлений; и всё же наверно, будет нетрудно хотя бы указать направления, в которых следует искать ответ. Совершенно верно, что человек — это эманация из субстанции Божественного, но следует помнить, что субстанция эта, когда исходит из него, ещё недифференцирована, и с нашей точки зрения несознательна; у неё есть скорее возможность сознания, чем что-либо, к чему мы привыкли применять термин "сознание".
В своём нисхождении в материю она просто собирает вокруг себя материю планов, через которые проходит, и пока она не достигнет низшей точки своей эволюции (в минеральном царстве), не повернёт вверх и не начнёт своё возвращение к уровню, с которого пришла, она не начнёт развивать то, что мы вообще называем сознанием. Вот по этой-то причине человек сперва начал раскрывать своё сознание на физическом плане, и лишь вполне достигнув этого, он начинает становиться сознательным поочерёдно на астральном и ментальном планах.
Нет сомнения, что Бог мог бы сделать человека совершенным и послушным закону одним усилием своей воли, но вовсе не очевидно — не стал ли бы такой человек просто автоматом, а действующая в нём воля — просто волей Бога, а не его собственной. Те, кого логос желал вызвать к существованию из своей собственной субстанции, это подобные ему в силе и славе, абсолютно свободные в выборе, и всё же наверняка делающие правильный выбор, поскольку вдобавок к совершенной силе они обладали бы совершенными знанием и любовью.
И трудно представить какой-либо иной путь достижения этого, кроме того плана, который был принят — оставить человека свободным, а потому — способным на ошибки. На этих ошибках он учится и приобретает опыт, и хотя в этой схеме неизбежно зло, а следовательно — печаль и страдание, всё же, правильно поняв роль этих факторов в эволюции человека, мы увидим, что права китайская пословица, говорящая, что зло — лишь тёмная тень добра. Более чем верно, что какими бы чёрными ни казались тучи снизу, они по самой своей природе преходящи, и над ними всегда светит могучее солнце, которое в конце концов их рассеет. Так что справедливо древнее высказывание, что всё — к лучшему, все вещи, даже выглядящие самым неприятным образом, в действительности вместе работают для этого.
Об этом все, сделавшие хоть какой-то реальный прогресс, знают с абсолютной уверенностью; и хотя они не могут доказать это тем, у кого ещё не было этого опыта, они могут без колебаний это засвидетельствовать, а такое свидетельство вовсе не лишено ценности для тех душ, которые ещё пробиваются к свету.
Что касается второго вопроса, то мы должны прямо указать, что в нём заявляется слишком многое. Неверно, что мы посланы на зло и деградацию. Фактически, строго говоря, мы вообще не высланы. Происходит нечто совершенно иное. Логос изливает в проявление поток силы, которую мы можем считать его частью или его облачением. Поток этот содержит в потенциальности огромные сонмы монад, каждая из которых, полностью развившись, сама может стать логосом. Но для такого развития ей необходимо проявляться в материи разных степеней, чтобы медленно и постепенно могла быть выстроена индивидуальность, а некоторые латентные качества — выведены на поверхность. Это процесс эволюции, и все великие законы вселенной устроены так, чтобы его облегчить. На ранних стадиях своего проявления монада управлялась этими законами полностью, не развив ещё какой-либо вид индивидуальности или собственной души.
Но наступает этап, на котором достигается индивидуальность и начинает развиваться воля. План логоса — дать человеку некоторую свободу (поначалу очень немного), чтобы применять свою забрезжившую волю; а по закону вероятности вполне естественно, что примитивная индивидуальность применяет её неверно почти столь же часто, как и верно, хотя у человека почти всегда есть учителя, принадлежащие к более ранним эволюциям, которые подсказывают ему направление, в котором следует двигаться. Когда он использует волю неверно (так сказать, в направлении, противоположном потоку эволюции), в качестве результата этого автоматическое действие законов природы приносит страдание. Поскольку это случается снова и снова, примитивное "я" в конце концов на опыте учится, что должно следовать мудрому учению, которое ему даётся, и как только решимость делать это становится на самом деле частью его самого, перед ним открывается более широкое поле свободы деятельности.
На этом новом поле, в свою очередь, оно опять непременно будет действовать как правильно, так и неправильно, и процесс этот повторяется снова и снова, всегда вызывая страдания там, где совершены ошибки. Всякое "зло и вырождение", которое только существует, есть результат действий людей, которые неверно использовали свою свободную волю и находятся в процессе обучения её верному использованию. Как только этот урок будет выучен всеми, все эти зловредные эффекты исчезнут. Потому очевидно, что какое бы зло ни существовало в мире, оно — всецело порождение его обитателей, и временно по своей природе. Каким бы ужасным и глубоко укоренившимся оно нам ни казалось, оно не может быть вечным, поскольку по природе вещей оно должно уйти, когда будут удалены его причины. А пока оно есть, за его существование мы должны ругать не великую Первопричину, а себя самих, поскольку нам не удалось провести её план.
Мы часто увещеваем людей идти высшим, а не низшим путём, но я думаю, что истина в том, что человек всегда следует самому высшему из того, в чём он действительно уверен. Трудность в том, что очень часто высшее учение многим кажется смутным и нереальным, и хотя они проповедуют его, и действительно думают, что сами в него верят, когда доходит до дела, они находят его слишком туманным, чтобы вверить ему свои жизни.
Например, оказывается, что многие люди, считающие себя религиозными, ищут положения и богатства. Такой подход был бы совершенно разумным, будь они материалистами, которые не притворяются, что верят в что-то высшее; но когда преследованию мирских целей посвятил себя религиозный человек, здесь явно что-то не так, это просто нелогично. Факт же заключается в том, что на самом деле он не верит в свою религию; он не вполне убедился в её истинности, поскольку будь он уверен, он не стремился бы к другим вещам. Он следует тому, в чём действительно уверен; и он, без всяких оговорок, совершенно уверен в нужности денег и власти. Он знает, что хочет их, и думает, что если получит их, они сделают его счастливым. Потому он посвящает их добыванию всю свою энергию и время, и мы должны помнить, что делая это, он по меньшей мере развивает волю и стойкость.
И теперь, если вам как-нибудь удастся уверить его в ценности высших вещей, которые не измеряются фунтами, шиллингами и пенсами, он сразу же обратит эту волю и стойкость на службу высшему развитию, стремясь к реальности с тем же упроством, с которым он сейчас гоняется за тенями. Вот то, что сделает для него теософия. Человек, основательно понимающий теософию, знает, что он здесь для определённой цели, и что его самым главным делом является всецело посвятить себя её исполнению. Он глубоко осознаёт, что есть вещи, стоящие стремления к ним и цели, стоящие следования, и посвящает себя им с тем же рвением, которое раньше демонстрировал в добыче денег или должностей.
